Как это было у меня: 90-е - Сергей Васильев

Минфин продал долги пяти регионов

Вчера в фондовой секции ММВБ прошли первые торги «сельскими» облигациями. Большинство участников рынка до самого последнего момента полагали, что Министерство финансов завысило цену продажи и итоги аукциона станут неудачными для него. Однако вопреки прогнозам все облигации были проданы, а спрос на них почти вдвое превысил предложение.

«КоммерсантЪ», 21 июня 1997 года32

Основной проблемой и интригой этого проекта был вопрос: а кто купит эти бумаги? Можно было придумать и написать проспекты эмиссии облигаций и даже через Минфин заставить областные администрации их выпустить.

Но кто их купит?

Ответ на этот вопрос так и оставался неясным.

Когда скелет проекта стал виден, Минфину нужно было провести тендер. Министерство не могло назначить нас своим агентом без конкурса, и потому Белла Ильинична попросила нас подготовить правила тендера, на основании которого Минфин бы отобрал всех своих основных агентов: депозитарий, банк — платежный агент и банк — торговый агент.

Конечно, нам хотелось победить во всех номинациях. Но к тому моменту мы понимали, что проект уже стал известен на рынке и на тендер явятся и другие.

Пришел весь «крупняк»: «Менатеп», «Альфа», особо рьяно лез «Российский кредит». Нам было очень обидно: мы придумали этот проект от начала до конца, мы написали к нему все материалы — и что? Кто-то другой явится на всё готовое и станет делать его уже без нас? Это казалось абсолютно несправедливым, но, поскольку речь шла о бюджетных средствах, других вариантов, кроме как пройти через тендер, не было. Я очень тогда волновался.

Но спустя час после вскрытия конвертов мне позвонил заместитель министра финансов и поздравил. Мы победили по всем номинациям. Онэксимбанк стал депозитарием проекта, а мы, МФК, — платежным и торговым агентом!

Мы понизили тогда нашу комиссию почти до нуля, нам нужна была эта победа!

Мы не задумывались тогда еще о конкретном заработке, мы решили ввязаться и победить. Теперь оставалось только все организовать, а потом… кому-нибудь продать все эти облигации.

Но кому?

Мы уже начали готовить типовые проспекты эмиссий для всех областей. Златкис организовывала сбор глав финансовых управлений всех 60 областных администраций в Минфине, на Ильинке. Биржа перерабатывала регламенты торгов под субфедеральные бумаги. Работа кипела.

Где-то в это же время мы проводили очередную сделку по продаже «товарных» векселей то ли «Лукойла», то ли МПС для Credit Suisse First Boston, и я между делом стал им рассказывать про агробонды.

Они заинтересовались. Я это понял сразу. Франсуа Букле и Пьер Дахан стали звонить почти одновременно. Они были из одной группы, но из разных подразделений Credit Suisse и конкурировали друг с другом.

Когда я рассказывал им, каждому по отдельности, про эти облигации российских регионов, они поначалу слегка морщили лица. Оба они нигде не были в России, кроме Москвы и Санкт-Петербурга.

Но когда они спросили, какой предполагается объем, и я ответил: «Миллиард долларов», — они оба сказали: «Я должен взять паузу, но я вернусь… И прошу, никому больше об этом проекте не рассказывай».

На следующий день они оба вернулись ко мне и оба заверили, что это им очень интересно, они купят все. Главное, чтобы доходность по бондам была большая.

— «Большая» — это какая? — переспросил я.

— Где-нибудь на 10–15% годовых больше, чем по ГКО, — ответили они мне.

Когда Credit Suisse дал мне слово, что банк купит все, я зажал язык за зубами. Об этом не должен был узнать никто!

Я понял тогда, что это удача.

Это был мой туз, мой джокер! И мы ринулись с еще большей энергией готовиться к первым аукционам.

Теперь было важно, чтобы Минфин, устанавливая стартовую цену, не жадничал и дал нам 10% годовых сверх доходности по ГКО. На первой же формальной встрече со Златкис, где обсуждали цену размещения бумаг, она согласилась, что 10–15% премии сверх доходности по ГКО — это нормально, рыночно.

В первый день аукциона по агробондам Credit Suisse купил, кажется, 90% объема — и далее почти на всех аукционах основным покупателем этих бумаг были CSFB и CSFP. Они скупили в тот год агробондов на общую сумму около 500 миллионов долларов.

P.S.

Через год после дефолта 1998-го, когда рухнули большинство крупнейших российских банков, когда из страны побежали иностранные инвесторы, продавая все подряд и оставляя после себя заснеженную пустыню, мы с командой решили начать собственный бизнес.

И стартовали мы именно со скупки этих обесценившихся агробондов. Мы покупали их у перепугавшихся иностранцев или помогали взыскивать деньги с регионов — для тех, кто испугался не сильно. С кем-то из регионов судились, с кем-то договаривались.

Давно уже нет на рынке тех агробондов, да и некоторых регионов уже не существует — например, Агинско-Бурятский автономный округ растворился в Читинской области. Исчезли и CSFB с CSFP, растворившись в структурах Credit Suisse.

И постепенно вся эта история растворилась во времени…

Монте-Карло (лето 1997 года)

Они стали переманивать меня к себе почти сразу. Когда наша эпопея с агробондами была в самом разгаре и Credit Suisse First Boston скупил в портфели своих клиентов этих бумаг на пару сотен миллионов долларов, они стали звать меня к себе.

Пьер Дахан был очень интересным, контактным и открытым человеком. Мы часто ужинали с ним тогда в московских ресторанах, и Пьер довольно подробно рассказывал мне про структуру и внутреннюю кухню московского и лондонского офисов CSFB. Именно от Пьера я узнал короткую, но уже яркую историю московского CSFB.

В 1991 году московский офис CSFB возглавил молодой инвестбанкир из Лондона Борис Йордан. Банк активно рос и развивался, но в 1995-м Йордан покинул CSFB, забрал из московского и лондонского офисов лучших людей — и создал свою компанию «Ренессанс-Капитал».

Этот ход Йордана был абсолютно неожиданным для CSFB, ведь Борис не только увел лучших сотрудников (таких как Стивен Дженнингс), но и забрал наработки, контакты и начатые проекты.

По сути, CSFB в Москве пришлось все начинать с нуля, при этом конкурируя уже не только с крупными мировыми банками, но и прежде всего со своими же бывшими сотрудниками — Йорданом и Дженнингсом.

Credit Suisse опять ринулся в бой, он нанял Алекса Кнастера на место Йордана и стал срочно набирать новых людей, среди которых пришел и Пьер Дахан. Им предстояло раскрутить все заново, но у Credit Suisse было главное.

У этого мирового по масштабам инвестбанка были деньги, огромные деньги.

И за пару лет Credit Suisse сильно сократил отставание в Москве, почти догнав «Ренессанс-Капитал». Я это четко увидел тогда по нашим совместным сделкам. На рынке акций CSFB еще отставал от «Ренессанса», но на рынке долгов он его уже к тому времени обогнал.

Пьер был замом у Кнастера, он отвечал за весь трейдинг и искал сильного человека, кто возглавил бы рынок долгов в московском CSFB.

Эту позицию он и стал предлагать мне. Он не был навязчив, никуда не спешил, мы просто начали встречаться все чаще и чаще. Во-первых, мы делали все больше совместных сделок, а во-вторых, мы все больше и больше стали симпатизировать друг другу.

Мне очень нравился Пьер Дахан.

Это был высокообразованный, тонких манер француз. Он хорошо говорил по-русски, и потому не составляло никакого труда с ним общаться и все понимать с полуслова.

Пьер стал на каждой встрече рассказывать мне о том, что за структура CSFB, что представляет собой лондонский офис и что — московский, какие вопросы решают в Лондоне, какие в Москве, сколько человек работает тут, кто и за что отвечает.

Я не давал Пьеру каких-то обещаний, он просто рассказывал, а мне было любопытно. В тот момент я еще не устал от МФК и «Онэксима», мне все там нравилось, у меня хорошо шли дела, но узнать, как устроен ведущий мировой инвестбанк, было интересно!

Наступало лето, и Credit Suisse пригласил меня и еще десяток ведущих российских банкиров в Монте-Карло.

Раз в год CSFB в каком-нибудь шикарном и дорогом месте устраивал выездную тусовку для своих самых важных клиентов. В этот раз таким местом было выбрано Монте-Карло.

Был снят самый шикарный отель и великолепные залы для приемов. Утром прошла небольшая официальная часть с презентацией какой-то аналитики по России, странам СНГ и Востока, а в остальное время просто тусовка: ресторан, пляж, казино, ночной клуб — в общем, все, чем жило и живет Монте-Карло.

Здесь были руководители или начальники отделов ведущих российских банков, а также ребята из Минфина и ЦБ. Это реально был цвет российского инвестментбэнкинга. Именно тут, на ежегодных тусовках CSFB, мы все между собой и знакомились. Мы были конкурентами, и обычно если и разговаривали друг с другом, то в основном по телефону. А тут нас собирали вместе — мы тесно общались и тусовались.