Сначала свадьба - Мэри Бэлоу

О Господи! Уж не вожделение ли он испытывал? Нет, невозможно! Но откуда этот пыл?

Виконт слегка покачал головой, отвернулся и зашагал к озеру. Ванесса догнала его и пошла рядом.

— Мне очень жаль. — Она действительно выглядела расстроенной. — Ситуация неловкая, правда? Но иного способа поговорить с вами и объясниться просто не было.

— Должен ли я сделать вывод, — сухо уточнил виконт, — что мисс Хакстебл вовсе не разочаруется, узнав, что вы украли жениха у нее из-под носа?

— Нет-нет, что вы! — заверила Ванесса. — Мег совсем не хочет выходить за вас замуж. Но боюсь, если вы сделаете предложение, сестра согласится. Она неизменно руководствуется чувством долга по отношению к семье и всегда поступает так, как, по ее мнению, следует для блага брата и сестер, хотя сейчас такой необходимости уже нет.

— Понятно, — отозвался виконт, с трудом подавляя приступ гнева — а может быть, смеха? — А выходить за меня замуж она не хочет, потому что…

Он замедлил шаг и слегка повернулся, чтобы посмотреть на спутницу. Начинало казаться, что сейчас он проснется и поймет, что вся эта странная беседа — всего лишь сновидение. В жизни подобных нелепостей не случается.

— Потому что отчаянно влюблена в Криспина, — продолжила фразу Ванесса.

— В Криспина? — Имя показалось знакомым.

— В Криспина Дью, — пояснила она. — В старшего брата Хедли. Маргарет вышла бы за него замуж четыре года назад, когда он получил офицерское звание и уехал в полк, но не захотела оставлять нас. Их чувства были взаимными, и они понимали друг друга.

— Если они обручены, — заметил Эллиот, — то стоит ли опасаться, что мое предложение будет принято?

— Но они не обручены, — возразила Ванесса. — И за все это время он ни разу не был дома и не прислал ни одного письма.

— Возможно, я не понимаю какой-то важной детали? — спросил виконт, помолчав. Они вышли на берег озера и снова остановились. Солнце сияло, и от его лучей вода казалась усыпанной бриллиантами.

— Да, — ответила Ванесса. — Не понимаете женского сердца. Сердце Мег изранено, а возможно, даже разбито. Она знает, что Криспин никогда к ней не вернется, но пока остается свобода, остается и надежда. Надежда — вот и все, что у нее есть. А потому не стоит делать предложение. Скорее всего она согласится и до конца дней будет достойной и верной женой. Но никакой иной искры между вами никогда не вспыхнет.

Виконт снова слегка склонился.

— А между мной и вами вспыхнет? — задал он резонный вопрос, до сих пор не понимая, сердит ли его этот невероятный разговор или каким-то удивительным образом веселит. Ясно было лишь то, что любое из чувств готово с минуты на минуту вырваться наружу.

Ванесса снова пунцово покраснела, но твердо выдержала взгляд.

— Я знаю, как доставить мужчине наслаждение, — прошептала она и опять прикусила губу.

Если бы не мучительный румянец и не отчаянное выражение огромных серых глаз, слова могли бы прозвучать призывом опытной кокетки. Боже милостивый, да она наверняка оставалась невинной как дитя, несмотря на короткий брак с тем, кого чахотка обрекла на раннюю смерть. Понимала ли вообще, о чем говорит? Осознавала ли, что играет с огнем?

— В постели? — безжалостно уточнил виконт.

Ванесса облизнула губы — соблазнительно, но, насколько виконт понимал, совершенно бессознательно.

— Да, — храбро ответила она. — Я не девственница. Хедли до конца дней сохранял… впрочем, не важно. Да, я умею доставить мужчине наслаждение в постели. И не в постели тоже. Я умею веселить и радовать людей. И даже умею смешить.

— А я нуждаюсь в веселье, радости и смехе? — поинтересовался Эллиот, иронично прищурившись. — Надеетесь, что вам удастся меня рассмешить? Но ведь вы заявили, что я начисто лишен чувства юмора!

— Ах вот оно что. — Ванесса отвернулась и посмотрела на озеро. — Я вас обидела, правда? Почему-то этот недостаток кажется самым страшным на свете. Люди готовы сознаться в любых пороках, но только не в отсутствии чувства юмора. Но я же не сказала прямо, что у вас его нет. Просто заметила, что вы никогда не улыбаетесь. Слишком серьезно относитесь к жизни.

— Жизнь серьезна, — возразил виконт.

— Вовсе нет. — Ванесса снова взглянула ему в глаза. — Далеко не всегда и даже не часто. Всегда есть чему удивиться. Всегда есть чему порадоваться. И почти в любой ситуации есть повод для смеха.

— И все же, — заметил виконт, — судьба безжалостно и жестоко отняла у вас мужа. Разве это не серьезно?

— Не было ни единого дня, — заговорила Ванесса неожиданно светло, — чтобы мы не радовались и не удивлялись красоте мира и нашей жизни вдвоем. Смеялись каждый день. Кроме самого последнего. Но и в последний день Хедли улыбался. Даже умер с улыбкой.

Нет уж, это слишком! Виконт нетерпеливо ждал пробуждения, надеясь увидеть раннее утро, собственную спальню и себя — в размышлениях о предстоящем предложении мисс Хакстебл.

— Но мы отклонились от темы, — донесся голос Ванессы. — Готовы ли вы вместо Мег жениться на мне?

— Но почему же непременно на одной из вас? — поинтересовался виконт. — Не предпочтете ли вы сохранить свободу, если я пообещаю оставить сестру наедине с ее страданиями?

Миссис Дью смерила собеседника пристальным, чуть грустным взглядом.

— О, — негромко произнесла она, — значит, решительно не хотите меня?

Эллиот уже открыл рот, чтобы подтвердить подозрения собеседницы.

Разумеется, он ее не хотел. Милостивый Боже! Да из всех женщин на земле ее он выбрал бы последней. В ней же не было ровным счетом ничего, ничего привлекательного!

Кроме одной черты. Да, одно привлекательное свойство все-таки было. Как это вчера сказала мама? Верность и преданность. Даже не одно, а два свойства. Она обладала и тем и другим, правда, не по отношению к нему, а по отношению к собственной семье.

После вчерашнего визита виконтессы миссис Дью поняла, что он собирается жениться на старшей сестре, да и сама мисс Хакстебл тоже без труда разгадала загадку. А еще она знала, что сестра примет предложение, хотя брак по расчету окончательно разобьет и без того израненное сердце. И вот Ванесса всю ночь отчаянно думала, как предотвратить надвигающуюся катастрофу. В итоге сочинила свою замысловатую схему — вместо того чтобы пойти по легкому пути и просто объяснить ситуацию. Возможно, считала его слишком самовлюбленным или жестоким, неспособным понять тонкую женскую душу. Как бы там ни было, а ради блага близких она решила принести себя в жертву. И сделала отчаянный шаг, хотя никогда не пыталась скрыть собственную неприязнь.

И вот сейчас виконт Лингейт собирался унизить ее самым безжалостным образом. Она предложила себя, а он готовился отвергнуть дар красноречиво и жестоко.