Семиозис - Сью Бёрк

к бамбуку и перед уходом закрепил на ремне нож и повесил на плечо лук и полный колчан стрел.

Сразу за стенами я обратил внимание на то, что полдень какой-то необычно тихий. В кустах не гавкнула ни одна птица. Я прошел по мосту, прислушиваясь к топоту своих ботинок, и зашагал вдоль берега.

Летучие мыши выпевали:

– Опасность?

– Опасность!

– Летишь?

– Лечу.

И еще одна незнакомая нота. Может, «орлы». Или, может, «ядовитые вши». Может, это и была ложная тревога, но я вдруг вспомнил, что лучник я отвратительный.

Львы расхаживали по берегу и ворчали. Увидев меня, Копальщик встал и провыл приветствие вожаку стаи, состоящее из трех нот. Молодые самцы встали на задние лапы, демонстрируя мне, что они тоже очень свирепые, а вот самки недовольно забормотали. Я завыл в ответ и вскинул руки с ножом и луком, самый свирепый… если они так считают.

И если они считают, что есть проблема, то и я так считаю, и наплевать, что могут подумать Иван и другие мужчины. Львы – животные одомашненные, не такие свирепые, какими их создала природа, и, может, им не по зубам орлы – или что там их беспокоит, – но как вожак я обязан им помочь. Мне нельзя провести их прямо в город, но можно расположить ближе к нам – по крайней мере, на том берегу реки.

– Копальщик! Сюда, Копальщик! Глина! Коготь! Все сюда! Портер! Фидо! Сюда!

Копальщик посмотрел на меня, потом – на их поляну у реки, разрытую и раскисшую, словно она была стратегически выгодной. Я подошел погладить их по головам и почесать им гребни, а в ответ меня обнюхали и полизали.

– Добряк, Ягодка, сюда!

Я толкал их в плечи. Младшие самки сделали несколько шагов, и молодые самцы поспешили их обогнать, а вот взрослые самки медлили, а ведь в итоге именно они управляли стаей.

– Глина, лапочка, как ты? И как твой малыш?

Он уставился на меня большими испуганными глазами, цепляясь за меховые плечи матери.

– Ты же знаешь, как я тебя ценю! – проворковал я и обхватил ее за пояс, чтобы направить вперед. Она сделала шаг. – Правильно, мы пойдем в более безопасное место, – проворковал я снова.

Шаг за шагом стая пришла в движение, и я поспешил вперед, чтобы указывать дорогу.

Копальщик принюхался и зарычал. Я принюхался и, может, что-то заметил, но я уже столько нюхал цветы бамбука, что очень легко представлял себе орлов. Он передвигался на четырех лапах, осматриваясь. Если ему вздумается встать на задние лапы и поскакать, мне за ним не угнаться. У меня за спиной стая ворчала и рычала. Летучие мыши на деревьях комментировали: «Львы, здесь! Львы!» Восемнадцать львов разного возраста, шагающие вдоль реки, привлекали внимание.

Но еще летучие мыши сказали: «Опасность! – и вряд ли они имели в виду нас. – Опасность! Здесь!»

Где?

У моста я пропустил стаю впереди себя. Я охранял их тыл вместе с Копальщиком и двумя молодыми самцами, Фидо и Когтем. Я наложил стрелу на тетиву. Копальщик взревел, подняв когти и глядя на дорогу между полей. Молодые самцы встали и завыли. Остальная стая пошла через мост. Я не видел на дороге ничего – только кусты и камни, куча старых листьев, бревно… оно дернулось. Это глаза? Это камень или клюв? А вон там – это пень? Когда я уходил из города, пня там не было!

– Орлы! – проорал я во всю глотку в сторону города. – Орлы у моста! Орлы!

Львы взревели – старые и молодые, самки и самцы. От их скачков мост завибрировал. Дробный стук раздался в живой изгороди за полем, а потом – из куста… совсем рядом.

– Копальщик, Коготь, Фидо! Идем! – Я потянул Копальщика за шкуру, направляя на мост, но он высвободился.

Фидо поскакал к кусту. Из-за него вышел орел с красивыми перьями и таким клювом, что мог бы отхватить льву лапу. Красноватый мешок у него на шее раздувался и опадал, издавая дробь. Его лапы напряглись для рывка. Я выпустил стрелу, надеясь, что она попадет, куда надо.

– Идите! Быстро! Копальщик! – И втолкнул его и Когтя на мост. – Фидо!

Появилось пять орлов, а потом еще… еще очень много. Фидо сделал длинный скачок, ударяя когтями орла. Перья, кровь и шерсть полетели во все стороны. Через поля к мосту кинулись орлы – столько, что сразу и не сосчитать.

«Они не выносят воду».

– Копальщик!

Я с силой лягнул перила моста и взвыл. Я надеялся, что его крошечный мозг увидит и поймет: разрушить мост. Я ударил ногой еще раз. Деревянные перила треснули, в реку полетела одна доска.

– Копальщик! Коготь!

Я наклонился, ухватился за брус настила и попытался приподнять, показывая им, чего хочу. Копальщик уставился на меня – в его глазах горела ярость. Я завыл. Пальцами задней лапы он ухватил конец бруса и с рыком поднял. Дерево затрещало. Он сбросил его в реку.

– Молодец, Копальщик! Молодец! Молодец, Коготь!

Коготь одним ударом лапы снес перила. Копальщик сорвал еще один брус. Я повернулся к орлам – они были уже близко, так близко… так близко, что не промахнешься… и стал выпускать стрелы как можно чаще. Орлы замедлились. Мост содрогнулся – опасно, чудесно. Дерево трещало и ломалось. От города донеслись крики. Я выстрелил снова. И снова. Орлы тараторили что-то и уворачивались от стрел.

Мост затрясся, накренился и ушел у меня из-под ног. Я полетел в реку, ударяясь руками и ногами о бревна и доски. Мельком я увидел, что Копальщик и Коготь падают в воду. Я отплыл подальше от бревен, поднял голову, чтобы отдышаться, и посмотрел на городскую сторону реки. Там львицы доламывали мост. Стая повернула обратно, чтобы его разрушить.

На берегу кричали люди. Я набрал полную грудь воздуха и ликующе взревел своей стае. Они ответили.

Я сбросил куртку и поплыл к городскому берегу реки, уворачиваясь от бревен, глядя на напряженных людей, стоящих у края воды. Зои с луком и стрелами за спиной протянула мне руку с лодочного причала. Я полез вверх, поскальзываясь, стараясь не утащить ее в воду, – и, наконец твердо встав на ноги, смог осмотреться. Моста больше не было. Копальщик вылезал на берег. А вот Коготь стоял на другом берегу на задних лапах, бросая орлам вызов. Они стояли в отдалении, перестукиваясь друг с другом, а потом пятеро возмутительно четким строем бросились и завалили его: по одному на каждую лапу и один на шею. Лев коротко вскрикнул.

Люди все еще бежали из города по