Дорогой незнакомец - Стелла Камерон

– Я бы этого не сказала. – Ей удалось схватить одну его кисть, но он поднес ее руку вместе со своей к ее груди. – О, конечно, это было очень познавательно, но это никак нельзя назвать вполне удовлетворительным.

– Что? – Он опрокинул ее на спину и навис над ней, опираясь на локти, чтобы не придавить ее. Он, конечно, получил удовольствие, но был еще не полностью удовлетворен. – Следует ли это понимать так, что ты жаждешь большего? – Это приключение далеко еще не было окончено, и он был намерен пройти с ней каждый его поворот.

Она замерла, стала очень серьезной и в волнении облизнула губы, глядя на него снизу вверх.

– Не думаю, что я могла бы когда-нибудь тобой пресытиться. Но я знаю, что мне нужно навсегда сохранить эту ночь в памяти и быть этим счастливой.

Оливер приблизил губы к ее губам и поцеловал долгим, нежным, страстным поцелуем. Ее руки обвились вокруг него, и он сполна ощутил ее силу в этом объятии.

– Вот, – сказал он, с усилием оторвавшись от ее рта. – Этим скреплено мое тебе обещание.

Ее глаза заблестели.

– Обещание?

Осторожно! Он не мог загадывать далеко наперед. Так много опасностей подстерегало его на пути, что не было никакой возможности предвидеть свою судьбу. Даже попытка представить себе будущее с другой была немыслима, и столь же немыслимо было представить, что эта девушка отвергнет его, когда узнает о нем все.

– Какое обещание, Оливер?

– Быть твоим рыцарем.

Она улыбнулась. Такую улыбку он видел только у нее. Она сияла.

– Значит, мы друзья? Не такие, как большинство друзей, это правда, – потому что мы испытали это. – Она обхватила ногами его бедра и сомкнула их за его спиной.

Он молил небеса дать ему силы. Она обращалась с ним, точно дитя с игрушкой, не ведая, с какой опасностью играет.

– Да. Не такие. Более близкие. – Гораздо более близкие, стоящие у той грани, когда уже совсем не останется надежды на то, что можно будет принимать здравые решения. Она уже была скомпрометирована, но не настолько, чтобы все было потеряно – или, наоборот, обретено. Эта мысль отрезвила его.

– Мы будем заботиться друг о друге? Доверять друг другу?

Это был опасный путь, но он должен был ступить на него. Он уже не мог пойти на попятную.

– Так и будет.

– Поцелуй меня еще раз. И покажи мне другие вещи.

– Не думаю, что осталось много, чего бы ты не видела, – сказал он вяло.

– Ты хочешь сказать, что это все?

– Не сейчас, милая. Ах! Я и так был слишком несдержанным с тобой. Что же касается дальнейшего, то поживем – увидим.

Она собралась было что-то сказать, но передумала и подняла подбородок, требуя поцелуя.

Оливер с готовностью оказал ей эту услугу. Она схватывает все на лету, его воробышек.

Резкий хлопок заставил его вздрогнуть. Оливер вскинул голову.

Лили вскрикнула и прижалась к нему. Звук раскалывающегося фарфора или стекла разорвал тишину.

Дверь, распахнувшись, с такой силой отлетела к стене, что китайская фарфоровая ваза слетела со своего постамента из черного дерева на пол.

– Что это? – Страх придал Лили силы. – Что это, Оливер?

Он сделал движение подняться, но она не выпустила его из своих объятий.

– Ничего страшного. Это просто ветер, я уверен, – прошептал он.

– Сегодня почти безветренно.

– Лили, – твердо сказал он, – пожалуйста, успокойся.

– Я спокойна. Я не пущу тебя одного, это опасно.

Оливер заставил себя непринужденно рассмеяться. Он встал на ноги и помог ей подняться.

– Пойду закрою дверь.

Единственным источником света в комнате был камин. Он увидел свет лампы в коридоре.

– Лили…

Свет, льющийся в темную комнату, пригвоздил его к месту. Свет был ярким, почти ослепительным.

– Кто там, черт побери? – Он глядел на дверь, но в этот момент Лили бросилась к нему и обвила его руками.

– Позволь мне пойти с тобой, – потребовала она. – Там кто-то есть.

– Лампа. Бога ради! – Он грубо оторвал ее от себя. – Кто-то сбросил лампу. Они не знают пощады.

– Не знают пощады! – Голос, гулкий и густой, доносился откуда-то из-под пола. – Лили! Ох, Лили, стыдись. Беги. Беги, или он погубит тебя.

Лили вскрикнула.

Оливер метался по комнате, проверяя, не загорелось ли что-нибудь, потом бросился к двери и выбежал в коридор.

Он сделал всего лишь шаг, и, споткнувшись, упал, растянувшись во весь рост поверх чего-то округлого, очевидно, поверх проклятого кожаного слона.

Он окончательно рассвирепел и тут почувствовал на своей спине мягкие руки Лили. Некто сказал, что он представляет для нее угрозу.

– Сбежал, – процедил он сквозь зубы. – Я не стану гнаться за ним сейчас.

– Не надо. Вставай, пожалуйста. Теперь мы должны убедиться, что понимаем друг друга, Оливер.

Он вскочил на ноги и затащил ее обратно в гостиную, прежде чем запереть дверь.

– Оденься. Я должен доставить тебя обратно в твою комнату. – Ему не следовало допускать, чтобы похоть настолько помутила его разум.

– Хорошо. Но не забывай, мы заключили соглашение. Мы с тобой должны заботиться друг о друге. Мы теперь особенные друзья.

– Я представляю опасность для тебя. Я это чувствую. Кто-то, кто это сделал, не хочет, чтобы мы были вместе. Так тому и быть. Я должен быть уверен в твоей безопасности.

Она обернулась к нему, распрямив спину. Ее грудь вздымалась от прилива чувств.

– Вы, сэр, глупец.

– Лили…

– Не лиликайте. Вы – для меня, а я – для вас. Мы будем вместе. Вы будете хранителем моих сокровенных мест, а я буду хранительницей ваших. Так, сэр, и только так.

Глава 11

«Теперь у меня есть то, чего мне хотелось больше всего, – не считая возмездия. Я обладаю знанием, которое лишает тебя силы.

У меня есть власть над тобой.

Все изменилось теперь, Оливер Ворс. Мудрый человек заботится о том, чтобы не оставить бреши в своей броне. В твоей – зияет пропасть. И ты сам навел меня на нее, сам указал, куда я должен нанести свой роковой удар.

Берегись, хотя это уже не поможет тебе. Но дополнительная острота погони доставит мне удовольствие. Я хочу увидеть, как страх выжмет из тебя холодный пот.

Теперь я знаю, что я должен делать. Я буду следить за каждым твоим шагом. И я спланирую наш финал.

Девчонка придаст ему завершенность, ты не находишь? Я считал ее чем-то мимолетным, пустячком, предназначенным для минутного удовольствия. Но теперь я знаю, что она привнесет остроты в нашу драму. Я знаю таких людей, как ты. В основе твоей репутации – «Ох, он такой сердцеед, мужчина из мужчин, ни одна женщина не может удержать его». В ее основе лежит истина о твоей слабости. Тобою движет страсть. В тебе живет чувствительность сентиментальной дамы, теряющей сознание от любви или от того, что глупцы называют любовью.