Как ни крути – помрешь - Ким Харрисон

Большой Ал, когда пытался меня убить, принял вид вампира – и приобрел все его способности. Он наполнил мои жилы тем же мощным коктейлем нейромедиаторов, который теперь тек по Клену. У вампиров это приспособительный механизм, он обеспечивает им добровольных доноров, а под действием вампирских феромонов этот коктейль превращает боль в удовольствие. Если вампир достаточно опытен, он может так направить реакцию, чтобы только он один вызывал укусом приятные ощущения, привязывая жертву исключительно к себе и предотвращая перехват личного имущества.

Алталиарепт не потрудился сделать нейромедиаторы избирательно действующими – он же собирался меня убить. У меня остался шрам, который реагировал на любого вампира. Я никому не принадлежала, и если мне удастся удерживать вампирские зубки подальше от моей кожи, то никому и не буду принадлежать. По вампирским меркам, непривязанная жертва считалась низшей из низших, общей закуской, жалкими объедками, настолько не заслуживающей уважения, что всякий вампир мог воспользоваться ею как захочет. Ничья жертва долго не жила, переходя из рук в руки, от вампа к вампу, быстро теряя здоровье и волю; ее бросали разлагаться в унылом одиночестве, как только уродство ее жизни начинало отражаться на лице. Я бы тоже такой считалась, если бы не защита Айви.

Квена, как и меня, укусили и не привязали – а может, Пискари его даже привязал. С сочувствием глядя на эльфа, я подумала, что ему есть чего бояться.

Видя, что я поняла, Квен плавно поднялся с пола. Айви напряглась, и я подняла руку сказать ей, что все в порядке.

– Я не знаю, привязал он меня укусом или нет, – сказал Квен очень ровным голосом, пряча страх. – Мне нельзя рисковать безопасностью мистера Каламака. Он на меня будет рассчитывать, а я могу… отвлечься в критический момент.

Волны блаженства, исходящие от укуса, и правда могли быть сильным отвлекающим фактором даже посреди драки. Сочувствие потянуло меня вперед. Струйки пота пробороздили лицо в мелких морщинках. Ему столько лет, сколько было бы сейчас моему отцу, и при этом у него сила как у двадцатилетнего и стойкость, которая дается только зрелостью.

– Твой шрам покалывает в присутствии других вампиров? – спросила я, сама считая свой вопрос слишком личным.

Но он мне ответил, прямо глядя в глаза:

– Я не попадал еще в ситуации, где мог бы проверить.

– Рэйч? – позвал Дженкс и подлетел ко мне, треща крыльями.

– Тогда я не знаю, привязал тебя Пискари или нет, – сказала я и замерла, ощутив, что мой шрам как раз покалывает, предвещая чувства более глубокие.

У меня глаза распахнулись. Квен застыл на месте. Наши взгляды встретились, и по испугу в его глазах я поняла, что он чувствует то же самое.

– Рэйч! – заорал Дженкс, бросаясь мне прямо в лицо и вынуждая попятиться. Крылья у него горели красным. – Не Квен сейчас главная проблема!

Вслед за его испуганным взглядом я повернулась к Айви.

– О черт, – прошептала я.

Айви вжалась в угол, халат распахнулся, открыв черную шелковую ночную рубашку. Она потеряла контроль над собой, черные глаза смотрели в никуда, рот безостановочно двигался. Я замерла, не понимая, что происходит.

– Убери его отсюда, – прошептала она; с зубов скатилась капля слюны. – О Господи, Рэйчел. Он ни к кому не привязан. Пискари… Он у меня в голове! – Она задохнулась на полуслове. – Он хочет, чтобы я его взяла, и я не знаю, смогу ли с ним совладать. Убери Квена отсюда!

Я тупо на нее смотрела, не понимая, что делать.

– Убери его из моей головы! – простонала она. – Убери! Я в ужасе глядела, как она сползла по стене и скрутилась в клубок, зажав уши ладонями.

– Убери его!

С колотящимся сердцем я повернулась к Квену. Шея пламенела предвкушением блаженства. По глазам Квена я видела, что и его шрам ожил и загорелся. О Господи, это было так хорошо!

– К дверям, – скомандовала я Дженксу.

Схватив Квена за руку, я потащила его в коридор. Из-за спины несся жуткий гортанный вой. Я бросилась бежать, волоча эльфа за собой. Квен остановился, когда мы вбежали в святилище, отнял у меня руку.

– Уходи, сейчас же уходи! – закричала я, пытаясь схватить его за руку.

Он сгорбился и весь дрожал – мастер боевых искусств, он выглядел беспомощным. На лице, четче проступили морщины, по глазам было видно, что дух его сломлен.

– Ты пойдешь с мистером Каламаком вместо меня, – сказал он измученным голосом.

– Ни за что. – Я поймала его руку. Он вдруг будто ожил, рванулся назад.

– Ты пойдешь с мистером Каламаком вместо меня! – повторил он, на лице опять отразилось отчаяние. – Или я вернусь туда, в кухню.

Лицо у него дернулось, и я испугалась, что он туда в любом случае пойдет.

– Он шепчет мне, Морган. Я слышу его через нее…

У меня вдруг пересохло во рту. Мысли метнулись к Кистену. Если я дам ему привязать меня, то кончу вот так же.

– Но почему я? Вокруг полно более искусных колдунов!

– Они все полагаются только на магию, – выговорил он, согнувшись едва ли не вдвое. – А ты к ней прибегаешь в крайнем случае. Это дает тебе… преимущество. – Он ахнул. – Она слабеет. Я чувствую.

– О'кей! – воскликнула я. – Пойду, черт с тобой. Только пошли отсюда!

Болезненный стон, тихий как дуновение ветерка, вырвался из его губ.

– Помоги, – шепнул он. – Сам я уже не уйду.

Сердце колотилось как бешеное. Я ухватила его за руку и поволокла к двери. Сзади страдальчески кричала Айви. Уменя в груди похолодело. Что же я делаю, собираясь на свидание с Кистеном?

Яркий сноп отразившегося от сугробов света пронзил церковный полумрак, когда Дженкс с его семейством привел в действие сложную систему блоков и противовесов, которую мы привесили нарочно, чтобы пикси могли открывать дверь. Квен остановился, почуяв холодный воздух; пикси улетели в глубь церкви.

– Да иди же! – крикнула я от страха и отчаяния, выталкивая эльфа на крыльцо.

У бордюра ждал длинный серый лимузин, и я вздохнула с облегчением при виде Джонатана. Трентов прислужник номер один открыл водительскую дверь и вышел. Вот не думала, что когда-нибудь обрадуюсь при виде этого до ужаса длинного, противного типа. Значит, они вдвоем сюда приехали за спиной у Трента. Зря я согласилась. Влипну покруче, чем обычно, я это уже чувствовала.

Квен тяжело дышал, когда я помогла спуститься по ступенькам.

– Увези его отсюда, – велела я. Джонатан распахнул пассажирскую дверь.

– Ты согласилась? – спросил он, поджав тонкие губы при виде моих перемазанных в печенье волос и мокрых джинсов.

– Да! – Я втолкнула Квена в машину. Он рухнул на кожаное сиденье, будто пьяный. – Езжай!

Высокий эльф закрыл дверцу и посмотрел на меня.