Барнеби Радж - Чарльз Диккенс

Это его всегдашнее беспокойство и вечные скитания давали пишу странным слухам и фантастическим предположениям. Его видывали будто бы одновременно в различных местах, настолько отдаленных друг от друга, что люди уже начинали сомневаться, один это человек, или их два, а то и больше. Иные даже склонны были думать, что он перелетает с места на место каким-то сверхъестественным образом. Разбойник из своей засады в канаве видел, как он тенью проносился мимо, бродяга встречал его в темноте на большой дороге, нищий видел, как он, остановившись на мосту, смотрел в воду и потом мчался дальше, а те, кто добывал трупы для анатомов, готовы были поклясться, что он ночует на кладбищах, и утверждали, будто он бродит там среди могил и, увидев людей, исчезает. Часто, когда люди толковали об этом, кто-нибудь, оглянувшись, дергал соседа за рукав, потому что в эту минуту тот, о ком они говорили, появлялся вблизи.

В конце концов один из тех, кто промышлял трупами, решился порасспросить таинственного незнакомца, и однажды вечером, когда тот с жадностью пожирал свой скудный ужин (он всегда так набрасывался на еду, точно целый день ничего не ел), этот смельчак подсел к нему.

— Ох, и темная же сегодня ночка, верно?

— Да, темная.

— Темнее, чем вчера, хоть и вчера ни зги было не видать. А не вас ли это я вчера встретил около заставы на Оксфорд-роуд?

— Может, и меня. Не знаю.

— Ну, ну, дружище! — воскликнул гробокопатель, которого товарищи поощряли взглядами, и хлопнул его по плечу. — Развяжите язык! В такой славной компании надо быть разговорчивее и вести себя по-джентльменски. А то про вас и так уже поговаривают, будто вы продали душу черту… и мало ли что еще болтают.

— А разве все мы здесь не продали душу черту? — ответил незнакомец, поднимая глаза. — Было бы меньше охотников, так черт, быть может, платил бы дороже…

— Да-а… Вы-то, видно, на этой сделке не разжились! — заметил его собеседник, глядя на изможденное, грязное лицо и рваные лохмотья. — Ну, да что поделаешь! Развеселитесь, приятель! Затянем-ка хорошую песню…

— Пойте сами, коли вам охота, — отрезал незнакомец, грубо оттолкнув его. — А меня оставьте в покое, если вы человек благоразумный. Я ношу с собой оружие, которое легко может выстрелить, — такие случаи уже бывали, и те, кто, не зная этого, задевают меня, рискуют головой.

— Это как же понимать? Вы мне грозите?

— Да, — ответил незнакомец, вставая и свирепо озираясь кругом, как человек, который ожидает нападения со всех сторон.

Его тон, манеры, выражение лица — все говорило, что он человек бешеного нрава, дошедший до крайности, и это отпугнуло и сразу укротило буйную компанию. Эффект был такой же, как в тот памятный вечер в «Майском Древе», хотя там и люди и обстановка были другие.

— Я — вашего поля ягода и жизнь веду такую же, как вы все, — сурово сказал незнакомец после недолгого молчания. — Скрываюсь, как и другие, и, если нас здесь застигнут, поведу себя, может, не хуже самых смелых из вас. А раз я хочу, чтобы меня оставили в покое, так и оставьте меня в покое. Иначе, — тут он отвратительно выругался, — вам солоно придется, хотя бы вас было двадцать против меня одного.

Глухой ропот, вызванный страхом не то перед этим человеком, не то перед окружавшей его тайной, а может быть, даже искренним убеждением некоторых из этой компании, что неудобно и невыгодно проявлять такое назойливое любопытство к личным делам джентльмена, если он находит нужным их скрывать, предостерег зачинщика этого разговора, что спорить больше не следует. И несколько минут спустя странный незнакомец улегся спать на скамье, а когда другие снова о нем вспомнили, оказалось, что его уже и след простыл.

На другой день, как только смерклось, он снова стал бродить по улицам; несколько раз подходил к дому слесаря Вардена, но вся семья была в отсутствии, и на двери висел замок. В этот вечер незнакомец прошел через Лондонский мост в Саутуорк. В то время, как он брел по одной из боковых уличек, какая-то женщина с корзинной в руке свернула туда же из-за другого угла. Заметив ее он тотчас укрылся в первой подворотне, подождал, пока она прошла, затем крадучись выскользнул из своего убежища и последовал за ней.

Женщина, делая покупки, зашла в одну лавку, в другую. И куда бы она ни заходила, незнакомец кружил поодаль, подстерегая ее, как злой дух, а когда она шла дальше, следовал за нею. Было уже около одиннадцати, и улицы быстро пустели, когда женщина повернула назад — должно быть, к своему дому. А призрак все следовал за нею по пятам.

Она свернула в ту самую узкую и глухую уличку, где он ее впервые заметил. Здесь не было лавок, и потому царил полный мрак. Женщина зашагала быстрее, словно боясь, как бы ее не остановили и не отняли ее жалкие покупки. А ее преследователь крался за ней по другой стороне улицы. Казалось, полети она, как ветер, ей все равно не уйти от этой догонявшей ее жуткой тени.

Наконец вдова Радж — это была она — дошла до своей двери и, запыхавшись, остановилась, доставая ключ из корзинки. Вся раскрасневшись от быстрой ходьбы и от радости, что благополучно добралась домой, она нагнулась, чтобы всунуть ключ в замок, как вдруг, подняв голову, увидела подле себя безмолвную фигуру. Это походило на страшный сон!

Он вмиг зажал ей рот, но это было ни к чему — у нее и так язык прилип к гортани и она не могла издать ни звука.

— Я искал тебя много ночей. В доме никого нет? Отвечай! Есть там кто-нибудь?

Она только хрипела.

— Отвечай хоть знаком.

Она сделала жест — как будто отрицательный. Тогда оп взял у нее ключ, отпер дверь и, втащив женщину в дом, запер изнутри дверь на засов.

Глава семнадцатая

Ночь была холодная, а огонь в камине едва тлел. Странный гость посадил миссис Радж на стул, затем, наклонясь к камину, сгреб полуостывшую золу в кучку в стал раздувать огонь своей шляпой. По временам он посматривал через плечо на женщину, словно желая убедиться, что она сидит смирно и не пытается убежать от него, — и снова принимался раздувать огонь.

Недаром он так старался — одежда на нем насквозь промокла, он стучал зубами и дрожал от холода. Всю прошлую ночь, да и с утра несколько часов лил дождь, прояснилось только после полудня. А незнакомец, видимо, много времени провел под открытым небом. Он был весь в грязи, намокшая одежда плотно облепила тело, лицо его с глубоко запавшими щеками было тоже грязно и небрито — трудно было представить себе что-нибудь более жалкое, чем этот несчастный, который сейчас сидел на корточках перед камином в столовой миссис Радж и налитыми кровью глазами смотрел на разгоравшееся пламя.

Вдова закрыла лицо руками — казалось, ей страшно было и взглянуть на этого человека. Оба некоторое время молчали. Наконец незнакомец оглянулся на нее и спросил:

— Это твой дом?

— Да. Ради бога, уходи! Как ты смеешь позорить его своим присутствием?

— Дай мне поесть и выпить чего-нибудь, — ответил он угрюмо. — Иначе я посмею сделать еще кое-что по хуже. Я продрог до костей и голоден. Мне надо поесть и обогреться. Никуда я не уйду.

— Это ты грабил на Чигуэлской дороге?

— Я.

— И чуть не убил человека!

— Хотел, да не вышло. Кто-то прибежал и поднял крик. Не будь он такой прыткий, не ушел бы и он от моих рук. Я чуть не проткнул его.

— Ты поднял шпагу на него! — вскрикнула вдова. Господи, ты слышишь! Ты слышишь, и ты видел это!

Незнакомец снова посмотрел на нее. Откинув голову и крепко сжав руки, она произнесла эта слова, как страстный, полный муки призыв к небу. Когда она встала, он вскочил и шагнул к ней.

— Берегись! — воскликнула она сдавленным голосом, так решительно, что он невольно остановился. — Если ты хоть пальцем меня тронешь, ты пропал. Да, да, ты погубишь и тело и душу.

— Слушай! — сказал он с угрожающим жестом. Я человек, а веду жизнь загнанного зверя. Я, как привидение, как дух, брожу по земле, и все живое бежит от меня, только проклятые выходцы с того света не дают мне покоя. Я дошел до того, что меня ничто уже не страшит, только тот ад, в котором я живу изо дня в день. Кричи, если хочешь, зови на помощь, гони меня отсюда. Тебя я не трону. Но живым меня не возьмут — я лягу мертвым на этом пороге, это так же верно, как то, что ты только что угрожала мне. И если моя кровь прольется здесь, пусть она падет на тебя и твоих близких во имя дьявола, который соблазняет людей им на погибель!

Говоря это, он вынул из-за пазухи пистолет и решительно сжал его в руке.

— О боже, избавь меня от этого человека! — крикнула миссис Радж. — Смилуйся, пошли ему минуту раскаяния и порази его на месте!

— Бог не намерен исполнить твое желание, — сказал он, подойдя к ней вплотную. — Он глух. Дай же мне поесть и чего-нибудь выпить, иначе я сделаю то, чего ты тщетно просишь у бога, и даже он не сможет помешать мне.

— А поев, ты уйдешь? И больше никогда не придешь сюда?

— Никаких обещаний я не даю, — возразил он, садясь за стол. — Одно обещаю твердо — если ты меня выдашь, я сделаю так, как сказал.