За гранью грань - Ольга Романовская

Снова взялась за вилку, подковырнула блинчик и задала самый глупый вопрос на свете:

– Вы говорите правду, милорд?

Ну кто же ответит «нет»?

Геральт отставил в сторону чашку кофе и обратил на меня задумчивый взгляд зеленых глаз. Они еще в первый раз произвели странное, гипнотическое действие, вот и теперь любовалась переливами цвета, мелкими темными точечками, переходившими в болотный ободок, пушистыми ресницами, смоляными бровями, линией подбородка, выдававшей человека смелого, решительного, но не упрямого. Покраснев, отвела взгляд. Хватит с меня Филиппа! Как же эти навсеи красивы, как влекут к себе, когда прячут истинную сущность! Вроде ланги и статные, и высокие, и светловолосые – мечта каждой девушки, а никем никогда не любовалась.

– Уточни, – наконец, видимо, устав ждать пояснений, попросил Геральт и, не удержавшись от самоуверенной улыбки, поинтересовался: – Нравлюсь?

Потупившись, ответила отрицательно.

– Это нечто дурное, Дария? – изумленно выгнул бровь навсей.

Блинчики на тарелке в который раз пылали жаром, а кофе в чашке источал соблазнительный аромат. Не удержавшись, сделала глоток и проглотила кусочек.

– Да, – чуть помедлив, решила не молчать. – Вы женаты.

– Значит, нравлюсь? – не успокаивался Геральт, окончательно забросив чтение.

Я же не знала, куда деть глаза от смущения и корила себя за двусмысленный ответ. Ну почему не сказала, что навсей мне безразличен, почему заговорила о его семейном статусе? Теперь вовек не отмоюсь. В конце концов, не выдержав, встала, да так неловко, что опрокинула стул. Тот со стуком упал на пол, залив краской лицо. Для полного позора оставалось только зацепиться халатом за край стола и упасть.

– Успокойся, Дария, – примиряюще поднял руки Геральт. – Я говорил не о физическом влечении. Все существа нравятся или не нравятся, вот и хотел узнать, к какой категории отношусь.

– К первой, – поспешно выпалила я.

– Вот и славно, – потер ладоши навсей, – успокойся и доедай. И откровенность за откровенность: я не обманываю, а недоговариваю. Наверняка гадаешь, отпустит ли, действительно ли свободна. Свободна: наиви наложницами не бывают. Может, ты вообще последняя светлая в мироздании.

– Но я враг, – напомнила всем известную истину. – Темное и светлое полярно.

– Милая, – Геральт откинулся на спинку стула, одарив взглядом «взрослого дяди», – неужели можно уничтожить единственный экземпляр? Да я никогда наиви не видел, ты для меня – как древний манускрипт, ценный и неповторимый. А все эти старые разногласия… Наши враги – ланги, а наиви мешали планам своими принципами. Заметь, не пытались уничтожить, не изводили, а просто путались под ногами. Видишь, насколько я откровенен? – подмигнул навсей и неожиданно встал.

Изумленно воззрела на него, а потом и вовсе невежливо открыла рот, когда Геральт поднял стул и выжидающе встал подле. Пришлось сесть, следом навсей снова занял свое место.

После завтрака отправилась одеваться. Геральт дал на сборы целых два часа. На замечание, что управлюсь гораздо быстрее, навсей скептически скривил губы: «Ну-ну!» Вскоре я осознала его правоту.

Горничная подала тончайшую батистовую короткую сорочку. Ее, как поняла, надлежало надевать под всякую одежду. Затем пришла очередь панталон. Плотно запахнув их и проверив, надежно ли затянуты завязки, подняла руки, чтобы служанка затянула корсет. Поверх него на этот раз надели не платье, а еще один корсет, только без косточек, похожий на лиф платья. Затем пришла очередь нижней юбки, подвязок и чулок. И, наконец, собственно, платье, на этот раз закрытое, плотное, цвета морской волны. За прошедшие дни успела привыкнуть к смещенному из-за «хвоста» центру тяжести и уже не заваливалась.

На ноги тоже надела не привычные туфельки, а нечто вроде легких полусапожек. Горничная объяснила, такие удобнее в поездках: при случае можно сесть в седло.

Шляпка изрядно позабавила. У нас женщины не покрывали головы, тут же носили нечто, походящее на блин, украшенное перьями. Естественно, шляпка плохо держалась и крепилась к волосам шпильками. Горничная уложила пряди в знакомую прическу – тугой узел.

В заключение мне выдали вещь наподобие пиджака Геральта, только приталенную. Называлась она жакетом.

Глянув в зеркало, подивилась, как хорошо сидит платье, как подчеркивает достоинства фигуры. Будто для меня шили. Оказалось, так и есть, навсей специально заказал у портного. Боюсь представить, сколько это стоило, когда и как Геральт снимал мерки.

Закончив с одеванием, горничная принялась укладывать вещи. Даже не знала, что у меня их столько! Какие-то картонки, баночки, свертки. Служанка объясняла, что есть что, но я не запомнила, зато с удовольствием надушилась. Геральт угадал, я действительно любила цветочные ароматы.

– Вы бы накрасились, припудрились, перчатки надели, – посоветовала служанка. – В дороге пыль, грязь, кожу надо беречь.

Но я не стала: не привыкла.

Геральт ждал у подножия лестницы. Он переоделся в костюм для верховой езды, плотно облегавший фигуру. Волосы собраны в куцый хвостик, не простой лентой, а бархатной. В пальцах – хлыст, на руках – легкие перчатки. Мы же через портал идем, зачем все это?

– Дария, надень перчатки, пожалуйста, – заметив мои голые руки, попросил навсей. – Они легкие, кружевные, не спаришься. Так принято в свете. Элиза потом тонкости расскажет, пока коротко: на людях руки можно открывать только дома. Жарко – надень митенки – перчатки без пальцев. Потом куплю пару колец, чтобы не смотрелась, как простолюдинка.

Смутилась и попробовала отказаться: мол, не стоит тратиться, я не жена. Навсей отмахнулся:

– Не говори глупостей! Обеднею я, что ли, от пары изумрудов? У меня денег много, у тебя же совсем нет. Или подарками брезгуешь?

Почему же, вовсе не брезгую. От Геральта тоже приму, только дорого же.

– Так ты дороже, – отрезал навсей и одобрительно кивнул, когда надела белоснежные перчатки из тончайшего кружева. – Думаешь, в Веосе полно блондинок? Да еще таких, с волосами цвета выгоревшей на солнце соломы. А наиви и вовсе нет. Светлые – они серебро любили. Ты тоже или лучше золото? Мне без разницы, деньги не считай.

– Вам это для статуса нужно? – Вот она, причина небывалой щедрости! – По документам ведь я наложница.

– Это тоже, – не стал скрывать Геральт. – Засмеют же. Когда официально свободной станешь, и вовсе заклюют. Золотом завалить тебя придется.

– Зачем? – не поняла я.

Какая-то странная логика, обычно драгоценностями обвешивают любовниц.

– Затем. Ты ведь не простолюдинкой станешь, вровень с навсейками из благородных родов. Знаешь, сколько мужчин станет тебя добиваться? Ты не продешеви, выбери того, кто лучше. Задания всякие давай, подарков требуй, а сама ничего не обещай. Запомни, женщина выбирает мужа, а не наоборот. Пусть докажет, что достоин тебя. После тоже не балуй. А то поступишь, как ланга, просто так детей ему нарожаешь.