Резервация монстров 2. Одна из них - Тая Ан

раздражением. — Хотя, возможно, это и есть их план, заморозить меня до смерти. Как считаешь?

Я повернула голову, и встретилась с ним глазами. Удивительно, насколько тот был спокоен и невозмутим, слегка усмехаясь собственной шутке.

— Единственный монстр здесь это ты. — Слова вырвались как бы сами собой, и я задержала дыхание в ожидании неминуемой кары, но тот никак не среагировал на мои слова, продолжая смотреть на меня с легкой полуулыбкой.

— Ты скоро изменишь свое мнение, — отозвался он, подняв руку и заправляя выбившуюся прядь мне за ухо.

Я моргнула. — Почему не сейчас?

— Потерпи немного. Я побуду монстром еще несколько минут, а потом резко начну перевоспитываться.

Он всё еще издевался, не придавая ни моим словам, ни желаниям ни малейшего значения. Разговаривать с таким было бесполезно. Моя новая техника тоже особо не сработала. Вообще, я не была мастером в общении с людьми, а особенно с такими сложными, странными, себе на уме людьми, поэтому трудно было ждать каких-либо подвигов на этой стезе. Что делать, и как уговорить этого жуткого и непонятного Гера прийти в себя, я не имела понятия, но это не значит, что я сдалась и прекратила попытки.

— Если ты думаешь, что что-то между нами изменится, то ты очень ошибаешься. Единственный твой шанс, это развернуться, и уйти отсюда прямо сейчас.

Рваное облако пара вырвалось из губ моего бывшего друга, когда тот негромко засмеялся в ответ на мой наивный ультиматум.

— Ты меня недооцениваешь, Рин. Сильно недооцениваешь… И что же ты сделаешь, если мы сейчас уйдем, и оставим твоего драгоценного ящера в покое?

— Я не буду тебя ненавидеть так сильно, как ты того заслуживаешь. Ведь ты сам всё испортил, Гер. Но это пока еще можно исправить, по крайней мере, хотя бы попытаться… Сделай над собой усилие и единственный раз в жизни сделай что-то бескорыстное, за что тебе будут искренне благодарны!

Ни следа понимания или принятия не отразилось в его лице. Он словно робот, машина, запрограммированная на определенную задачу, не принимал иных команд, кроме выраженных с помощью десятичного кода. И тут в моей памяти всплыло что-то, некая подсказка, подброшенная моим уставшим от морального напряжения мозгом. Его слова, которые могли что-то поменять… Ведь тогда, еще на Тсарниан он пытался мне рассказать, но я не позволила…

— Погоди… В тот раз, на поляне, ты хотел что-то сказать про себя, правду, что…Ты говорил, что ты не человек, и не эрсиорх… Так кто ты?

— Ш-ш-ш, — прервал он, приложив холодный палец к моим губам. — Не сейчас. Мы уже не одни.

И с этими словами он оттолкнул меня с такой силой, что я отлетела метра на три в сторону, приземлившись в сугроб. Но я не стала там задерживаться, быстро вскакивая на ноги. Проморгавшись от снега, запорошившего глаза, я увидела, как сверху на Гера свалилось нечто черное, хвостато-стремительное.

Снег взметнулся, словно взрыв, и я шагнула подальше от этого опасного вихря. Но не прошло и секунды, как белая вспышка сгинула, оставив после себя три фигуры.

Ктиаран держал Гера за горло одной рукой, а другой накидывал ему на голову тканевый мешок в то время, как Царним вязал моему бывшему другу руки за спиной. Всё произошло так стремительно, что я не успела даже выдохнуть, сжавшись от испуга.

— Кти!

Тот обернулся и подарил мне лучезарную улыбку.

— А как же я?! Бублик, ты совсем меня забыла! Эх, с глаз долой, из сердца вон…

— Привет, Царним.

— Пьиветь! — Передразнил меня чернокосый, толкая связанного Гера в снег. — И всё? А где радость, зажигательные танцы, обнимашки в конце концов?!

Я выдохнула от нереального облегчения, и улыбнулась дрожащими губами, переводя взгляд на Ктиарана.

 — Я думала, ты не справишься, что это была ловушка… Он стал сильнее. Он… — Слова путались от волнения, я прижала к своим щекам озябшие ладони и во все глаза смотрела на полуящера, до сих пор не веря, что все обошлось вот так просто, и что можно больше не бояться.

— Сильнее? — Цар скептически покосился на обездвиженного Гермиана. — Может его и по башке чем-нибудь приложить, как в прошлый раз?

Кти отмахнулся, направляясь ко мне. Он подошел вплотную и обнял, уткнувшись щекой в мою макушку.

— Как ты?

Я кивнула, и закрыла глаза, опустив голову к нему на грудь, вдыхая такой знакомый и почти родной запах. Как же мне хотелось в этот момент, чтобы он больше никогда-никогда меня не покидал, чтобы стоять с ним вот так обнявшись всю оставшуюся жизнь, ощущая его тепло под своими пальцами, делясь собственным теплом в ответ… Я ведь не могу без него. Без него всё совсем не то и не так… Осознание накрыло горячей волной так, что мне на мгновение стало невыносимо жарко. Чуть отстранившись, я изумленно заглянула в глаза полуящера, будто видела их впервые. Боги, неужели я его люблю?

Он смотрел на меня в ответ тревожно и бережно, как на самого важного в жизни человека, крепко сжимая в объятиях. Мои дрожащие пальцы легко коснулись его припорошенных снегом взлохмаченных волос, его лица, провели по холодным губам. Какой же он совершенный…От и до. Мой Кти.

— Я…

И тут мы услышали звук тела, тяжело упавшего в снег. Я вздрогнула, а Кти обернулся. В следующую секунду он застыл, и резко, без предупреждения, развернулся всем телом, задвинув меня к себе за спину.

— Теперь я, — снова услышала я голос, от которого мне стало физически нехорошо. Вцепившись в футболку полуящера, как в спасательный круг, я задрожала, словно котенок, брошенный под ледяным дождем.

Да что же это такое!

Осторожно выглянула из-за плеча своего мужчины, и увидела, как Гер поднимается со снега, отпихивая от себя тело Царнима, не подающего признаков жизни, и одним движением стряхивает с головы мешок.

— Мне не нужны руки, чтобы с тобой расправиться, — Усмехнулся он жестко, сплевывая кровь из разбитой губы.

Я успела только ахнуть, когда Кти передо мной свалился, как подкошенный в снег у моих ног. Не медля ни секунды, я упала на колени рядом, и потянула его за плечо, с усилием переворачивая на спину. Глаза Ктиарана были открыты, а лицо, хранившее хмуро сосредоточенное выражение, медленно разглаживалось.... Он смотрел, казалось бы, в никуда своими прозрачными серо-зелеными глазами, и совсем не дышал.

— Кти! — Я тряхнула его,