Свободное радио Альбемута. - Филип Дик

— Уже нет, — покачал головой Рик. — Хотя первое время я тоже так делал, чтобы не чувствовать себя убийцей. Пожалуй, я и правда отправлюсь сейчас в театр — если, конечно, вы сможете вытащить меня отсюда.

— Постараюсь, а для начала мы вот что сделаем.

Реш усадил обмякшее тело Гарланда в кресло и расположил его руки по возможности естественно. Результат получился более–менее убедительный, если не смотреть на располовиненную голову. И вообще не присматриваться. А лучше — и совсем не входить в кабинет. Затем он нажал клавишу интеркома и сказал:

— Инспектор Гарланд просит не беспокоить его в течение ближайшего получаса, У него срочная работа.

— Хорошо, мистер Реш.

Отпустив клавишу, Реш снова повернулся к Рику.

— Пока мы здесь, в департаменте, я пристегну вас к себе браслетами, а как только взлетим, сниму их.

Он вынул из кармана наручники, защелкнул один из них на запястье Рика, другой на своем, а затем приосанился, глубоко вздохнул и открыл дверь кабинета.

Ни один из многочисленных полицейских, встретившихся Филу Решу и Рику по пути на выход, не проявил к ним ни малейшего интереса.

— Не дай только Бог, — сказал Реш в ожидании лифта, — если в Гарланда был вмонтирован сигнал экстренной тревоги, активирующийся в случае его смерти. Но с другой стороны, такая штука давно уже должна была сработать, иначе какой от нее толк.

Из спустившегося лифта вышло с полдюжины мужчин и женщин малоприметной, типично полицейской наружности; не обращая на Реша с Риком никакого внимания, они разошлись по каким–то своим делам.

— Как вы думаете, возьмут меня в ваш департамент? — спросил Фил Реш, когда лифт, в котором теперь не было никого, кроме них двоих, бесшумно полетел вверх. — Ведь теперь я остался без работы — и слава еще богу, что без работы, а не без головы.

— Вообще–то, — осторожно начал Рик, — я не вижу тут никаких препятствий. Ну разве что то, что у нас уже есть два штатных охотника.

Я должен сказать ему, думал он. Молчать неэтично и даже жестоко. Ну хорошо, а что я могу сказать? Мистер Реш, вы не человек, а андроид, так, что ли? Вы спасли меня из этой западни — так получите за это достойную награду: оказывается, вы не то что не человек, но даже и не существо, а предмет, вызывающий у нас с вами дружное омерзение. Вы — то, что мы с вами единодушно стремимся стереть с лица земли.

— Я до сих пор не могу опомниться, — сказал Фил Реш. — Это просто не укладывается в голове. Три года кряду я работал под началом андроидов. И как я мог ничего не заподозрить — то есть не заподозрил достаточно сильно, чтобы перейти к действиям?

— А почему обязательно три года? Возможно, они прибрали это здание к рукам совсем недавно.

— Они были здесь с самого начала. Все это время я работал под началом Гарланда.

— Не все так просто, — покачал головой Рик. — Если ваш покойный шеф не врал, вся их компания прибыла на Землю вместе, и это было совсем недавно, несколько месяцев назад.

— Но тогда получается, — неуверенно начал Реш, — что изначально существовал другой, настоящий Гарланд, а потом его подменили… И сделали это настолько ловко, что никто ничего не заметил и даже не заподозрил. Или… — В нем брезжило мучительное понимание. — Или кто–то загрузил в меня ложную память… И не только в меня, но и во всех, кто знал Гарланда. Но как же это так… — Его узкое унылое лицо страдальчески сморщилось и начало подергиваться. — Ведь фальшивая память бывает только у андроидов, загрузить ее человеку очень трудно, почти невозможно.

Лифт мягко остановился и распахнул двери на безлюдную парковочную площадку.

— Ну, хорошенького понемножку, — сказал Фил Реш, освобождая Рика, а потом и себя от наручников.

Он открыл дверцу одной из машин, жестом пригласил Рика садиться на пассажирское место, сел за баранку, торопливо захлопнул дверцу и тут же запустил двигатели; машина рванулась в небо и взяла курс на север, к Мемориальному оперному театру.

Некоторое время Фил Реш молчал, все глубже погружаясь в свои безрадостные размышления, а затем глубоко вздохнул, словно собирался броситься в холодную воду, и повернулся к Рику.

— Послушайте, Декард, — сказал он срывающимся от волнения голосом. — После того как мы с вами нейтрализуем эту Любу Люфт, я хотел бы, чтобы вы… Ну, чтобы вы проверили меня по Бонели или по этому вашему эмпатическому вопроснику. Навели бы полную ясность.

— Ну, может быть, — ушел от прямого ответа Рик. — Поговорим об этом позднее.

— Вы не хотите меня проверять, — горько посетовал Реш, — и я знаю почему: вы и так знаете, что получится. Гарланд вам что–то рассказал, что–то, чего я не знаю?

Реш не нашел в себе духа спорить.

— Даже вдвоем, — сказал он, — нам будет трудно убрать Любу Люфт. Во всяком случае одному мне с ней не справиться. Подумаем лучше об этом.

— И все–таки это не ложная память, — сказал Фил Реш. — У меня же есть животное. Не фальшак, а самое настоящее. Белка. Я люблю свою белку, Декард. Каждое утро я кормлю ее и меняю эти чертовы опилки, клетку чищу, а вечером, вернувшись с работы, я выпускаю ее, и она носится по всей квартире. У нее в клетке есть колесо — вы видели когда–нибудь белку в колесе? Она бежит и бежит, колесо крутится, а она остается на одном месте, только лапки мелькают, а ей, Баффи, это вроде и нравится.

— А белки вообще не слишком умные, — сказал Рик.

Дальше они летели молча.

Глава 12

В театре им сказали, что репетиция уже кончилась и мисс Люфт ушла.

— А она не сказала, куда идет? — спросил Фил Реш, демонстрируя рабочему сцены свое удостоверение.

— Вроде в музей, — сказал рабочий, дотошно изучив документ. — Она говорила, что хочет посмотреть выставку Эдварда Мунка, а то сегодня последний день.

Последний день выставки, подумал Рик, и последний день Любы Люфт. Знала бы она…

От театра до музея было рукой подать, так что они пошли пешком.

— Как вы думаете, какие у нас шансы? — спросил Фил Реш, торопливо шагая по тротуару. — Ну вот точно не пошла она ни на какую выставку, а сразу смылась.

— Возможно, — пожал плечами Рик.

В музее они узнали, как пройти на Мунка, поднялись по лестнице и вскоре уже бродили среди полотен и гравюр. Народу здесь было очень много, включая целый класс школьников во главе с тощей, как облезлая кошка, учительницей, чей противный пронзительный голос безжалостно проникал во все уголки выставки. Вот так бы выглядеть андроидам, и так бы им говорить, подумал Рик. А не так, как Рэйчел Розен и Люба Люфт. Или этот, шагающий рядом. Или, как он же и выражается, это.