Легендарное оружие древности - Андрей Низовский

Какова была природа «крестов» («мечей», «лилий»)? Действительно ли это была гравировка (инкрустация, насечка, травление)? Не следует ли это связывать с особенностями металла, из которого был изготовлен клинок? С некоторой долей уверенности можно утверждать, что металл был не вполне обычным: со слов Жанны известно, что, когда меч извлекли из земли, он был покрыт ржавчиной, но «священники протерли меч, и ржавчина сразу и без усилий отошла». В своем рассказе Жанна акцентирует внимание на этом: удаление ржавчины оказалось необычно легким делом (вряд ли при этом использовались какие-либо химикаты, растворители или абразивы). Это обстоятельство заставляет пас задуматься: какой химический состав имел металл клинка? Какую устойчивую к коррозии сталь могли использовать в данном случае средневековые мастера?

Вариантов ответа может быть несколько. Во-первых, клинок мог быть изготовлен из нержавеющей стали. Однако эта гипотеза довольно уязвима: даже если некоему средневековому кузнецу и удалось создать более или менее удачный образец нержавеющей стали, то такая сталь могла бы подойти только для кухонных ножей, но для боевого меча она была бы совершенно неподходящим материалом. Другим — и вовсе не фантастическим — объяснением мота бы стать гипотеза, согласно которой «меч Фьербуа» был изготовлен с использованием метеоритного железа. Так называемые железные метеориты в действительности состоят из сплава железа и никеля (содержание никеля может колебаться от 5 до 65 %, но в среднем оно составляет приблизительно 10 %) с небольшими примесями других металлов — таких, как кобальт, галлий и германий. Согласно данным археологических раскопок, метеоритное железо было известно древним металлургам уже в 4000 году до н. э.; из него делали украшения, оружие, инструменты и посуду. Известно, что метеоритным железом пользовались при производстве мечей японские оружейники; европейские клинки, изготовленные из метеоритного железа, кажется, пока неизвестны, но это совершенно не значит, что их не было совсем.

Оружие, изготовленное из упавшего с неба металла, нередко почиталось как ниспосланное богами. Не в этом ли кроется тайна «голосов», сообщивших Жанне о необыкновенном мече? Не был ли он в глазах людей эпохи Средневековья «мечом с небес», мечом, имевшим сверхъестественное происхождение?

Возможно также, что «меч Фьербуа» был изготовлен методом кузнечной сварки из нескольких полос железа или стали, сваренных воедино и многократно прокованных (что позволяло получить на поверхности клинка декоративный узор). Подобная методика широко использовалась в Европе во все века. Стальные клинки, изготовленные таким образом, сегодня принято называть «дамасскими» (сварной дамаск), однако это не совсем верно: хотя процесс кузнечной сварки был действительно возрожден и популяризован кузнецами Сирии, фактически он был освоен и использовался едва ли не повсеместно еще в эпоху раннего железного века. В ту пору железо было редким и цепным металлом, поступавшим на рынок только небольшими партиями. Для того чтобы изготовить такое достаточно габаритное изделие, как меч, кузнецы сваривали воедино пруты или полосы железа любого качества, которое они имели под рукой. При этом они порой использовали железо естественного происхождения — например, метеоритное. Сегодня известны ранние кельтские мечи, изготовленные методом кузнечной сварки и датируемые 500 годом до н. э., однако свой расцвет мечи из сварного Дамаска переживают в VI–X веках; у викингов метод кузнечной сварки в это время был особенно популярен. В первые века нашей эры технология изготовления сварного Дамаска несколько усложнилась: прутья и полосы разнородного железа сваривались, перекручивались спиралью, проковывались и в итоге соединялись вместе в одну полосу металла; при этом на поверхности клинка из-за неравномерного распределения углерода (что связано с неоднородностью материала) появлялся узор (демаскировка), порой довольно сложный — его рисунок зависел от того, как мастер соединял и скручивал металл; понятно, что этот узор не являлся главной целью изготовления сварных клинков.

Во времена Карла Мартелла мечи из сварного Дамаска были очень популярны в Европе, поэтому нет ничего удивительного в том, что в руках легендарного полководца мог оказаться высококачественный меч с дамасским клинком, изготовленным методом кузнечной сварки. Включение метеоритного железа (подобная практика неизвестна в Европе, но применялась на Востоке) придало бы клинку ряд особенностей, в том числе устойчивость к коррозии. «Кресты» (они же «лилии» и «мечи») на клинке, возможно, также следует объяснять присутствием в составе металла метеоритного железа, обладающего характерной внутренней структурой: описанный выше технологический процесс в любом случае приводил к появлению узора на клинке, но в данном случае этот узор приобрел вид четырехконечных звездочек, которые кто-то мог трактовать как «кресты», другой — как «лилии», а третий — как «мечи». Если эта гипотеза верна, то тогда становится понятным, почему руководимая «голосами» Жанна и ее современники придавали «мечу Фьербуа» почти мистическое значение: действительно, именно такой необычный меч и приличествовал бы Деве, избранной Богом для того, чтобы спасти Францию!

Предположив, что «меч Фьербуа» действительно мог быть изготовлен во времена Карла Мартелла или, если говорить шире в период расцвета технологии сварного Дамаска (VI–X вв.), мы можем гипотетически воссоздать его облик. Скорее всего, это был типичный боевой франкский меч — прямой, довольно тяжелый, с длиной клинка до 1 м, с деревянной рукояткой. Будучи мечом, предназначенным для практического применения, он, скорее всего, не имел никаких украшений, за исключением звездочек (крестов) на клинке; скупой декор, возможно, мог присутствовать на яблоке или рукояти.

Любопытно, что Жанна д’Арк, по-видимому, никогда не пользовалась «мечом Фьербуа» в сражениях. По се собственным словам, она вообще не хотела кого-либо убивать и гораздо охотнее пользовалась своим знаменем, чем мечом; многочисленные миниатюры и гравюры, изображающие Жанну со знаменем в руках, наглядно подтверждают ее слова. Возможно, девушке, рост которой, по разным оценкам, составлял от 149 до 158 см и которую вряд ли можно считать атлетом, было довольно затруднительно управляться одной рукой с тяжелым старинным мечом. Скорее она носила «меч Фьербуа» как принадлежность боевого снаряжения. Это отчасти помогает понять ее показания на допросе: после того как «голоса» предупредили Жанну о том, что она будет захвачена в плен англичанами, она пошла в бой не с чудесным «мечом Фьербуа», приносившим ей удачу, а с мечом, взятым «у какого-то бургундца»; возможно, этот бургундский меч попросту был для нее легче и удобнее.

Но какова же судьба «меча Фьербуа»? Материалы обвинительного процесса 1431 года не проливают никакого света на эту загадку: Жанна отказалась открыть своим судьям местонахождение меча. На заданный ей прямой вопрос она отвечала, что «не следует дознаваться, что она сделала с мечом, найденным в церкви Сент-Катрин-де-Фьербуа», что это не имеет отношения к процессу и что она не будет отвечать на этот вопрос.

О легендарном мече вновь вспомнили в 1456 году на процессе по реабилитации Жанны д’Арк. Многие свидетели тогда показали, что Жанна использовала «меч Фьербуа», гоняясь по всему лагерю за проститутками, с чьим присутствием во французской армии она всячески боролась. Некоторые свидетели процесса по отмене приговора утверждали, что в итоге Жанна сломала свой меч о спину какой-то девушки из Оксера или Сен-Дени. Наиболее настойчиво настаивал на этом в своих показаниях герцог Алансонский, утверждавший, что Жанна сломала свой легендарный меч не то о спину, не то о задницу некоей распутной девицы и произошло это в Сен-Дени, после неудачной попытки штурма Парижа. Другой свидетель, Луи де Кут, один из ближайших сподвижников Жанны, категорически опровергал этот факт: «Она не хотела, чтобы в армии находились женщины, и однажды около Шато-Тьерри, увидев девицу, прогнала ее, пригрозив мечом, но она не ударила ее, ограничившись тем, что мягко и сдержанно посоветовала ей не появляться больше среди воинов, иначе она, Жанна, примет против нее меры». Тем не менее версия о сломанном мече получила широкое распространение. Официальный королевский историограф Жан Шартье в своей хронике, законченной около 1460 года, утверждал даже, что с того момента, когда Жанна сломала свой меч, «который, как все считают, был найден благодаря чуду», удача отвернулась от нее. При этом король, как сообщает хронист, был крайне огорчен и раздосадован происшедшим. Он заявил Жанне, что для подобных потасовок лучше подошла бы обычная палка, а не меч, который полагалось беречь как зеницу ока, учитывая его происхождение. Объясняя далее причины поражения и гибели Жанны, Шартье прямо указывает на то, что поломка меча явилась знамением свыше: небеса словно бы предупреждали Жанну о том, что ее военная миссия окончена, но она не смогла правильно истолковать этот знак и продолжала сражаться, а потому проиграла битву, попала в плен и погибла.