Легенды Соединённого Королевства. Величие Света - Владимир Игоревич Ашихмин

я отомщу за его смерть! Ярость, что поднялась во мне, кинула меня прямо в схватку. Ударившись о двух арахнидов, я спровоцировал падение Светофильтров с моей головы. Они брякнулись о паучьи педипальпы, и те отозвались неудержимым блеском! Вот, кто из вас двоих Доппельгангер! Спустя секунду мы с Импрет, послали в лже–оболочку Огненную Стрелу и зигзаг Молнии. Заклятия, угодив в уже весь рябивший голубым панцирь, прожгли в Доппельгангере громадные дыры. Пастасарама отскочила, и мы стали свидетелями страдальческих превращений. Корчась и ревя, ненавистная нашей троице и хищная до чужих жизней тень, превратилась вначале в Импрет, потом в меня, а затем обратно в Пастасараму и под конец в синюю, извивающуюся в агонии, блестящую субстанцию. Раздался взрыв, и нас засыпало снопом мелких блёсточек.

Доппельгангер Импрет разительно отличался от Доппельгангера Короля Брена – тот просто ел смальту без всякой коварной чехарды, а этот, гнус, мечтал одеться в плоть через гнёт и попытки убийства, одна из которых, к сожалению, увенчалось успехом. Исходя из этой простой истины, я нисколько не жалел о том, что лже–оболочка получила по заслугам.

Навзрыд плачущая Пастасарама подползла к отцу и накрыла его своим телом. Горькая была эта картина, и я сам печалился о миролюбивом Бракарабраде. У Импрет вовсю текли слёзы.

– Я очень сожалею, – проговорил я, подходя к вздрагивающей паучихе. – Твой… Бракарабрад сказал, чтобы ты совершила ритуал Нити… Это последнее, что он хотел тебе передать.

К моему глубочайшему удивлению Пастасарама как–то радостно встрепенулась.

– Значит, это правда. Мои сны о тебе.

– Какие сны? – спросил я сбитый с толку поведением арахнида.

– Сперва ритуал, потом объяснения.

Пастасарама извлекла из брюшка шёлковую прядку и, коснувшись ею лба Бракарабрада, затем притянула её в мои руки.

– Теперь мой отец будет с тобой.

– Я не понимаю, – честно сказал я.

Прядь между тем засеребрилась и пропала.

– Теперь вы связаны обрядом Нити.

– Это очень древняя и сильная магия, – кивнула Импрет.

– Растолкуйте уже парню, что там у вас творится! И мне заодно! – проскрежетал Джейкоб.

Забравшись на валун, Пастасарама промолвила:

– Моя матушка, Лородорола, была Плетущей Пряжу, и я переняла её дар – направлять пауков в их прижизненных и посмертных деяниях. Несколько ночей назад мне приснился сон, и теперь я понимаю, что он был вещим, о том, что покровительница всех пауков, Многоликая Рифф, выбрала себе нового любимца – человека. Но этому человеку придётся доказать Ей, что он достоин Её благосклонности. Я видела тебя, Калеб, и архонта Укулукулуна тоже видела. Вам уготована великая битва, и мой отец, когда ты вновь войдёшь в покои архонта, при помощи ритуала Нити будет с тобой.

От этого заявления я опешил.

– То есть он не умер?

– Нет, он вошёл в преддверие Анкарахады, царство самой Рифф.

– Что ты знаешь про Рифф и Укулукулуна и вообще про всю эту затею – Испытание и Путаницу?

– Для всех пауков, малых и больших, Великолепная Рифф является Праматерью и Прародительницей. Она Восьмая из Колеса Девяносто Девяти. Рифф создала арахнидов по Своему подобию, и Своей Любовью их одарила. Она высоко сидит и всё знает. Её исконная Колыбель – Анкарахада, и в ней главный ставленник – архонт–король Укулукулун из клана Тобольдо. Я провидела во сне, что Мрачная Рифф недовольна Укулукулуном, от него нет результата, нет движения. Из–за него великий культ Дома Шёлка пришёл в упадок. Он слабый. Мудрая Рифф хочет поставить тебя на его место. Но ты должен утвердить себя, показать, что ты не ломкий. Ломкие не нужны Рифф.

– А если я отдам Путаницу Укулукулуну?

– Не делай этого, – предостерегла меня Импрет. – Я вожу дружбу с пауками Серебряной Росы многие века и достаточно наслышалась их преданий о Рифф. Если шкатулка попадёт в руки Укулукулуна, это будет означать твой проигрыш. Вед, без Путаницы ты не сможешь попасть в Анкарахаду и на Испытание. Рифф не станет терпеть это. Ты умрёшь.

Мою спину обдал холодный пот.

– В прошлую мою дрёму Укулукулун едва не победил меня, и у него бы получилось одержать вверх, не вмешайся вовремя Горгон Преломляющий Оттенки.

– Не бойся, Бракарабрад тебя не бросит.

– Значит, я могу спать спокойно?

– Нет, над тобой сплетено Испытание. Тебе не деться от него.

– В твои сны приходил Горгон Преломляющий Оттенки? – удивилась Импрет.

– Да, силой Отражателя он изгнал Укулукулуна из моих видений.

Ведьма подошла к поверженному арахниду.

– Это хорошо. Возможно, наш покровитель скоро вернётся. Но об этом мы поговорим в Синей Башне, а пока давайте воздадим почести моему другу.

Втроём мы подняли Бракарабрада и отнесли его на неприметный погост в скромном ущелье, чуть западнее дурманно пахнущих цветов. Пастасарама раскопала лапами норку, и десяток холмиков, покрытых мшистым налётом, приняли к себе нового соседа.

– Здесь покоится Лородорола. Теперь мама и папа будут вместе навсегда, – прошелестела Пастасарама.

– Я хорошо понимаю твои чувства, – сказал я, погладив паучиху по меловой шкуре. – Когда–то я точно так же стоял у могил своих родителей.

– Спасибо тебе, Калеб… Мне… Нужно побыть одной.

– Прощай, Пастасарама, я не забуду тебя.

– Как и я тебя.

Я и Импрет покинули нуждающуюся в одиночестве Пастасараму и повернули к Гиро. Услышав мою историю про пульсар, ведьма сразу же согласилась подогнать свои Запасные Зеркала на уже светящийся небесный контур. Фирджи и Дукас не теряли время даром, и звезда, которую истребовал у меня Привратник, приобрела на ночном своде первую окантовку.

Вернувшись в Синюю Башню, ведьма, прежде всего, извлекла из голубой лагуны моё оружие, а затем стала возиться с Искателем и Приумножающими Триплексами, подобранными с поля боя. Вопреки её уговорам остаться переночевать, я захотел навестить хозяев Жёлтой Башни. Преодолев замысловатый маршрут, я вошёл под сени золотистых тонов. Мои ожидания тёплого приёма оказались более, чем оправданы. Завидев меня, Фирджи весело заплясала, а Дукас затараторил о том, что все мои пожелания исполнены, и Запасные Зеркала светят куда и как надо. Попросив дирижёров–оптиков организовать мне ужин и постель, я получил тарелку тыквенной каши с масляным глазком и ватную перину всё на той же лавке подле Гхомма.

В эту ночь кошмары с Укулукулуном меня не мучили. Я выспался и, полный сил, отзавтракал молочным коктейлем и экзотическими банановыми бутербродами. Во время принятия пищи заявился не кто–нибудь, а сам Король Брен. Трёхголовая красы держалась очень важно и даже несколько заносчиво. Король Брен начал потчевать дирижёров–оптиков Жёлтой Башни колючими эпитетами, а те, потупив взгляды, стоически их сносили, потому как знали, что рыльца у них (особенно у Дукаса) в пушку. Король Брен поведал мне, что его Запасные Зеркала скорректированы на уже имеющуюся заготовку, и что ночью я непременно увижу всю мощь Красной Башни. К обеду меня посетила Импрет. Её Запасные Зеркала также вступили в дело. Радостно потирая ладони, я стал караулить вечер… Скоро! Уже скоро! Однако…