Балин. Сын Фундина. Государь Мории - Елизавета Огнелис

«Брен, прикрой!», и все ясно. А еще легче если «Брен» на «Хрен» переделать.

Скринок захохотал. Гном неодобрительно покачал головой.

— Ладно в бою. Но зачем постоянно? Клички как у собак. Не обижайся только, — предупредил Балин начавшего было хмурится Скринка. — Вот тебя как зовут?

— Харвлан.

— А меня — Твиррел, — потянулся к гному паренек.

Гном с удовольствием пожал крепкую, в твердых мозолях, ладонь.

— Вот и познакомились, — с удовольствием сказал он.

Когда Балин на следующее утро покидал маленький лагерь, примостившийся двумя палатками возле входа в рудник, люди провожали его как своего. Напутствия и добродушные шутки неслись вслед гному.

— Заходите на обратном пути, — крикнул напоследок Твиррел.

Когда, Балин скрылся из виду, великан Йолмер проревел в полный голос слова, которые повторял про себя второй день:

— Отличный парень, даром что царь!

— Мне бы пару таких работников, — завистливо подумал вслух Харвлан.

— Если у гномов цари такие, то зачем все врут про них? — горячо заговорил Твиррел.

И только старый Тридд, которого все продолжали звать Тощим, и только гном — по имени, прошептал:

— Как бы только у Борпа чего не случилось…

Часовой при входе в крепость лишь окинул Балина мутным взглядом. От человека остро пахло луком и дешевым вином. Кроме часового гном увидел еще несколько людей, которые лежали, либо сидели в живописных позах, с усталыми, и даже изнуренными лицами. Кисло-терпкий запах пропитал, казалось, сами древние камни. Из каземата, который при прежних хозяевах крепости наверняка служил оружейной, пахнуло таким смрадом, что Балин поморщился. Стены опоясывали центральную башню кольцом, но не заделанные провалы в каменной кладке позволяли добраться напрямую.

Гном взошел по серым ступеням к входу в башню, аккуратно переступая через тела пьяных, отодвинул в сторону складки кхандского покрывала, которое заменяло здесь дверь. Сотни запахов, приятных и не очень, надвинулись на Балина. Его ноги утонули в ковре из шкур диких зверей. В полумраке он переступал через людей, тюки с одеждой и провизией, отмечая по пути, где лежит оружие — небрежно брошенное, иззубренное, и, кажется — в крови.

— Балин пришел, — раздался твердый и громкий голос впереди.

От неожиданности гном даже вздрогнул. Борп с трудом выбирался из-под груды полуголых тел. Из одежды на нем оставались лишь порты, подпоясанные веревкой.

— Воины, вперед! На штурм! На слом! — трубным голосом заорал кто-то.

Борп нетвердым шагом двинулся к гному, широко расставил руки. Балин сделал полшага в сторону, и человек пролетел мимо, а затем упал. Что-то со звоном разбилось. В полумраке раздались истошные женские вопли и невнятные ругательства.

— У нас вчера был праздник. Несколько наших вернулись с севера, и мы решили отметить.

Кряхтя, предводитель разбойников снова встал. По пути он нашел кусок полотна и сейчас старался в него завернутся, напрасно пытаясь выдернуть край ткани, застрявший под сундуками. Кто-то любезно подал главарю нож.

— Давай выпьем, государь мой Балин. Вчера, прежде чем последний кубок успел сразить меня, я спрятал чудесную амфору, — Борп на минуту задумался. — Не помню где. Она здесь, но где — не помню.

— Эй, разбойники! — заорал он после безуспешных поисков. — Найти мне вина!

Отовсюду, словно восстающие на погосте покойники, стали подниматься люди. Кто в полных боевых доспехах, а кто в женских одеждах. Многие в наспех найденных тряпках, в платье не по размеру, а один так вообще голый.

Борп протянул гному серебряный кубок гондорской работы, наполненный тонко шипящим напитком. Балин узнал искристое эльфийское вино. Можно было предположить, откуда оно взялось, но говорить об этом не стоит.

— Как продвигаются работы? — спросил Борп. Он искренне пытался казаться выглядеть трезвее, чем есть, но смотрящие в разные стороны глаза выдавали его.

— Не шатко, не валко, — простодушно начал объяснять гном. — К мифриловым жилам спускаться страшно. Золотые прииски почти выработаны. Оставшихся крупиц едва хватает, чтобы купить дерево для крепежа и хлеба для старателей. Вся надежда на железо. Его много, но не хватает рабочих рук. Да и торговцы не очень стремятся к Мории, чтобы купить нашу сталь и прокат.

— Эт-то хорошо, — кивнул головой разбойник. Голова, придя в движение стремительно увлекла за собой и тело. Борп, отчаянно ругаясь и пытаясь сохранить равновесие, шлепнулся оземь. Вокруг громко захохотали. Даже Балин не смог скрыть улыбки.

— Молчать, собаки, убью! — Борп уже стоял на ногах, лицо его исказилось от бешенства. Тяжелая, утолщенная на конце сабля, подобранная с пола, даже не дрожала в вытянутой руке.

«Наверно, ему показалось, что смеются надо мной, и решил меня защитить», — пронеслось в голове у гнома.

Борп обернулся к Балину и вдруг быстро опустился на колени и припал губами к его руке. Потом посмотрел на гнома такими глазами, бездумными и пустыми, что тому стало не по себе.

— Скажи, государь, ты меня уважаешь?

Вокруг смолкли звуки, все смотрели только на них двоих.

— Конечно уважаю, доблестный Борп, — очень отчетливо и громко произнес гном.

Борп тряхнул головой, оглянулся, довольный.

— Выпьем, Государь Мории.

— Ну что, можно и выпить, — ответил гном, мысленно оттирая испарину со лба.

Солнце уже успело зайти, когда Балин покинул чересчур гостеприимные чертоги, приютившие Борпа и его подручных. Темнота сгущалась, и только на входе в цитадель было светло от большого костра.

«Странно — подумал гном. — Все пьяны, а дозорные, между тем, сменяются».

Подойдя к громко болтающим караульным, гном заметил человека, в сером плаще и доспехах, одиноко стоящего, будто специально не обращающего внимания на остальных. Заинтересованный гном подошел и начал разговор:

— Балин, сын Фундина.

— Антор, сын Оттона.

— Гондор?

— И да, и нет. Скорее уж Нуменор.

Балин удивленно протянул:

— Как изволите понимать, сударь?

— Как хочешь. Я не подданный Гондора. Точнее, не являюсь подданным Денетора — наместника нуменорской династии. Я подчинюсь только наследному королю Гондора.

— И что, есть такой? — недоверчиво спросил Балин.

— Конечно. Это Арахорн, мой господин. У него недавно родился сын, Арагорн. Оба они — прямые наследники Исильдура. Правда, Денетор и слышать о них не хочет, называет бродягами. Но иногда в мире происходят странные вещи.

— Какие? — вежливо поинтересовался гном, когда молчание затянулось.

— Разные, — уклончиво проговорил Антор. — Например, потомственный правитель, владыка Арнора и Гондора, вместо того, чтобы править в Белой Башне Минас Тирита, лучшие годы и все силы посвящает борьбе с морготскими выродками. Или, к слову, его вассал, князь Остфольдский, сейчас, в этот самый миг, в свою бытность начальником караула у мелкого разбойника, беседует с неким гномом. Сто лет этот гном просидел себе в пещерах Рудного Кряжа. А потом товарищи втянули его в авантюру, и он вместе с ними пошел