Всеобщая история кино. Том 2 (Кино становится искусством 1909-1914) - Жорж Садуль

Великому комику можно поставить в упрек его заигрывания с публикой и некоторые условные жесты, заимствованные непосредственно из пантомимы. Такова, например, поднесенная к лицу рука, сжатая, словно бутон; пальцы ее внезапно раскрываются, а на лице актера расплывается восхищенная улыбка — мимика эта означает, что ему очень понравилась какая-то женщина. Фильмы Линдера далеко не все так хороши, как «Макс и хинин». В картине «Макс — законодатель моды» герой по дороге на светский прием замечает, что он прожег свои лакированные ботинки, и тут же покупает у встречного нищего пару чудовищных опорок.

В великосветской гостиной все над ним издеваются, до тех пор пока он не выставляет свои ноги из-под широкой юбки герцогини; тогда все думают, что и она обута в такие же безобразные башмаки. Считая, что таков последний крик моды, гости из снобизма тоже добывают себе старую, потрепанную обувь.

Это довольно бессодержательный анекдот, к тому же слишком скупо расцвеченный забавными трюками. Он тем менее интересен, что весь снят общими планами. Ключевая сцена Макса с герцогиней не раскрыта в подробностях и почти непонятна без пояснительной надписи. Это лишь набросок, сделанный кое-как, на скорую руку[115].

Многие ошибочно считали, что Чаплин создал свою «Солнечную сторону» под влиянием «Идиллии на ферме» Макса Линдера, поскольку во французском прокате фильм Чаплина назывался «Идиллией в полях». В этом фильме Макс, как обычно, ищет себе жену. Он встречается с девушкой на выданье из буржуазной семьи, живущей в деревне. Родители хотят сначала пристроить старшую дочь, а младшую переодевают служанкой. Однако Макс ухаживает за младшей. Возникающие на этой почве недоразумения, заимствованные из водевиля, разрешаются смехом. Этому малосодержательному фильму также не хватает комических эффектов. Но его недостатки искупаются хорошими натурными съемками.

В то время как любовные истории и водевильные похождения Маиса Линдера с большим успехом шли на всех европейских экранах[116], сам великий комик отправился в триумфальную поездку по Германии, В берлинском мюзик-холле «Винтергартене» (где 1 ноября 1895 года демонстрировал свои фильмы Складаносский) за один месяц выступлений Макс получил 10 000 луидоров гонорара[117]. Путешествие не прервало выпуск его фильмов. В угоду своим бесчисленным немецким поклонникам Макс снимался во многих известных уголках Берлина, а затем снятые куски пленки были вставлены в картину «Макс — преподаватель танго». Фильм этот — большая удача. Сильно подвыпившего героя принимают за известного танцора; его приглашают в буржуазную семью, которая хочет научиться танцевать танго — самый модный в то время танец. Захмелевший денди делает всевозможные нелепые движения и ведет себя весьма неучтиво, а его ученики подражают ему.

Осенью 1912 года Линдер приезжает в Испанию с танцовщицей Стасей Наперковской, тоже «звездой» «Патэ». В Барселоне на арене переполненного публикой цирка Макс принял участие в бое быков. Одетый матадором, он бросился если не на быка, то уж, во всяком случае, на крупного теленка с большими искусственными рогами. Он выступал с такой отвагой и блеском, что вызвал бешеные аплодисменты каталонской публики. Эта сцена была заснята на пленку и позже вошла в фильм «Макс-тореадор».

Уверенный в своей огромной популярности, Макс поставил Патэ новые условия. Он потребовал 250 000 франков в год и трехгодичный контракт. Сумма была чудовищная, но Шарль Патэ пошел на эту жертву. Он знал, что доходы от фильмов с Линдером с лихвой покроют затраты.

Контракт не запрещал Линдеру артистические турне, которые были грандиозной рекламой для его фильмов. В 1913 году Линдер приехал в Петербург, где ему предложили роскошные условия: 3000 франков за каждое выступление и 50 процентов выручки. В день его приезда вокзал осаждали десятки тысяч поклонников его таланта, и полипия с большим трудом сдерживала толпу. Публика сначала чуть не раздавила приехавшего актера, а затем, как и при встрече Сары Бернар, выпрягла лошадей из коляски и отвезла его в гостиницу. В это время Макс Линдер достиг вершины своего таланта, апогея своей славы. На старой канве любовных испытаний и неудач он умеет вышигать новые, неожиданные узоры. Если фильмы «Макс принялся за фотографию», «Макс занимается спортом» или «Макс и Жанна пекут оладьи»[118] не остаются надолго в памяти, то нельзя забыть «Макса-виртуоза» или «Макса-тореадора».

В первом фильме Макс, желая сблизиться с красивой дочерью меломана, выдает себя за знаменитого пианиста и показывает свою виртуозность… на пианоле. На званом вечере его сажают перед роялем без механической пианолы. И Макс придумывает десятки предлогов, чтобы оттянуть свое выступление. Так, например, он пододвигает к себе рояль, вместо того чтобы придвинуть к нему стул. Прекрасная шутка, быть может, взятая из мюзик-холла, которой после 1920 года воспользовался клоун Грок, имевший шумный успех.

Затем Макс, притворяющийся близоруким, роняет в рояль свой монокль и тут же начинает с веселой настойчивостью разламывать инструмент. Около 1930 года этот прием перенимают Лаурел и Харди, когда разносят на куски автомобили. Разгром рояля — эпизод, стоящий на уровне фильмов Чаплина эпохи «Кистоуна» и «Эссенея».

Начало «Макса-тореадора» по своим достоинствам не уступает «Жертве хинной настойки». Линдер хочет стать пикадором и, чтобы тренироваться, покупает корову. Став на время «пастухом», Макс остается тем же щеголем с модной картинки: черные лакированные ботинки на пуговицах, брюки в полоску, жилет-фантази, крахмальные манжеты, палевые перчатки, визитка, цилиндр… Малейший непорядок в этом строго буржуазном костюме вызывает общий смех.

Щепотка муки, измазавшая визитку («Макс и Жанна пекут оладьи»), производила на широкую публику большее впечатление, чем сливочное пирожное, залепившее лицо рабочему. Корова и денди составляли уморительную пару. Комический эффект в десять раз усиливался, когда корова водворялась в роскошной спальне стиля Дюфайель. Линдеру подчас недостает горячности и чувства, но он умеет быть лиричным. Животное, попавшее в чуждую ему обстановку, впоследствии не раз пленяло воображение поэтов — от «Быка на крыше» Кокто, до коровы, помещенной в спальню Бюнюэлем («Золотой век»). Вспомним также, какое восхищение вызвал Бэстер Китон в фильме «На Запад» («Go West»).

Вторая часть «Макса-тореадора» перегружена хроникальными кусками, показывающими Макса, орудующего шпагой на арене в Барселоне. Актер так дорожил своими подвигами, что не хотел сокращать длинноты. В Петербурге журналист и сценарист H. Н. Брешко-Брешковский высказал предположение, что на арене Линдера заменял дублер. Возмущенный Макс счел себя оскорбленным и вызвал обидчика на дуэль; понадобились самые униженные извинения, чтобы заставить горячего гасконца согласиться на мировую.

Внешность южанина, которую иностранцы считают типичной для француза, содействовала его популярности. Макс мастерски обыгрывает свой маленький рост, движения его быстры и точны, лицо чрезвычайно подвижно. Он чувствителен к малейшему внешнему раздражению и живо реагирует на каждый пустяк. Он наскакивает, как петух, защищая свою честь или честь своей возлюбленной. В глазах публики Макс — воплощение современного д'Артаньяна. Чувство собственного достоинства — вот характерная черта этого мушкетера в цилиндре[119]. В самых затруднительных положениях Линдер никогда не унижается, он сохраняет свою гордую осанку и безукоризненную складку на брюках в полоску.

Линдер остается джентльменом в самых нелепых ситуациях. Например, Макс-педикюрщик, чтобы сблизиться с пленившей его дамой, вынужден с отвращением срезать мозоли на ногах ее старого мужа. Любовь или эротизм[120] дают ему силы выдержать самые отталкивающие испытания.

Однако Линдер становится слишком самоуверенным и все чаще довольствуется импровизацией. Чтобы развивать свое мастерство, ему следовало не только полагаться на врожденный талант, но и совершенствовать технику, тщательно следить за монтажом, репетировать и отшлифовывать сцены. А Линдер в упоении славы продолжает каждую неделю выпускать новый наскоро состряпанный фильм. Он снова и снова возвращается к старым находкам, и за «Максом-авиатором» следует «Макс-метрдотель», «Коллекционер башмаков», «Спаситель», «Иллюзионист» и т. д. Он сменил свою партнершу, и теперь с ним играет молодая Габи Морлей. Она выступает с Максом в последнем фильме его большой серии «Второе августа 1914 года». Но вот разразилась война, и Макс уходит на фронт. С мобилизацией наступил конец французской гегемонии в кино и развал ее комической школы. В Соединенных Штатах фирма «Кистоун» уже выпустила около двадцати картин молодого Чарли Чаплина. «Шарло» вскоре вытесняет «Макса». Но он признает Макса своим учителем. А Луи Деллюк, так много содействовавший славе Чаплина, всегда воздавал должное Линдеру и писал: