Media Sapiens-2. Дневник информационного террориста - Минаев Сергей Сергеевич

Мы проезжаем здание Исторической библиотеки, в которую я ходил студентом и в которой мы частенько бухали с сокурсниками. Я снова поворачиваюсь, чтобы рассказать об этом Алексееву, начинаю фразу «А вот в том здании…», как в этот момент мне на шею накидывается удавка, кажется леска, я не очень силён в этом. Я успеваю подставить под неё руку, но леска соскальзывает и начинает резать мне горло. Я машу руками, несколько раз попадаю по водителю, машина виляет, но он невозмутимо продолжает ехать вперёд, потом я снова пытаюсь подсунуть руки под удавку. Сзади меня покряхтывает Алексеев, кажется, ему помогает охранник, колонки продолжают орать:

Все занимает какие-то секунды, у меня перед глазами бегут радужные круги, и тут машину сотрясает. Довольно сильный удар приходится в водительскую сторону, нас встряхивает, удавка ослабевает, видимо, оттого, что Алексеева отбрасывает назад. Водитель утыкается лицом, в подушку безопасности, я слышу, как сзади кто-то кричит: «Двеееерь!»; автоматически сбрасываю удавку, открываю дверь и бросаюсь вон из машины. Мне все ещё не хватает воздуха, я держусь за горло, но инстинкт загнанной жертвы гонит меня вперёд. Я поворачиваю налево во двор, в котором мы когда-то бухали студентами, пересекаю детскую площадку и готовлюсь повернуть ещё раз налево. Я оборачиваюсь на бегу и вижу, что в водительскую дверь машины, в которой меня везли, уткнулась «Газель» с тентом. Её водитель, видимо, боится вылезти из кабины. Зато из машины сопровождения не побоялись вылезти два охранника, один из которых достал пистолет и целится им в мою сторону. Я поворачиваю за угол и слышу, как сзади ухают два выстрела. Я выбегаю обратно на Солянку и бегу вниз, к скверу, туда, где стоит памятник Кириллу и Мефодию…

В себя я прихожу где-то в конце Варварки. Я зaбежал в какой-то переулок, спрятался под арку, массирую горло и отчего-то ощущаю нехилую эрекцию. Возможно, это присуще всем висельникам или удушенным, возможно, это азарт гонки, возможно и скорее всего даёт о себе знать более чем недельное воздержание. В любом случае, потрогав себя в районе ширинки, я, наконец, осознаю, что всё ещё жив.

Посмотрев по сторонам, я думаю о том, куда мне идти. Пройдя переулок до конца, я попадаю на Биржевую площадь, дальше ноги сами несут меня к зданию ГУМа. В ГУМе я останавливаюсь у банкомата, засовываю карточку и снимаю все до остатка. Получается что-то около трёхсот долларов. В ближайшем салоне сотовой связи я покупаю самый дешёвый аппарат и набираю Вадима. Я жду гудков пять, вероятно, Вадим решает отвечать или не отвечать неизвестному номеру. Наконец в трубке слышится «алло».

— Алё, Вадим, это Дроздиков.

— Что? Простите, с кем я говорю?

— Вадим, не придуривайся, ты знаешь, с кем ты говоришь, это я, Антон.

— Простите, но Антон Дроздиков погиб. До свидания.

— Алё, не вешай трубку.

— Что вы хотите?

— Ты думаешь, ты соскочишь? Ты думаешь, что с тобой получится по-другому? Послушай, Вадим, мне нужна твоя помощь. Причём, помогая мне, ты в общем-то поможешь себе.

— Спасибо, мне помогать не нужно.

— Блядь, ты идиот, ты не понимаешь, с кем ты играешь? Ты думаешь, что ты умнее других? А что, если завтра ты окажешься на моём месте?

— Я считаю, что каждый находится ровно на том месте, которое заслуживает. Я заканчиваю разговор, всего доброго.

— Вадим, ну почему ты такая сука?

— Вы знаете, в своё время Антон Дроздиков сказал мне: «Мы не оставляем друг другу ни одного шанса, родной».

— Но Антон Дроздиков тебе в своё время этот шанс оставил, не помнишь?

— Помню. Он ошибся. До свидания.

Я перезваниваю. В этот раз Вадим отвечает сразу:

— Да.

— Алё, Вадим, подожди, я тебе сейчас кое-что расскажу.

— Вы ошиблись номером.

Первой моей реакцией было запустить телефон об стену. Я размахнулся, но, вспомнив, что денег больше нет, а связь нужна, я положил телефон в карман и двинулся в сторону Никольской улицы.

В павильоне с надписью «ЕДА-2» я купил сосиску в тесте и бутылку «Байкала». Расположившись под красным зонтом с надписью «Кока-Кола», я медленно жевал этот шарж на классический хот-дог. Ел я скорее из необходимости питаться, нежели от голода. Вкус сосиски вкупе с названием павильона рождал нездоровые ассоциации с секонд-хендом в области гастрономии. Вспоминалась пресловутая «осетрина второй свежести» и название магазина из прошлого — «Вторая молодость», в котором продавались ношеные дизайнерские вещи.

Я достал телефон и набрал номер Сашки Епифанцева. После непродолжительной паузы оператор ответил мне, что абонент временно не обслуживается. Вероятно, неприятности были не только у меня. Последний из номеров, которые я помнил на память, был сотовый Никитоса. Удивительно, но Никитос ответил. Уже после второго гудка он рявкнул:

— Да.

— Никит, это Антон.

— Кто?

— Антон Дроздиков.

— Во дела! — практически без паузы ответил Никитос. — Ни фига себе. Ты живой?

— Так получилось. Никит, мне нужна твоя помощь. Мы можем сегодня встретиться?

— Дай подумать…

Никита колебался. С одной стороны, он понимал, что у меня большие проблемы, с другой — их истинный размер он оценить не мог.

— Ладно, — выдохнул он в трубку, — кафе «Курвуазье» знаешь?

— Знаю.

— Рядом с ним есть ресторан «Огни». А между ними арка. Она ведёт во внутренний двор. Вот там, в восемь вечера. Сегодня.

— Спасибо, Никитос.

— Пока не за что. До встречи.

Закончив разговор, я подумал о том, что Никитос, может быть, уже познакомился с Вербицким, бойцы которого и положат меня в этом внутреннем дворе. С другой стороны, кто мог рассказать Вербицкому о Никитосе? Вадик… Блядский Вадик. Сука. А может быть, ещё не успел? В любом случае, если ничего не предпринимать, то меня скорее завалят. Будь что будет. Я выкинул недоеденную сосиску в мусорку, допил воду и пошёл дальше. Мимоходом я ещё раз кинул взгляд на вывеску павильона и узрел юридическое название фирмы, торгующей «второй едой». Под названием «ЕДА-2» маленькими буквами сообщалось потребителям:

Вас обслуживает ЗАО «КАРМА»

Я хмыкнул и ещё раз подумал о Никитосе. Воистину, пусть будет, что будет. У каждого своя карма. У кого-то она даже оказывается закрытым акционерным обществом. Я брёл, обтекаемый толпой людей, торопящихся по своим делам. Никому из них, в сущности, не было до меня никакого дела. Изменилось бы что-нибудь, если бы все эти люди узнали, кто я такой? Что это я, Антон Дроздиков, ещё вчера отруливал хитроумные схемы и запутывал будущих избирателей. Запутывал, запутывал, да и запутался сам до того, что намедни был убит. Но волшебным образом воскрес и… и теперь сам не знает, что со своим воскрешением делать…

Как же оно всё так вышло? «Пешка, которая хочет стать королевой». Может быть, все произошедшее было нужно для того, чтобы я оказался на своей Восьмой Линии? А что, символично. Погиб, но спустя двенадцать дней воскрес. Как и положено настоящему мессии. Причём погибал я и воскресал исключительно в СМИ. В информационном поле. Хм… Может быть, я и есть новый мессия? Божество Медиа? Я по ходу с ума схожу.

А с другой стороны, что такого? Взять сейчас встать на крыльцо у «Аптеки номер один» и крикнуть во всё горло:

— Поприветствуйте Медиа-Иисуса, всего две минуты, или мы уйдём на рекламу!

Интересно, что прохожие сделают? «Скорую» сразу вызовут или просто проигнорируют? Хотя бы один чисто из праздного интереса окликнет меня? Так, по простому, типа: «Эй, чувак, ты реально Иисус?» С этими мыслями я прошёл аптеку, миновал вход в торговый центр «Наутилус» и юркнул в павильон метро «Лубянка». Я купил билет на одну поездку, быстро миновал милиционера, дежурившего рядом с турникетом, спустился на платформу и сел в вагон поезда.