Ермак. Война - Игорь Валериев

сквозь прорезь боевой рубки смотрел на то, как крейсер гайдзинов, объятый пламенем, стреляя из всех орудий левого борта, идет на прорыв, пытаясь вырваться из ловушки. При этом через пару минут этот сумасшедший русский сможет в одиночку сделать «crossing T» для пяти кораблей его эскадры.

Адмирал мысленно усмехнулся: «Сегодня, шестнадцатого августа года Синего Водяного Кролика, войска и флот божественного микадо начали боевые действия против Российской империи. И первой жертвой у русских будет их самый быстроходный крейсер».

По разработанному плану начала войны броненосный отряд адмирала Того должен был внезапно ночью атаковать Порт-Артур, для чего его эскадре было придано большое количество миноносцев. Крейсерский отряд адмирала Камимуры сопровождал транспорты с пехотной дивизией в Чемульпо, где та должна была высадиться и захватить Сеул.

Часть же кораблей из отряда под командованием самого Ситиро-сана должна была сопроводить суда для перевозки войск, направленных на захват Мозампо. Этот город-порт вместе с островом Каргодо очень уж интересовал русских. Поэтому в Главном штабе императорского флота Японии было принято решение захватить эти ключевые точки, тем самым обеспечив полный контроль за Пусанским и Цусимским проливами.

Первоначально планировалось в сопровождение судам с пехотой и артиллерией выделить три легких крейсера – «Идзуми», «Суму» и «Акицусиму», но тут за четыре дня до начала операции из Мозампо пришла информация, что туда для ремонта зашел один из самых сильных и быстроходных крейсеров русских – «Варяг»! А чуть позже пришел эсминец «Лейтенант Бураков», бывший китайский «Хай Хуа», или «Морской цветок».

«Как можно давать кораблю имя погибшего человека?! Ведь этим можно привлечь к нему онре покойного! Хотя что взять с этих гайдзинов с их странной верой?!» – вспоминая минувшие события, подумал про себя Катаока, продолжая наблюдать за сражением.

В общем, когда Ситиро-сан узнал про «Варяг» и миноносец, то отказаться от такого подарка не смог. Обеспокоенный тем, что корабли русских могут, отремонтировавшись, уйти в Мозампо чуть раньше, чем планировалось, отправился практически весь третий флот, который называли «забавным» или «смешным» из-за того, что он представлял собой пеструю коллекцию устаревших и откровенно неудавшихся японских кораблей.

Чтобы не оставить русским никакого шанса, адмирал вывел из Такесики мощный отряд, состоящий из броненосца, броненосного крейсера, шести бронепалубных крейсеров и пяти номерных миноносцев, держа свой штандарт на «Ицукусиме». За эскадрой шли суда, на которых перевозили два полка пехоты, усиленных артиллерией.

К этому событию адмирал Катаока шел долго и последовательно. Он помнил наставление своего покойного отца, сказавшего маленькому Ситиро: «Если самурай не учится, он не сможет постичь причины вещей, как прошлых, так и настоящих».

И будущий адмирал учился. Благодаря хорошему начальному образованию поступил в третий класс Императорской военно-морской академии. Еще юным мичманом в середине семидесятых годов прошлого столетия, как один из лучших выпускников академии, отправился в Германию, чтобы учиться там морскому делу. Полтора года он осваивал европейские языки: немецкий, французский, английский, а потом, вместе с будущим адмиралом Ямамото Гоннохее, проходил морскую практику на германских корветах «Винета» и «Лейпциг». Немцы были строгими, но опытными учителями. Особенно на «Винете», этот корабль и его команда тогда только-только вернулись из кругосветного плавания.

Адмирал вспомнил о своей второй командировке в Берлин, где он почти пять лет пробыл в качестве военно-морского атташе. Там он неоднократно встречался с канцлером Бисмарком, старым и мудрым политиком, который не раз говорил, что России можно нанести поражение, даже несколько, но победить ее не удастся никому.

«Пожалуй, канцлер был в чем-то прав. Эти русские дерутся очень храбро», – промелькнула быстрая мысль в голове Катаоки, который продолжал наблюдать за боем и одновременно вспоминать прошлое.

В Берлине он пробыл до девяносто четвертого года. Лишь после того, как началась победоносная война с Китаем, Ситиро отозвали на родину, где в качестве командира корвета «Конго», а потом крейсера «Нанива» он участвовал в захвате Тайваня и Пескадорских островов.

Служил честно, помня еще одно наставление отца: «Главное для самурая – день и ночь, от рассвета до заката исполнять свой воинский долг и обязанности перед господином, перед домом и родом его».

Вот и исполнял Катаока свой воинский долг перед императором и страной, прилагая для этого все силы. Это отметили и даже предложили в девяносто шестом году должность генерал-губернатора Тайваня, но Ситиро-сан отказался от этого заманчивого предложения, заявив, что он не политик, а моряк. Адмирал всегда считал, что политика – это самое грязное дело на свете, и недостойно самураю заниматься ею.

Четыре года назад Катаока получил звание контр-адмирала. Получив под командование «смешной флот», смог сколотить вполне боеспособную эскадру, которая захватом «Варяга» должна показать ее высокую боеготовность и выучку.

«Если все получится, то звание вице-адмирала и баронский титул не за горами», – подумал про себя адмирал.

«Если» означало то, что не все шло так гладко, как хотелось бы. Когда вчера отряд прибыл на внешний рейд Мозампо и расположился на якорной стоянке у острова Удо, Катаока, отправляя в русскую миссию офицера с ультиматумом для «Варяга» и миноносца, даже не сомневался, что русские сдадутся. Перевес сил на стороне японцев был подавляющий.

Каково же было удивление Ситиро-сана, когда его в час ночи разбудили и сообщили, что русские начали поднимать пары на кораблях и готовятся выйти из порта, видимо, надеясь, благодаря своей скорости, вырваться из ловушки.

Пришлось по тревоге поднимать эскадру и начинать ночной бой. Если бы не вовремя пришедшее сообщение и если бы не удачное попадание в русский крейсер в самом начале обстрела по квадратам, из-за чего «Варяг» значительно снизил ход, то русские бы точно ушли. Точнее, миноносец все-таки ушел, и есть совсем небольшая вероятность, что и крейсер русских все же сможет прорваться. Но этого нельзя допустить, иначе Катаока потеряет лицо.

Несмотря на эти мысли, адмирал, глядя на то, как командир русского крейсера капитан первого ранга Руднев ведет бой, невольно восхищался его мастерством, решительностью, храбростью и настойчивостью. Этот гайдзин вел себя как настоящий самурай.

Как гласит кодекс Бусидо: «Преданность, честность и храбрость – три главных качества самурая. В битве преданность самурая выражается в том, чтобы без испуга идти на копья и стрелы врага, навстречу смерти, если таков зов долга». И, судя по всему, Руднев ведет свой крейсер на встречу со смертью, таков его долг.

Катаока представил, как сейчас «Варяг» выходит на траверз броненосца «Чин-Иен», четыре 305-миллиметровых орудия которого буквально в упор откроют огонь по гайдзинам. Ситиро-сан, чутко вслушивавшийся в накал боя, отметил, что опытный командир броненосца капитан 1-го ранга Имаи Канэмаса уже перезарядил орудия и только ждет выгодной позиции для открытия огня.

«Достойная