Польская партия - Михаил Алексеевич Ланцов

На каждой машине стояло два 7,92-мм ручной пулемет. Один в курсовом креплении для стрельбы вторым номером, сидящим рядом с водителем. Второй — сзади, на кронштейне, обращенный назад. При этом второй с хорошими углами возвышения, так что мог применяться и как зенитный. Да и «перекидывать» его можно было на крышу при необходимости для стрельбы вперед, если это требовалось. Также они везли и парочку 40-мм ручных гранатометов. И индивидуальное стрелковое вооружение. Но это — не было основным оружием ни звена, ни этого специального взвода. Скорее инструментом прорыва и самообороны. Вспомогательным.

Основным была винтовка. По одной на звено…

Готовясь к этой войне Фрунзе постоянно крутил в голове схемы из будущего, позволяющие разбить противника минимальными затратами. Минимальными не в плане дешевизны инструментария, а в плане концентрации сил в точке удара. Вот он и прорабатывал концепт дальнобойных снайперских винтовок. Тем более, что метода защиты от них не было придумано даже в том времени, из которого «попаданец» прибыл. Про аборигенов и речи не шло. Ведь додумались до стрельбы из дальнобойных винтовок только в 80-х годах XX века. Тот самый фотограф Ронни Баррет и додумался. Его изделия крупных калибров, на взгляд Фрунзе были несколько тяжеловесны. Но они работали. Надежно работали. А что еще нужно? И он помнил, как практика боевых действия начала XXI века показывала раз за разом одну неприятную вещь — огонь даже взвода, вооруженного таким оружием, может легко останавливать продвижение роты, а то и батальона, нанося существенный урон.

Проблему они создавали столь острую, что по позициям даже одного такого стрелка, довольно скоро начинали бить «из всех стволов». Даже подключая артиллерию. Но часто без толку. Пока развернутся, пока наведутся, от того и след простыл, так как они передвигались на мотоциклах, квадроциклах и багги, быстро уходя из-под удара.

Одним из хоть каких-то рабочих решений в парировании подобных ударов стала дрессура расчетов АГС и минометов, а также созданием противовеса из таких же стрелков с дальнобойными винтовками. Особенно здесь отличились знаменитые кастомные изделия Лобаева, дающие определенные преимущества над изделиями других производителей.

Но была лишь частичной мерой. Новым военно-техническим приемом, как парировать который только предстояло придумать в будущем.

Увы.

Здесь же мерно протекали 1920-е. И ни технически, ни идеологически[2], ни тактически никто в мире не был готов к противодействию подобным приемам. И довольно долго не сможет быть готов. Чем Михаил Васильевич и собирался воспользоваться. Тем более, что до того момента, как он очнулся тут, в 1925 году, имел возможность и общаться с тарусским оружейником, и имел мал-мало представление о том, что к чему и зачем в этой теме. Так что бойцы, что лихо катились в этих небольших и веселых багги, имели очень неплохие винтовки. И знали, как их употреблять.

Основой для снайперского патрона стал 13х82 пулеметный выстрел, горловину которого обжали до 10-мм, сделав плечи покруче, обычного. Внутрь насыпали порох, отмерянный на аптекарских весах с точностью до десятой доли грана. Да и партии пороха тщательно проверяли, прежде чем отмерять. Пули же вытачивались ювелирами из медных сплавов на высокоточных станках. С острыми как игла носиками, прикрытыми резиновыми колпачками, слетающими при выстреле.

На выходе получалось что-то в духе .416 Barrett. Помощнее, но не сильно. Во всяком случае с дульной энергией в 14 тысяч Джоулей этот патрон разгонял пулю «медленными» порохами примерно до 1050 м/с.

Очень серьезно.

Особенно учитывая прекрасную аэродинамику и баланс этой пули, выточенной из единого куска металла.

Винтовку сделали на базе крупнокалиберной «поделки» Маузер под 13х82, серийно производящейся в СССР. Она собой представляла затворную группу Маузера почти что стандартную. И отличалась тем, что была однозарядной, ну и крупнее обычного.

Здесь поступили несколько иначе.

Затворную группу довели, сделав ей много боевых упоров.

Добавили магазин на три патрона. Съемный. Коробчатый.

И поставили новый ствол. Толстый, особой выделки. С интегрированным глушителем многокамерным. Благо, что его уже хорошо отработали на легком карабине, создаваемом на базе револьвера Нагана образца 1910 года. Да, этот глушитель звук полностью не поглощал. Но снижал. Приглушал. Серьезно затрудняя на рабочих дистанциях обнаружение стрелка. Заодно он выступал своеобразным пламегасителем.

Для производства этих винтовок в Германии нашли несколько оружейников, делавших до войны кастомные охотничьи штуцера для богатых и влиятельных людей. После Первой Мировой войны спрос на их изделия упал до неприличия. И они если не бедствовали, то находились в достаточно сложном положении. Чем Михаил Васильевич и воспользовался. Конечно, пришлось и оборудование изготавливать с нуля с нужными параметрами точности обработки. И прорабатывать технологии. Что-то Фрунзе запомнил, после посещения заводе в Тарусе. Что-то пришлось выдумывать на месте. Все-таки он не являлся специалистом в этом области. И действительно выдающихся «стволов» не получилось. Но на дистанции в 1200-1300 метров с них можно было уверенно поражать грудную мишень[3]. С хорошей оптикой, разумеется.

Но и то хлеб! Так как это были расстояния недоступные никому в те годы.

Штучный товар.

Дорогой.

Равно как и боеприпасы.

Но Михаил Васильевич считал это все оправданным. И продолжал выпуск как оружия с оптикой, так и боеприпасов для них. Да, пока удалось вооружить только два взвода, причем не поголовно, а по звеньям. Но и это выглядело очень серьезно.

Само собой, стрелков подбирали под стать оружию — из потомственных охотников. В первую очередь сибиряков. Со зрением от 2,0 единиц и «встроенных» в голову баллистических калькуляторов, если так можно выразиться. Остальные двое в звене являлись опытными бойцами ССО, выросшие из СОН, которым надлежало обеспечивать и прикрывать снайпера.

И вот эти ребята и летели по кочкам проселочных дорог вперед.

В чем-то забавные.

Но крайне опасные.

Проскочили за Харьков, не заходя в город.

Там располагалось по данным разведки до батальона-двух лояльных украинской компартии бойцов. Немного. И можно было бы пощипать, проведя тренировку в полевых условиях. Но вступать с ними в бой не их задача. Им требовалось заблокировать продвижение основных сил неприятеля, если таковые случатся.

Южный же взвод стремился в сторону моста через Днепр в нижнем его течении. Чтобы занять позиции и не дать его уничтожить до подхода основных сил. А то — мало ли?

Да, у компартии УССР войск было немного, но они все отличались крайне высокой мотивацией. Шутка ли? Вчерашние боевики, что кошмарили Польшу вот уже почти десять лет. Плюс спешно собранные добровольцы в западных пределах. А тут раз — и развернулись против Союза.

Вперед, к ключевым узлам на границе руководство УССР выдвинуло всего несколько батальонов.