Замок последней розы (СИ) - Снегова Анна

Я тоже изо всех сил изображала чинно-благородную гостью.

Из последних сил, если точнее.

Надо хотя бы попытаться сделать вид, что при виде этого мужчины меня не начинает трясти и мысли путаться, и кровь закипать так, будто эта его огненная магия дистанционным образом действует на меня изнутри.

Ничего, надо всего лишь прикинуться мебелью и помолчать! Орвик — не то, что я. Он мужчина, он стойкий, он точно сможет найти нужный тон разговора, чтобы не выдать, что мы с ним так близки и не поставить нас обоих в неловкое…

— Котёнок, я сдохнуть, как соскучился!

Я вздрогнула и закусила губу. Дурак! Идиот неосмотрительный… Я не лучше.

Сколько ни крепилась, взгляд метнулся сам собой к его лицу. И… это как лесной пожар, как чиркнуть спичкой и поднести к сухому стогу сена. Я мгновенно наполнилась его голодом, его страстью, его жаром — отвести глаза уже не сумею, нет больше сил. А он смотрит так, будто до самой сердцевинки, будто всё наносное и вся шелуха спадают и каждая моя сокровенная мысль перед ним как на ладони.

Как будто притворство в такой момент — хуже преступления.

А потом он просто пошёл ко мне с таким видом, будто прямо здесь и прямо сейчас, при всех собрался… как минимум зацеловать до смерти.

Я снова вскочила и спряталась за спинку дивана.

— Орвик… Орвик, как твоё путешествие? Ну там… по лесам… ой, то есть морям… горным…

Если я хотела сбить его с мысли — план был провальный.

Орвик оперся руками о поручень дивана и чуть склонился, проникновенно глядя на меня поверх спинки дивана.

— Так себе путешествие. Одиноко. Холодно. Джарханы злые опять-таки. Пожалеешь?

Он принялся кошачьей крадущейся походкой обходить диван. Не самое надёжное убежище, как выяснилось.

Я выставила вперёд руку с пиалой.

— Сделать тебе чай? Если холодно.

Он забрал мою пиалу и осушил одним глотком остатки, не отрывая пристального взгляда.

— Не поможет. Нужны средства посерьёзней.

— Орвик! Орвик, не вздумай! Ты весь грязный! А у меня новое платье!!! — взвизгнула я, когда меня зажали в углу между спинкой дивана и простенком.

— А я, между прочим, заметил, — мурлыкнул он, надвигаясь на меня.

Уилл принялся что-то посвистывать.

Гаяни с Ричардом увлечённо резались в «шах-махи» из призрачного синего света.

— Вам не кажется, что мы с вами здесь самые взрослые? — проговорила моя мелкая зараза-сестра вполголоса.

— Думаю, мне не кажется, — обречённо вздохнул Ричард.

Ну что сказать.

Сразу видно, когда мужчина много занимается боевыми искусствами, особенно мечом, где так важен баланс. Орвик умудрился зацеловать меня, не коснувшись платья.

Когда он оторвался от моих губ, я уже напрочь забыла не только о том, где мы, но и о том, что вообще на мне надето.

— Скоро вернусь. Пожалуй, и правда приведу себя в порядок сначала, — подмигнул мне Орвик. И скрылся за ближайшей дверью, той что была справа и вела, судя по всему, в его личные покои.

Сначала — чего?.. Я ошалело смотрела ему вслед. И только потом сообразила, что за представление мы только что устроили.

Деревянной походкой вернулась на своё место и села на диван как подрубленная.

— Ещё чаю? — участливо переспросил Уилл.

— Да. Непременно. Спасибо, — ответила я с трудом, исцелованными и даже местами искусанными губами.

Следующие минуты были просто бесконечным кошмаром.

Потому что из-за двери-искусительницы, о которой я не могла перестать думать, то и дело доносился плеск воды. Я всерьёз подозревала, что наглый огненный маг себе нагрел ванну.

После этой догадки мысли утекли куда-то совсем уж в странном направлении и мне пришлось просить Уилла сделать мне чаю в третий раз.

Орвик вышел через битых полчаса.

До скрипа чистый, весь в чёрном — в распахнутой на верхние пуговицы рубашке их странного иномирного покроя — с мокрыми волосами и одуряюще пахнущий.

Плюхнулся без лишних слов на диван посередине, оттеснив Уилла от меня. Бедняге совсем не осталось места, и ему пришлось ретироваться на дальнее кресло у камина.

Крепко обнял за талию левой рукой, правую вольготно уложил на спинку кресла.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

И мы просто сидели и смотрели на то, как играют Гаяни с Ричардом.

Просто — рядом. Молча.

Даже не глядя друг на друга.

Но в одну сторону.

Я никогда не думала, что может быть так хорошо и тепло на душе.

Мы в два голоса утешали Гаяни, когда у неё не получилось в который раз выиграть. Очередная партия закончилась вничью. Я успокаивала Гаю, что скоро непременно получится. Нужно всего лишь ещё разок сыграть. Ну, или подольше… По-настоящему её утешить смог Орвик, когда заявил, что вообще на его памяти никому не удавалось сыграть с Ричардом хотя бы вничью, а единственный человек, который у него выигрывает, это собственный отец.

— Ну так я буду второй и последней! — решительно заявила Гая, вздёргивая подбородок.

— Что-то у меня нехорошее предчувствие, — проворчал темноволосый маг, мановением руки расставляя фигуры обратно в правильном порядке. — Может, на этом и остановимся?

— Ни за что! — припечатала Гаяни, сдувая спутанную зелёную прядь с лица.

Я бы всё отдала, чтобы этот вечер длился вечность. И мы вот так сидели все вместе, никуда не торопясь. Как люди, которым просто хорошо рядом. Как люди, которые не должны притворяться друг с другом и носить маски. Как…

Семья.

И меня так разморило от этих мыслей — или горячего чая, или близости огненного мага, от которого было жарко, как от печки — что я почти задремала на его плече…

Но тут послышались тяжёлые шаги. Несколько пар ног. Острые каблуки.

Я встрепенулась и села ровно, как палка, прислушиваясь к звукам снаружи. Словно пугливая дичь, которую вот-вот погонят из нагретого убежища, поджигая всё вокруг и отсекая пути к отступлению. Погонят единственной дорогой, к единственному исходу, который уготовил для неё охотник.

Степенный и властный стук в дверь.

Она распахивается. Дуновение ледяного воздуха кощунственно вторгается в тепло этого места.

На пороге, надменно и с каплей презрения оглядывая присутствующих, в сопровождении парочки охранников оказывается высокородная эласса Мелия, вторая жена моего отца.

У неё в руке — цветок. Один из тех, что мы возлагаем обычно к статуе прародительницы Тедериель. Только те белые или розовые, а этот — алый как кровь.

— Дорогие гости! — глубокий, чарующий голос Мелии растворяется в комнате, как яд в кубке вина. — Мы забыли рассказать вам об одном древнем обычае. Какое упущение! Надеюсь, вы простите нашу небрежность. Этому обычаю много-много веков, он уходит корнями в седую древность. Так мы выказываем уважение почтившим нас визитом. Имейте в виду — вы не вправе отказаться от участия в нём, если не хотите показать пренебрежение согревшему вас крову и оскорбить элара!

Игра останавливается.

Все смотрят на Мелию и напряжённо ждут продолжения. Только Гаяни растерянно — на меня.

— Мы глубоко уважаем наших мудрых и добрых хозяев и сделаем всё, что в наших силах, чтобы доказать наше уважение, — осторожно ответил Ричард.

— Замечательно! — Мелия ослепительно улыбается. Покачиваются массивные гроздья драгоценных камней в её ушах.

Она медленно проходит в комнату, останавливается прямо надо мной. Смотрит сверху вниз так, будто готова прибить на месте, если хоть слово скажу. Мне отлично известна эта разновидность её взглядов.

— Так вот. По нашему обычаю, чтобы уважить высоких гостей, элар отправляет любимейшую дщерь свою… провести ночь с одним из них. Это символ — символ глубокого доверия и готовности поддерживать дружеские связи… очень тесные связи между двумя народами. Свидетельство того, что мы готовы заботиться о процветании и мире на наших землях так же рьяно, как она позаботится этой ночью… о том из вас, кому вручит знак своего выбора.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Словно в дурном сне, всё ещё не веря, что это происходит со мной, я слежу за тем, как алый цветок падает мне на колени.