Иной 1941. От границы до Ленинграда - Алексей Исаев

Прорыв немецких танковых соединений к Западной Двине произошел сразу в нескольких точках. В 9.45 утра 29 июня 6-я танковая дивизия внезапной атакой захватила плацдарм у Ливани. Здесь не было мостов через Западную Двину, но сам город был ценным узлом дорог. Однако части дивизии Ландграфа не смогли предотвратить подрыв мостов в самих Ливани (через р. Дубна).

Как наиболее маневренное средство, против немецкого плацдарма была сразу же использована авиация. Вечером 29 июня в ЖБД XXXXI корпуса появляется запись: «В течение вечера противник предпринимает не скоординированные во времени и пространстве атаки на плацдармы, тем не менее удары с воздуха настолько усиливаются в плане числа и точности, что для наведения мостов при нехватке мостовых парков требуется организация истребительного прикрытия с перенесением аэродрома базирования в район чуть южнее переправ. Это требование может быть выполнено лишь слабыми силами истребителей»[176].

В это время авиация СЗФ действительно начала удары по переправам XXXXI корпуса. 63-й СБП 29 июня в составе 27 экипажей бомбил плацдарм у Екабпилса. 35-й СБП 16 самолетами СБ бомбил плацдарм и Ливани. Один СБ 35-го полка взорвался в воздухе под огнем зенитной артиллерии противника. Противодействие истребителей противника не отмечалось. На тот момент немецкие истребители 1-го воздушного флота активно прикрывали Двинск, по неясным причинам над Екабпилсом их активность была куда ниже. В списке сбитых ни у I группы 54-й истребительной эскадры (JG54), базировавшейся на Шауляй, ни у II группы 53-й эскадры (JG53) никаких побед в районе Екабпилса не числится. Более того, их нет за весь период с 25 июня по 6 июля 1941 г. Возможно, дело в погодных условиях. По крайней мере, на советскую авиацию в этом районе они влияли: в 63-м СБП 7 экипажей из-за плохих метеоусловий вернулись на свой аэродром.

Прорыв к Екабпилсу (Крустпилсу) вывел командующего фронтом из равновесия. Вечером 29 июня он обрушивается на командующего 8-й армией с настоящим разносом. Он пишет Собенникову и его штабу: «Вы преступно оставили войска на произвол судьбы и укрываете свою шкуру. Для такой ответственной операции, как отход целой армии, нужно было составить план, отводить войска от рубежа к рубежу и крепко управлять отходом каждого соединения»[177].

В ЖБД Северо-Западного фронта отмечалось: «…Отходящие соединения опаздывали, а противник упреждал и занимал основные места переправ через р. Зап. Двина»[178]. Отход действительно привел к серьезным потерям войск армии Собенникова. Выше уже упоминалось об окружении 90-й стрелковой дивизии. В оперсводке 8-й армии от 30 июня было сказано: «98 сп (10 сд) и 90 сд организационно не существуют. Разрозненные их подразделения влиты в состав 62 и 204 сп 10 сд»[179].

Тем временем в Екабпилсе немецкими саперами сооружается грандиозный временный мост через Западную Двину. К 30 июня он был построен. В ЖБД XXXXI корпуса не без гордости отмечается: «17.20 — Завершено строительство моста у Якобштадта с привлечением 5 саперных рот, мостового парка 6 мостовых колонн. Его протяженность — 240 м, время постройки — 24 часа. Помехи со стороны вражеской авиации были существенными…»[180]. Для строительства такого крупного моста пришлось изъять у 1-й танковой дивизии сборный металлический мостовой парк типа «К». Он был встроен в 240-метровое сооружение. То есть дивизия Кирхнера была лишена возможности строить даже мини-мостики через ручьи и овраги в ходе дальнейшего наступления.

«Помехи» со стороны советской авиации были упомянуты совсем не зря. В ночь на 30 июня 1941 г. последовал приказ наркома обороны СССР № 0088, гласивший:

«В районе Якобштадт, Ливани противник переправляется через реку Западная Двина силою до 2–3 пехотных дивизий, которые развивают успех на север и северо-восток. Двинск занимается частями противника. У станции Наумене переправа войск противника. 4 САД немедленно вылетать и атаковать противника, переправляющегося через р. Зап. Двину у Якобштадта и Ливани и наступающего на северо-восток и север»[181].

Как мы видим, свое решение держать рубеж по Западной Двине Москва подкрепила приказом бить переправы с воздуха. Почему приказ был адресован 4-й САД, понятно — она дислоцировалась в Эстонии и еще сохранила боеспособность. Приказом наркома переправу предписывалось бомбить с высоты 1000 м. Для СБ это было почти самоубийственно. Однако приказ был выполнен. Первым около 5.00 утра 30 июня 50-й СБП в составе 11 экипажей произвел разведку с бомбометанием с высоты 1000 м района Екабпилса и Ливенгофа. Час спустя 63-й СБП в составе 22 экипажей с высоты всего 850–970 м бомбил вражеские переправы у Ливани (переправа 6-й тд) и Екабпилса (переправа 1-й тд). С этого задания не вернулись 2 СБ. 35-й СБП в составе 17 экипажей в то же время с высоты 1000 м бомбил мотомехчасти противника в районе Ливани. Экипажи СБ отмечали сильный огонь зениток в районе целей. Многие самолеты вернулись с пробоинами.

В середине 30 июня удар был повторен. 50-й СБП в составе 8 самолетов вел разведку и бомбил переправы в районе Якобштадт с высоты всего 400–500 м. От атаки вражеских истребителей советские бомбардировщики ушли в облака. 35-й СБП атаковал их 10 СБ с высоты 450 м. Полк потерял 3 самолета. 63-й СБП атаковал уже осторожнее, с 600–2200 м.

Также 30 июня к авиаударам по немецкой переправе у Екабпилса подключается авиация Балтфлота. На Крустпилс (Екабпилс) отправляются 36 СБ и Ар-2 73-го бомбардировочного авиаполка ВВС КБФ, базировавшегося в Пярну. Он избежал избиения истребителями, но был встречен шквалом огня зенитных автоматов. В ЖБД 1-й танковой дивизии указывается: «Находящиеся под командованием командира 83-го легкого зенитного дивизиона силы этого дивизиона и 1-го батальона 3-го зенитного полка сбивают в течение дня 12 вражеских самолетов. Переправа по временному мосту проходит без помех»[182]. Эта заявка практически точно совпадает с реальными потерями 73-го полка ВВС КБФ — он потерял 30 июня 11 СБ. В ЖБД XXXXI корпуса называется другая цифра: «В течение дня над мостом были сбиты 19 вражеских бомбардировщиков». Скорее всего, эта цифра включает и потери ВВС Балтфлота, и ВВС фронта.

Судя по всему, события под Двинском, Екабпилсом и не слишком удачный отход 8-й армии заставили Ф. И. Кузнецова искать пути радикального решения проблемы. Одним из устойчивых мифов о сталинской эпохе является так называемая «атмосфера страха», окутывавшая все и вся. Якобы всеобщая запуганность мешала управлению войсками и сковывала инициативу командиров. Однако боевые действий на Северо-Западном фронте дают нам яркий пример такой инициативы, принятого без оглядки на возможные репрессии решения. Началось все с приказа Ставки ВГК № 0096, направленного в адрес Кузнецова 29 июня 1941 г. Под приказом стояли подписи Жукова, Тимошенко и самого Сталина. Фактически приказ № 0096 подводил итог боям за плацдарм у Двинска (Даугавпилса). В нем довольно точно указывалось направление наступления немцев:

«Противник против войск Северо-Западного фронта наносит главный удар на фронте Двинск, Якобштадт в общем направлении на Псков. Вспомогательный удар наносится через Ригу»[183].

Перед нами пример редкой в 1941 г. прозорливости. Как показали дальнейшие события, 4-я танковая группа действительно ударила на Псков. Сообразно этой вводной Кузнецову предписывалось сосредоточить выделенные Ставкой резервы в тылу фронта, в районе Пскова, Острова, Новоржева и Порхова. Основной задачей этих резервов было, «опираясь на Псковский и Островский УРы, подготовить упорную оборону и прочно закрыть направление на Ленинград». То есть командованию Северо-Западного фронта из Ставки ясно дали понять, что следующим раундом сражения станет борьба за УРы на старой границе.

Несмотря на то что текущей задачей войск фронта оставалась оборона на рубеже Западной Двины, в заключительном разделе приказа № 0096 было сказано: «В случае отхода с рубежа р. Западная Двина принять все меры к сбережению войск фронта и организованному выходу их за УР». Далее перечислялись стандартные меры, предпринимаемые при отходе: уничтожение мостов, устройство заграждений и т. п. Это был даже не тонкий намек. Кузнецову ясно давали понять, что Ставка уже готова смириться с потерей рубежа по Западной Двине.

В середине дня 30 июня Кузнецов делает ход конем. Он докладывает в Ставку свое решение об отводе войск фронта на УРы старой границы. Мотивировал свое решение он следующим образом:

«Ввиду того, что сосредоточение 41 ск, реорганизация 22 и 24 ск, выдвижение 1 мк[184] могут быть закончены к исходу 3.7, а крупные силы противника на якобштадт-псковском и двинско-псковском направлениях могут подойти к УР на левом крыле фронта тоже к этому времени, а также быть и ранее, что создает угрозу уничтожения 8-й и 27-й армий по частям, — решил отказаться от удержания рубежа Зап[адной] Двины и, сохранив имеющуюся силу, начать отход на укрепленную полосу»[185].