Яд твоего поцелуя (СИ) - Диана Фад

успокоилась, даже внутренне посмеялась, видя, как загорелись восторгом глаза Быстрицкого, как он вился около меня, разливаясь сиропом. И мне стало противно видеть его таким, да и сидеть рядом с ним. Я поняла, что все прошло, осталось в прошлом вместе с Валерией Княжиной. А еще я поняла, что ненавижу бывшего мужа, да так, что готова его убить.

Глава 33

— Как вам мой клуб, Полина Анатольевна? — наклоняется ко мне Быстрицкий, кладет свою руку на мою руку, слегка сжимает.

Его прикосновение обжигает меня, вызывая отвращение. Хочу отдернуть, но не могу. Держу себя в руках из последних сил, чтобы ни один мускул на моем лице не дрогнул, иначе все покатится к чертям. У меня в горле уже завязывается узлом истерика. Хочется вскочить на ноги и завизжать что-то типа «хватайте убийцу!»

Но я себе не могу позволить это, слишком многое я прошла, чтобы сейчас спокойно сидеть и давиться замечательным, по сути, шампанским. На столе все для дорогих гостей: икра, тартар из лосося, гребешки, запечённые под сливочным соусом, что-то из мяса. Когда-то эти блюда вносила в меню именно я, так как хорошо разбиралась в том, что понравится гостям клуба. Это заведение планировалась изначально быть дорогим, напитки обязательно фирменные, кухня деликатесная на высоком уровне.

Некоторые говорили, что с такими ценами мы быстро разоримся, но оказалось, что нет. Сюда ходили люди обеспеченные, а значит, и еда, и выпивка должны быть не просто пойлом из соседнего магазина. Все, что касалось организации питания, обслуживания, было моей заслугой, а вот интерьер придумал Быстрицкий. Когда-то мне нравилось столько пафоса в виде дорогих тканей с рисунком под золото, хрусталя, бархата. Сейчас все кажется слишком вызывающим, порочным, впрочем, как и сам Быстрицкий.

— Неплохо, но мне не очень нравится такой интерьер, — освобождаю свою руку, подавляя желание вытереть ладонь об юбку.

Быстрицкий даже пахнет как прежде, парфюм, что я ему подбирала. На руке золотой «Ролекс», подарок от меня на прошлый Новый год. Столько в нем сделано мной, что становится горько от того, что я ему все это когда-то отдала, подарила, вложила душу. Сейчас Даниил мне кажется насквозь фальшивым, красивая обложка для черной души.

— И что же вам не нравится? — хмурится Даниил, но улыбка словно приклеилась к нему.

Хорош, красив, ничего не могу сказать. Быстрицкий знает себе цену и влияет на женщин ожидаемо, но не на меня. Я словно избавилась от штор, которые закрывали мои глаза, и вместо красивого мужчины вижу чуть ли не дьявола.

— У вас здесь слишком пафосно, по-королевски. Сейчас модно более современное оформление, черный, ультрафиолет, серебро.

— Мне бы хотелось увидеть ваш клуб, — откидывается на спинку диванчика Быстрицкий. — Для обмена опытом, так сказать.

Пожимаю плечами, словно мне это не совсем интересно.

— Как пожелаете, но думаю, что я тут затем, чтобы вложить деньги в ваше будущее, а не в мой клуб, — говорю слишком строго, отчего Даниил напрягается, скользит взглядом по моему лицу, спускается на грудь под тонкой блузкой.

Этим самым он как бы играет со мной, соблазняя, и в то же время говорит: «Куда ты, девочка, лезешь? Твое место только у меня в постели».

— Предлагаю вам прийти сюда, когда клуб работает в полную силу, Полина Анатольевна, — вновь улыбается Быстрицкий, взяв под контроль свои эмоции. — Посмотрите нашу программу, понаблюдаете за публикой. Тогда я уверен, что вы измените свое мнение. Может быть, завтра? У нас как раз полный зал, все столики выкуплены.

— Марат Артурович, будьте добры, скажите, какие у нас на завтра планы? — делаю вид, что совершенно равнодушна к предложению Быстрицкого.

— Завтра у нас… — Марат, он же Ринат Сафиуллин, военный, один из моей легенды, сосредоточенно смотрит в свой телефон. — Мы идем в «Гэтсби», они тоже хотят инвестировать в клубы.

— Тогда послезавтра? — сжимает губы Даниил.

Я сижу рядом с ним и чувствую, как он напрягся. Ему ужасно не нравится, что он не в приоритете у нас.

— Можем на часок заскочить перед поездкой в «Империал», — сообщает Марат.

— На часок? — едва скрывая возмущение, произносит Быстрицкий. — Что можно понять за час, да еще в самом начале вечера?

— У нас очень плотное расписание, — делаю вид, что мне очень жаль.

— Значит, мой клуб не один в вашем списке? — сквозь зубы произносит Быстрицкий, на мгновение сбрасывая маску, но тут же снова возвращает себе улыбку. — Полина Анатольевна, а на свидание я вас могу пригласить?

— Ну что вы, зачем? — смотрю Даниилу в глаза, а так хочется вцепиться в его самодовольное лицо.

— Возможно, вы мне понравились? — наклоняется снова ко мне Быстрицкий и говорит шепотом. — Сегодня? Я могу вас украсть у этих церберов? Сходим куда-нибудь или просто приятно проведем время у меня дома?

— Думаю, вы не совсем понимаете, для чего я здесь, — так же наклоняюсь к уху Быстрицкого, шепчу, чуть касаясь своими губами его уха. Вижу, как ходят желваки под кожей, как сжимает Даниил губы. Я его злю, очень хорошо.

— Отчего же? — в ответ поворачивает свое лицо ко мне Даниил.

Теперь мы слишком близко, взгляды скрещиваются.

— Я слишком хорошо понимаю, для чего вы здесь, — хрипло произносит Быстрицкий.

Если бы я по-прежнему была влюблена в него, то сейчас бы растеклась лужицей у его ног, но в том-то и дело, что я ненавижу этого мужчину. Ненавижу за все, что он со мной сделал.

— Тогда вам придется потерпеть, — в тон ему отвечаю я, глядя прямо в глаза.

— А вы хорошо играете, Полина Анатольевна, — усмехается Быстрицкий. — Но получится ли у вас выиграть?

— Все просто, Даниил Алексеевич, я никогда не проигрываю, — прерываю наш взгляд и беру со стола свой фужер с шампанским, стараясь скрыть дрожь в пальцах.

Сукин сын, а мой бывший муж оказывается еще и азартен. На этом мы с ним и будем играть, пока я не достигну своей цели.

— Тогда чего вы боитесь? Я не кусаюсь, — тихо смеется Даниил. — Или вы за себя боитесь?

— Отнюдь, за вас, — салютую ему фужером и поворачиваюсь уже к Валентину Николаевичу, что якобы у нас занимается финансами на данный момент. — Какую сумму вы планировали выделить на развитие клубов в Сочи и Санкт-Петербурге?

— Будет зависеть от вас, Полина Анатольевна, — вытирает губы салфеткой Валентин, так как сидел и ел стейк.

— А вы, Марат Артурович?

— Аналогично, Полина Анатольевна, — кивает Марат-Ринат, делая жест официанту налить ему еще виски.

— Поняли, Даниил Алексеевич, кто здесь главный игрок? — улыбаясь, поворачиваюсь к Быстрицкому. — Вы еще хотите устроить со мной