Люди и кибернетика - Никита Моисеев

В учебниках по этому поводу говорится: стоимостью какого-либо товара называется количество общественно необходимого труда, затрачиваемого на его производство. В этой формулировке многое требует разъяснения.

Но для нас сейчас важны два обстоятельства. Во-первых, труд выступает как основная ценность, как мерило качества, значения ценности вещи при ее обмене.

Во-вторых, в нашем распоряжении нет средств для измерения стоимости. С помощью статистического анализа мы еще можем измерить средние затраты труда. Но что такое общественно необходимые затраты? Их точное значение определить мы не умеем. И, несмотря на кажущуюся абстрактность этого понятия, категория стоимости одна из важнейших в экономике. И важна она не только для теоретического анализа.

Вот теперь сформулируем закон стоимости на том кибернетическом языке, который принят в книге. Закон стоимости утверждает, что если цена какого-либо товара отличается (в ту или иную сторону) от его стоимости, то возникает отрицательная обратная связь, стремящаяся убрать эту разницу. Если рыночная цена больше стоимости товара, то возникает тенденция уменьшения цены. Если рыночная цена меньше стоимости, то возникает тенденция увеличения цены. Таким образом, закон стоимости описывает некоторый механизм управления ценами. В условиях рынка, конечно.

У читателя, естественно, возникает вопрос: каким образом у массы покупателей и продавцов могут возникнуть подобные тенденции, откуда они эти миллионы людей — узнают истинное значение стоимости товара, если ее не знают толком даже ученые, владеющие арсеналом статистических методов обработки и полной информацией, недоступной рядовым производителям и потребителям?

Ответить на этот вопрос не очень просто.

Предположим, что цена некоторого товара выше его стоимости. Значит, производителю его выгодно производить. Он это обнаруживает, так или иначе используя свое «поле возможностей». В данном случае он может, например, купить на вырученные деньги другой товар и убедиться, что этот обмен ему оказался выгодным. Тогда он начинает немедленно расширять свое производство, стремясь это делать в большем объеме. Далеко не всегда он поступает подобным образом. Зачастую он действует ощупью, доверяясь своей интуиции. Ему кажется, что выпуск какого-либо товара становится выгодным.

Он вкладывает деньги в его производство. При этом он может ошибиться и прогореть. А другой, наоборот, наживется. В таком хаосе успехов и неудач и состоит «игра на рынке». Но в среднем результат игры однозначен: если цена товара выше стоимости, то его начинает производиться больше. Однако спрос на рынке ограничен. И если однажды количество предлагаемого товара превысит спрос, то цена начнет падать. А это означает, что она будет приближаться к стоимости.

Точно так же, если рыночная цена окажется ниже стоимости, то производитель достаточно быстро обнаружит, что затраты его труда будут оплачиваться хуже, чем у других производителей. И он начнет сокращать производство невыгодного товара. Но тогда однажды этот товар сделается дефицитным и настанет момент, когда спрос превысит предложение, следовательно, цена на него начнет расти, то есть снова приближаться к стоимости. Возникает отрицательная обратная связь — тенденция выравнивания рыночной цены и стоимости.

Таким образом, закон стоимости определяет один из тех стихийных механизмов, которые управляют производством в капиталистических странах.

В социалистических странах также существует рынок.

До тех пор пока будут существовать деньги и труд людей будет оцениваться в рублях, левах, марках… нельзя будет обойтись без рынка. Но его роль теперь совершенно иная, чем при капитализме, хотя он по-прежнему обеспечивает важнейшие функции распределения. Рынок при социализме теряет свой всеобъемлющий характер, его деятельность регламентирована государством.

Из обмена с помощью рынка исключены все средства производства. И не только они. Гражданин социалистического государства, даже имея деньги, не сможет приобрести в личную собственность участок земли, самолет и многое другое, поскольку все это теперь лежит вне сферы распределения. Общественные фонды, структура закупочных цен — это тоже проявление регламентирующей роли государства в сфере распределения. Тем не менее и при социализме элемент стихийности продолжает занимать свое место. Трудно представить себе, например, что однажды исчезнет такое явление жизни, как мода, капризы которой доставляют столь много хлопот планирующим органам.

Вопрос о том, в какой степени справедлив закон стоимости в условиях социализма, очень непрост. Более того, я думаю, что только что описанный выше механизм управления рыночной ценой просто не будет функционировать, поскольку и законы ценообразования в социалистических странах совершенно иные, и деятельность основной массы производителей определяется не уровнем розничных цен, а прежде всего государственным планом. Но тем не менее несоответствие общественно необходимых затрат труда, то есть стоимости и цены, порождает целый ряд явлений, носящих стихийный характер. В частности, это одна из важных причин, определяющих цены на колхозных рынках, возникновение черного рынка и непланируемого производства. Так, например, выращивание цветов и продажа их на рынке оказывается довольно выгодным занятием. И им занимается все большее число людей.

Точно так же, если цена на что-либо на рынке оказывается ниже стоимости, то возникают различные формы спекуляции и почва для злоупотреблений. У нас, например, очень дешев хлеб, его цена значительно ниже стоимости. Килограммовая буханка хлеба — это зерно, выращенное на четырех квадратных метрах земли, которые надо вспахать, обработать, засеять, собрать урожай, превратить его в муку, испечь из нее булку и отвезти в магазин. Покупатель платит за нее 18–20 копеек. Эта цена, конечно, гораздо меньше стоимости труда, затраченного на ее производство. Такое несоответствие порождает не только явления спекулятивного характера (скармливание хлеба скоту), но и наносит большой моральный ущерб: люди перестают ценить кусок хлеба. О явлениях подобного рода много и правильно пишут в наших газетах и журналах.

Обсуждая общие проблемы управления общественным развитием, мы не можем и не должны игнорировать подобные обстоятельства. Они оказывают заметное влияние на жизнь общества и на характер экономических процессов, хотя последнее, может быть, и не столь очевидно. Тем не менее оно достаточно значительно, чтобы делать его предметом тщательного анализа.

Кое-что о механизмах демографии

Не только механизмы, возникающие в сфере распределения, нуждаются в пристальном изучении. Кибернету приходится иметь в виду и другие стихийные механизмы, контролировать действия которых нельзя. К их числу относятся, например, механизмы, регулирующие численность людей, — регулирующие процессы демографии.

Сегодня специалисты-демографы изучают главным образом статистические данные и пытаются тем или иным способом найти определенные закономерности в демографических процессах. Но, увы, похвастаться особыми успехами они не могут. Процесс воспроизводства населения имеет два основных слагаемых: смертность и рождаемость. Анализ причин, влияющих на уровень смертности, более прост. Мы хорошо знаем, что если люди будут лучше питаться, если повысится уровень медицинского обслуживания, то и смертность начнет убывать. Этим можно объяснить, в частности, демографический взрыв в развивающихся странах, где сохранился традиционно высокий уровень рождаемости. Оказалось достаточным обеспечить незначительную медицинскую помощь и повысить общий уровень медицинского обслуживания, чтобы смертность резко сократилась.

В результате в этих странах произошел катастрофический рост населения, обгоняющий развитие хозяйственных возможностей.

Но если причины, регулирующие смертность, мы сегодня более или менее знаем, то проблемы рождаемости, причины, определяющие ее вспышки, о них мы можем только гадать и строить различные гипотезы. Вот один пример, поставивший демографию в тупик.

После войны во всех развитых странах имел место так называемый «беби-бум» — резкое увеличение рождаемости. Народы как бы восполняли потери, нанесенные войной. Но одновременно вспышка рождаемости произошла и в Швеции, которая в войне не участвовала. Затем начиная с середины 50-х годов начался спад рождаемости, причем в первую очередь в богатых странах, где, казалось, были все возможности для того, чтобы воспитать большое число детей. Особенно большой спад рождаемости произошел в той же самой Швеции, где зафиксирован самый высокий уровень жизни в Европе и самое высокое пенсионное обеспечение. Начинает казаться, что физиологическая потребность иметь много детей не столь бесспорна, как это представлялось ранее.