Солнце над облаками - Алина Егорова

велел отвести душу. Нарушение схемы! В зарубежном аэропорту! Авиакомпании выставлен счет!

Морозов смиренно переносил разнос. Заслужил. Андрей не оправдывался, отвечал коротко и по существу. Как его учил отец, тоже летчик, оправдываться надо на суде. Признать ошибку, дать разъяснения, когда просят, но только не оправдываться. Стремление доказать собственную правоту выглядит жалко. Попытки высказать свое мнение, когда оно никому не интересно, делают человека смешным. Молчание – золото. Это правило работает во всех ситуациях, а в общении с начальством – тем более.

Командир эскадрильи Валерий Шабашин разговаривал с Морозовым корректно, но в его голосе звучали металлические нотки.

– Пиши объяснительную, – сказал он. – И изложи все детально, весь рейс по минутам. Только не сочиняй, если что не помнишь – записи переговоров экипажа уже на расшифровке.

Морозов понимал: фиксируется каждый чих, и при служебном расследовании путаться в показаниях – выйдет боком. Если воспроизводят по секундам авиакатастрофы, когда самолет в труху где-нибудь в горах, то прояснить картину нарушения в аэропорту – как нечего делать.

Андрею было неловко за то, что он подвел Валеру – за его ошибку спросят с комэска. Летный директор тоже получит по шапке, с него снимает стружку генеральный директор. Геннадьич отвечает за все серьезные нарушения в «Невских авиалиниях», что во многом объясняет, почему он такой нервный.

Как и предполагал Морозов, его направили сдавать анализ на употребление наркотических веществ. Андрей порадовался, что не стал принимать лекарства, когда заболел перед тем злосчастным ереванским рейсом. Следы наркотика в крови остаются надолго. Морозов наркотики никогда не употреблял, но в некоторых лекарствах содержатся вещества, которые у медиков могут вызвать подозрения. Примешь какой-нибудь антибиотик в лечебных целях, потом на ВЛЭК устанешь объяснять, что да почему.

Морозов предусмотрительно пошел на медицинское освидетельствование не сразу, чтобы на субботние возлияния не было и намека. В ту ночь, когда он так неудачно приехал в аптеку к Ирине, Андрей здорово надрался.

– Отскочишь! Комэск – нормальный мужик, он всегда за пилотов, – подбодрил Олег, допивая виски. Варкушин увидел пропущенный звонок от Андрея и, несмотря на позднее время, приехал в бар, где снимал стресс командир.

– Валера – да, нормальный. Но если Геннадьичу шлея под хвост попадет, комэск ничего сделать не сможет.

– Летный директор, конечно, скор на расправу, но интересы компании у него в приоритете. Сейчас командиров не хватает, переводить тебя во вторые не выгодно, – рассуждал Олег.

Андрей кивнул. В авиации всегда так с кадрами: то пусто, то густо. Еще полгода назад не хватало вторых пилотов. Набрали новых, по большей части совсем зеленых, вчерашних курсантов. Несколько командиров уехало работать за границу. Сейчас вторых пилотов, кому позволяют способности и налет, вводят в командиры. Варкушину тоже предстоял командирский конкурс.

Посидев в баре, приятели отправились добирать к Олегу домой.

– Жена с детьми в Египте. Гуляем! – пригласил Варкушин.

Андрей вернулся к себе на Варшавскую улицу во второй половине дня.

При мысли, что Дашка будет выносить мозг, Морозов поморщился. Он так ей и не позвонил, что было не по-джентльменски. И разблокировать ее забыл.

К своему немалому удовольствию, подругу он в квартире не обнаружил. И чемодан ее исчез! Классно.

Однако радоваться было рано. Уже в понедельник Дарья позвонила в его дверь.

– Я думал, больше тебя не увижу. – Губы Андрея скривились в ироничной улыбке.

– Ты мне не рад? – задала провокационный вопрос девушка.

– Ты сама так написала, – пожал плечами Морозов.

– Я сделала это на эмоциях, – призналась Даша. Она попыталась броситься ему на шею, Андрей деликатно ее остановил.

– Даш, не надо. Я перед тобой виноват: уехал и не отвечал на звонки…

– У тебя есть возможность искупить вину, – игриво перебила его девушка.

– Со мной ты не будешь счастлива. Нам лучше рас…

Ляджина не дала ему договорить. Она подошла к Андрею вплотную и стала расстегивать на нем одежду.

После бурного секса Даша по-хозяйски отправилась на кухню, чтобы собрать что-нибудь на стол.

– Завтра у меня Самара, – напомнила девушка, допивая чай. Они с Андреем сидели в уютном полумраке гостиной перед журнальным столиком с чаем и закусками.

Морозов молчал, его мысли занимала работа. Когда теперь его допустят к полетам и допустят ли вообще? Комэск ждет указаний сверху, сам он такие вопросы не решает. Разговор с летным директором ситуацию не прояснил. Геннадьич сначала выпускает пар, вердикт выдает позже.

– Андрей! Ты меня слушаешь?! – вывел его из размышлений Дашкин голос.

– Угу, – кивнул Морозов.

– Из Самары я прилетаю в девять утра. Заскочу домой за вещами. Я такой купальник себе купила! Ты офигеешь! – воскликнула девушка, предвкушая поездку. – Дубай у нас в половине пятого, значит, в Пулково надо быть за три часа, – размышляла она. – Буду у тебя к двенадцати, и мы вместе поедем в аэропорт.

– Даша, я никуда не еду, – охладил ее пыл Морозов.

– Как это?! Почему?! – опешила Даша. Она едва не пролила остатки чая.

– Меня отстранили от полетов.

– Ты серьезно? Нет, ну… – Ляджина задохнулась от возмущения, на ее лице с резкими мужскими чертами отобразился мыслительный процесс.

– На сколько тебя отстранили? – поинтересовалась Даша. Она надеялась перенести поездку.

– Не знаю. Идет служебная проверка. Может, на месяц, может, на два.

– Но как же Дубай?! У меня билеты!

– Тебя же не отстранили. Езжай одна.

– Я хочу лететь с тобой, – Даша переместилась к Андрею и обняла его за плечи.

– Я тоже хочу лететь. Вероятно, меня вообще уволят, – скорбно произнес Морозов.

Эта информация повергла Ляджину в шок. Даша так и замерла под впечатлением от услышанного. Вот так новости! Она его обхаживает, из штанов выпрыгивает, но может статься, что все зря. Если Морозова уволят, в другую авиакомпанию его не возьмут. Мир авиации тесен, в нем невозможно скрыть серьезные проступки. И где тогда будет работать Андрей? В такси? Благодаря накоплениям, первое время Морозов сохранит свой привычный уровень жизни, а потом все – привет унылая серость бытия. Сбитый летчик – такое себе зрелище.

– Хорошо, поеду одна, – с одолжением сказала Даша. – Но я рассчитывала жить в твоем номере. Ты мне отель оплатишь? – Девушка потерлась носом о его щеку.

– Сколько тебе надо?

– Ну… Я не знаю. Надо смотреть. – Она плюхнулась в кресло и погрузилась в смартфон.

– У тебя когда завтрашний рейс? – намекнул Андрей, чтобы подруга выметалась.

– В девять утра, – ответила Даша, не отрываясь от экрана. – Я тебе сейчас ссылку скину.

– Хорошо.

– Надо оплатить в течение суток, иначе бронь пропадет.

– Я понял, – коротко ответил Андрей. Он тоже погрузился в телефон.

Повисла продолжительная пауза, в звенящей тишине которой чувствовалось напряжение. Такое