Их любимая игрушка (СИ) - Хрустальная Анна

— Ты… ты предлагаешь мне… соблазнить Велдора?

Я почему-то даже не вздрогнула, когда Лиан с внешностью Адия дошёл до меня и поднял руки, чтобы обхватить моё лицо ладонями и даже скользнуть по щекам и губам большими пальцами эдакой ненавязчивой лаской.

— Ты даже не представляешь, на что ты способна в действительности, Алана, и какие в тебе заключены силы.

— И что?.. Ты мне о них расскажешь и научишь, как ими пользоваться?..

— Обязательно. Но только не сегодня.

— Почему не сегодня?

— Потому что… — я не заметила, когда именно он нагнулся к моему лицу и приблизился настолько близко, что уже начал задевать мою кожу своим порывистым дыханием и приглушённым голосом. — Я немного проголодался за эти годы и… ночная вылазка была слишком уж скорой на руку. Я так долго этого ждал. Кстати… кого ты предпочитаешь видеть и чувствовать? Адия или же меня?..

Мне бы вскипеть от возмущения, отшатнуться и сделать хоть что-нибудь в супротив. Но меньше всего я ожидала ощутить в эти мгновения, как меня накроет с головой обжигающим облаком или кипящей волной ненормального возбуждения. Будто Лиан передал мне часть своих ненасытных желаний через наш единый ментал, обдав меня ими, подобно выстрелом в упор. А я от неожиданности и удивления лишь изумлённо ахнула, неосознанно вцепившись в его запястья, испытывая в ногах и почти во всём теле резкую слабость. После чего уставилась на красивые мужские губы Адия, находящиеся всего в нескольких дюймах от моих, и… поняла, что хочу их поцеловать. Вернее, не сколько их…

— Т-тебя…

— Хороший выбор. — растянул тёмный рот в довольной ухмылке Дэй, и он тут же принял форму рта Лиана, как и всё лицо, стало лицом древнего Иного. Как и всё мужское тело приняло формы тела их истинного владельца. — Даже не буду спрашивать почему.

Как ни странно, но меня действительно к нему притягивало. И не потому, что он мог воздействовать на мои желания. Эти чувства и в самом деле казались какими-то глубокими и привычными что ли. Будто давным-давно прописанными в моём подсознании. И сейчас от прикосновений Лиана, от его окутывающей близости и вибрирующего в моих нервах, да и во всём теле тоже, звучного голоса, они не просто просыпались, а буквально распускались, разрастаясь под кожей и одурманивая моё сознание чистейшим блаженством.

Так что, когда его губы соприкоснулись с моими, я испытывала в этот момент реальное желание это почувствовать и поцеловать его в ответ, впервые ощутив нечто большее, чем навязанную через ментал нестерпимую похоть или же ненормальную жажду получить разрядку, во что бы то ни стало. Этот поцелуй и вправду казался настолько интимным и личностным, что я даже несдержанно всхлипнула, когда язык мужчины прошёлся по моим губам знающей и очень сладкой лаской, а потом вошёл в мой рот неоспоримым завоевателем или искусным змием совратителем. Из-за чего я не сумела не раскрыться ему навстречу и не ответить на его изощрённые атаки. Как и поддаться его сильным рукам, обхватившим меня жадными объятиями и заскользившими пока ещё поверх платья загребущими ладонями. Пока не забрались мне под юбку и не сжали оба холмика упругих ягодиц, проникая пальцами в горячую промежность к влажным складочкам пульсирующей киски.

Я при этом сама не поняла, когда и почему прижалась к его мощному телу, приподнимаясь на цыпочки и принявшись тереться зудящим лобком о его пах — вернее, о его выпирающую тяжёлую мошонку и уже полностью эрегированный твёрдый член. Причём остановиться уже было невозможно. Чем дальше мы это делали, тем острее и токсичней становилось само возбуждение, заражая кровь и сущность своим головокружительным наркотиком всё сильнее и ощутимее. Напитывая тело и каждую его эрогенную клеточку, пока бесконтрольная одержимость не возьмёт полностью верх над твоим здравым разумом, а тебя всю не превратит в податливый воск в чужих руках.

— Хотя, знаешь… — но меньше всего я ожидала, что Лиан вдруг прервёт наш сумасшедший поцелуй, обхватит мои щеки и подбородок пальцами, заглядывая в мои поплывшие глаза не менее одурманенным взглядом, но при этом не переставая говорить мне прямо в губы. — В какой-то степени это можно совместить. Я уже и не напоминаю о том факте, что ты и сама способна справляться с любым мужчиной. И далеко не с одним.

— Н-не понимаю… О чём это ты?

— Ты же хочешь вспомнить, кто ты в действительности? Хотя бы небольшие фрагменты из своей прошлой жизни?

Я, скорее, испытала в эти секунды лёгкое недовольство от того, что он остановился и теперь изводил меня неуместными вопросами.

— Всё равно… ничего не понимаю!

Если он в ближайшее время не сделает то, чего хочу я, то… не знаю, что я сама с ним тогда сделаю.

— Этого и не нужно понимать. Только видеть и чувствовать.

И в этот раз он прижал кончики пальцев к моим вискам, но продолжая всё это время смотреть мне в глаза с очень близкого расстояния. Я даже не сразу поняла, что же произошло. Вначале просто ощутив исходящее от его рук тепло, а потом… будто лёгкий толчок изнутри, тут же разлившийся блаженной негой по всему телу и добавивший к прежним ощущением нечто новое и нереально ошеломляющее.

Но главный сюрприз ожидал меня совсем в другом. Я с удивлением подняла голову, поскольку окружающее нас пространство вдруг начало быстро темнеть. А когда Лиан отошёл в сторону, открывая обозрение к кровати Адия, у меня и вовсе отвисла челюсть.

— Раньше, ты всегда и всё делала сама, по собственной воле и могла свести с ума любого ар-серейца. Что, в сущности, и совершала раз за разом.

У меня буквально отвисла челюсть, когда вся комната начала преображаться за считанные секунды в абсолютно другое помещение. Тоже, скорей всего спальню, но настолько отличительную от предыдущей. Вместо большого панорамного окна появился огромный арочный проём, ведущий на какую-то мраморную террасу, а вместо светлого предвечернего неба — чёрное полотно с бесчисленной россыпью ярких звёзд. Потолки тоже стали вдруг очень высокими и, кажется сводчатыми, потому что вокруг нас теперь было очень много массивных колонн из золотисто-жёлтого мрамора. А прямо перед нами — невероятно огромное ложе, застеленное меховыми одеялами, бархатными простынями и множеством парчовых подушек. И всё это окружали прозрачные или же, наоборот, плотные занавески из светлых и тёмных тканей. На нескольких стоящих у кровати столиках — бессчётное количество блюд, чаще многоярусных, чаш и кувшинов из литого золота.

Такой утончённой, а, главное, совершенно несовременной роскоши я не видела, наверное, ни в одном историческом фильме или сериале. Но, как ни странно, я знала, какой это был временной отрезок прошлого… и где именно мы оказались. Разве что… это всё было искусственной иллюзией. Скрытым в моей спящей памяти воспоминанием, которое предстало перед моими глазами невероятно живой картинкой.

— Так что… можешь теперь не только об этом вспомнить, но и многое повторить.

Лиан проговорил мне это прямо в ухо, встав за моей спиной и теперь поглаживая моё тело сзади. Неспешно, с лёгкой грубостью, пока ещё поверх платья. Сжимая мою налитую томной негой грудь большими ладонями иле же скользя ими по животу, чтобы потом добраться до лобка и провести кончиками пальцев по ноющим долькам больших половых губ.

В общем, ему ничего не стоило завести меня до прежнего состояния, особенно под воздействием одурманивающих воспоминаний. От тех ощущений и желаний, что во мне вспыхнули, как от мощного удара током, превращая мою похоть и греховную жажду в нечто неконтролируемое, едва не животное и дикое. Причём многие, совершённые мною действия не всегда откладывались в моей памяти. Чего не скажешь об испытываемых чувствах и всего того, что Лиан (и не только Лиан) со мною вытворял.

Я не помню, как он избавил меня от платья, зато мне казалось, будто я ощущала на себе какие-то украшения или ремни. И когда забиралась на кровать, будто большая гибкая кошка, которую не переставая гладили жадные мужские ладони, и которая несдержанно выгибалась под чужими ласками, выпячивая попку и раскрываясь навстречу большому эрегированному фаллосу. Даже, казалось, то ли шипела, то ли рычала или просто стонала, когда в неё входили. Нет, насаживали, резко, жёстко, на всё длину упругого ствола по самую мошонку, которая билась о её влажную и перевозбуждённую киску при каждом нещадном толчке. А уж как она дурела и текла, когда остервенело подмахивала трахающему её члену или прижималась к чужому телу, накрывшему её со спины.