Измена. Я больше не буду тряпкой - Александра Багирова

— Конечно, друг же отмажет. Почему не создать новую головную боль всем, — Артем усмехается.

— Спасибо, — голос дрогнул.

Коля смотрит на друга с благодарностью, одним словом и взглядом пытается передать то, что у него в душе.

После предательства Глеба, он перестал верить людям. В каждом собеседнике сразу искал гниль, и в итоге находил ее. Он долго жил с ощущением, что мир — это огромное болото и все его обитатели — насквозь прогнившие существа. Доверие — это невиданная роскошь.

В данный момент Николай думает практически также, но уже знает, что есть очень редкие исключения. Как Артем или его сестра. Они привлекают своим искренним светом, в куче прогнивших душ очень выделяются.

С Артемом судьба их свела уже после возвращения Николая со службы. Он вернулся к любимой работе, и Артем пришел к нему на прием. Как-то так получалось, что все судьбоносные знакомства происходили в его стоматологическом кресле.

Потом друг не раз доказывал свою человечность. Помогал Николаю со многими юридическими вопросами по бизнесу. Как грамотно ставить на место не чистых на руку чиновников, конкурентов, которые так и мечтали потопить его бизнес и для этого не гнушались применять самые грязные методы.

Артем не раз своими поступками доказал, что он человек с большой буквы и Николай искренне дорожит их дружбой, потому как понимает — больше на его пути такой человек не встретится.

— Коль, я все понимаю, он в прошлом тебе насолил. Но надо действовать хитрее, а не переть как танк напролом.

— Не просто насолил. Он был мне роднее брата, он фактически был членом семьи. Родители порой к нему лучше чем ко мне относились, ему обновки покупали, а я старые шмотки донашивал. И думаешь, я ревновал? Нет, еще свое отдавал. Ведь у Глебки такая ситуация, он почти сирота, я так хотел ему помочь, — говорит, выплескивая свою боль. — А он оказался обычным завистливым предателем. Он и в институте мне во многом палки в колеса вставлял, грязные слухи про меня распространял, очернял перед преподавателями. А я придурок не замечал, слепо верил Глебке. Он же не может предать, кто угодно, только не он, — Николай скрипит зубами, мысленно еще несколько раз чешет кулак о мерзкую рожу гниды.

— Я все понимаю, только это прошлое. Ты его не изменишь. С Марией они в браке много лет, она сделала выбор. Тебе пора жить дальше. Если хочешь отомстить, я помогу, но надо быть хитрее, усыплять бдительность врага, ай, — машет рукой, — да что я тебе прописные истины рассказываю!

— Если бы я мог, — тяжелый вздох вырывается из груди Николая. Одно упоминание о Манюне и он уже уплывает. Когда эта женщина перестанет держать его сердце в железных клещах!? — Еще и слова Глеба! А вдруг ребенок Манюни реально мой?

— А ты видел пацана?

— Нет, — мотает головой. — Слишком тяжело. Я отстранился, был как можно дальше от их «счастливой» семейки. Конечно, слышал, что она родила… — стискивает руки в кулаки. — Пережил…

— Видно, как пережил, — во взгляде друга понимание. — Я пробью, все что смогу. Но сам не лезь. Тут надо к делу с холодной головой подходить, а у тебя это не выйдет. Пообещай!

— Я с Паулиной перетру. Она что-то по любому знает. Постараюсь больше без тебя не лезть, — уклончиво отвечает Николай. Понимает, что вряд ли после того, как он воочию увидел Манюню, он сможет остаться в стороне.

— Другого ответа я и не ожидал, — смеется Артем.

Друг вскоре уходит, еще несколько раз повторив, чтобы Николай был осторожнее.

— Да, что ты прям как с маленьким, — без злобы огрызается Николай на пороге.

— Чуйка нехорошая, — Артем морщит нос. — А она обычно не подводит…

— А вот сейчас, ты, не забивай себе голову, — отмахивается Николай.

После разговора направляется в душ и пытается смыть с себя кровь и запах предателя. Ему кажется, что смрад Глеба просочился в кровь.

Он очень много лет оставался в стороне, но надо признать факт — теперь Николай не успокоится, пока не узнает всей правды.

После душа старается занять себя работой, текущей документацией, звонками. Ближе к вечеру набирает Паулину.

— Через часик приезжай, — бодро говорит подруга. — У меня есть, что тебе поведать.

— Интригуешь?

— Не без этого, — смеется.

— Тогда жди! Суши твои любимые захвачу.

— Отлично! — на том конце слышен звонок. — Все давай, кто-то в дверь звонит, — спешно говорит Паулина и прерывает связь.

Именно в этот момент Николай ощущает, будто огромная ржавая игла протыкает сердце.

Бред! Отмахивается!

Делает заказ суши и идет собираться.

К подруге он добирается через пятьдесят пять минут. Заходит в лифт, нажимает семнадцатый этаж. Во рту привкус горечи. Что с ним сегодня?!

Звонит в дверь. Тишина. Замечает, что она приоткрыта. Заходит внутрь.

— Паулина! — зовет подругу.

В ответ снова давящая тишина.

Проходит на кухню. Там пусто. В гостинную, тоже самое. Еще не переступив порог спальни, улавливает странный запах… гонит от себя мысли… Слишком этот запах ему часто встречался во время службы.

Не может быть!

Николай на секунду застывает на пороге. Не верит глазам.

После подлетает к Паулине. Осматривает ее.

— Не смей умирать! — орет не своим голосом.

Она лежит в луже крови. Нож воткнут в грудь.

Николай набирает номер скорой. И именно в этот момент раздается истошный женский вопль.

Он оборачивается.

В коридоре, прижав руки к лицу не своим голосом вопит то существо в красном плаще, что было с Глебом накануне.

— Ты ее убил! Я все видела! Полиция! Тут убийца!

Глава 35

Маша

Поправляю одеяльце на Сереже, он свернулся калачиком и спит в автобусе. Одеяло я купила на одном из рынков возле автовокзала. Это уже наш пятый автобус. Хочется уехать как можно дальше от города, где я впервые была счастлива, где вышла замуж, родила сына и не раз познала горечь