Малахольный экстрасенс - Анатолий Федорович Дроздов

чего-то не довезли или не поставили, где-то прорвало или замкнуло. Везде требовалось вмешательство главного врача – Семен и крутился. Когда на прием попросилась ординатор Комарик, он удивился, но назначил ей на вечер. О чем может просить рядовой врач? Перевести в другое отделение? Так это решается иначе: начинать нужно с непосредственного руководителя. Попроситься в отпуск? Аналогично. «Странно», – подумал Семен, но почти тут же забыл – забот хватало.

В назначенное время молодая врач вошла в его кабинет. Ее облик изумил Семена. Лицо женщины словно сияло изнутри, глаза лучились, Комарик выглядела довольной и счастливой. Это контрастировало с тем, какой ее помнил Терещенко. Он знал о неудачном замужестве и болезни ординатора. Опытным взглядом оценил наряд подчиненной. Красивая импортная блузка с кружевами, джинсовая юбка-клеш, на ногах дорогие заграничные босоножки. Как отец двух дочерей, Терещенко знал цену таким вещам. На зарплату ординатора не купишь.

– Добрый вечер, Семен Яковлевич! – поздоровалась Комарик.

– Здравствуйте, Виктория Петровна! – ответил Терещенко. – Проходите, присаживайтесь. Замечательно выглядите! Вы, вроде, отгулы брали. Отдых помог?

– Отдых тоже, – кивнула посетительница, устроившись на стуле за приставным столом. В руках она держала картонную папку. – У меня к вам предложение, Семен Яковлевич.

– Надеюсь, не руки и сердца? – пошутил Терещенко. – Я, знаете ли, женат.

– Мое сердце и рука отданы другому человеку, – не поддержала шутку посетительница.

«Ага! – подумал Семен. – Вот почему ты цветешь».

– Читали это?

Комарик достала из папки и положила перед главным врачом вырезку из газеты. Терещенко взял ее и пробежал взглядом.

– Читал, – он положил вырезку на стол. – Очередной маг и кудесник, которых так любят журналисты. В Минздраве собирались комиссию создавать, чтобы подтвердить изложенные в статье факты. Но потом заглохло – кудесник отказался. Видимо, есть, что скрывать.

– У него просто нет времени. Работает без выходных. Очень сильно устает.

– Гм! – удивился Терещенко. – Вы хорошо осведомлены.

– Два дня наблюдала, как исцеляет. Это чудо!

– Вот как? – сощурился Семен. – И с чего он вам позволил?

– Я была его пациенткой. Смотрите!

Комарик достала из папки и положила перед Терещенко медицинскую карточку. Он взял ее и стал листать. История болезни Комарик Виктории Петровны, 1963 года рождения. Анализы, результаты обследования, анамнез, назначенный курс лечения, которое, как Семен знал, помочь не в состоянии. Повторное обращение пациентки, результаты анализов и осмотра, вывод: «патологии органов малого таза не обнаружено»…

– Вы хотите сказать… – Терещенко положил карточку на стол.

– Да! – кивнула она. – Я здорова. Михаил Иванович исцелил меня.

– Вы серьезно?

– Более чем. Сами знаете, что воспаления вроде этого в СССР не лечат. Да что я? Он исцеляет детей, больных ДЦП. Это вовсе жуть! Представляете, скрученные ручки и ножки расправляются, дети начинают ими двигать и даже ходить. Сразу после воздействия! Это не все. Михаил Иванович – великолепный диагност. Приложит руку к телу человека и видит патологию органов.

– Гм! – сказал Терещенко. – Хотелось бы посмотреть.

– Затем и пришла. Михаил Иванович предлагает организовать лечение детей с ДЦП на базе нашей клиники.

– Даже так! – Семен забарабанил пальцами по столу. Предложение было интересным и пугающим одновременно. Если сказанное Комарик правда, перспективы открываются невероятные. Если нет – позору не оберешься. Скажут, что связался с шарлатаном, да еще ОБХСС заинтересуется. С какой такой целью предоставил клинику мутному экстрасенсу? Нет ли тут корыстного умысла?

– Я могу поговорить с вашим протеже?

– Нет ничего проще, – улыбнулась Комарик. – Он в приемной.

Терещенко покачал головой и нажал кнопку селектора.

– Аделаида Степановна? Там в приемной должен ждать посетитель. Фамилия? – он бросил взгляд на вырезку. – Мурашко. Есть? Пусть зайдет.

Через несколько секунд дверь распахнулась, и в кабинет вошел высокий, широкоплечий мужчина в белом халате и докторской шапочке. Терещенко стало ясно, как Комарик провела его в приемную. Белый халат в клинике – это пропуск. Никто не станет спрашивать у облаченного в него человека, кто он и зачем шляется по больничным коридорам. Чем, к слову, пользуются ушлые родственники пациентов…

– Здравствуйте, Семен Яковлевич! – улыбнулся посетитель.

– И вам не хворать! – кивнул Терещенко. – Проходите, присаживайтесь.

Мурашко подошел к приставному столу и устроился напротив Комарик. Они с ординатором обменялись взглядами заговорщиков, и Терещенко догадался, кому ординатор отдала руку и сердце.

– Виктория Петровна рассказала мне о вас, – обратился к гостю Семен. – Скажу честно, верится с трудом. Вы не против небольшого экзамена?

– Пожалуйста, – пожал плечами посетитель.

– Говорят, вы отменный диагност. Представьте: перед вами пациент. Можете сказать, чем я болен?

– Для этого вам придется раздеться, – сказал гость. – Нужен контакт с кожей.

– Идемте! – встал Терещенко. – Виктория Петровна, оставайтесь здесь.

Он отвел гостя в смежную с кабинетом комнату. У каждого уважающего себя руководителя должно быть место отдыха. Ничего особенного: диван, холодильник, умывальник, шкаф для одежды и постельных принадлежностей. Выручает, когда нужно заночевать на работе. В комнате Терещенко разделся до трусов и вопросительно посмотрел на экстрасенса.

– Лягте на диван, – сказал тот. – Для начала на живот.

Семен подчинился. Экстрасенс помыл руки, вытер их полотенцем, подошел и положил ладонь ему на лысину.

– Сосуды головного мозга не в порядке, – сказал минуту спустя. – Полагаю, атеросклероз. Пока не критично, но заняться стоит. Сами знаете, чревато.

Семен знал. Его отец умер от инсульта. Удар сразил в клинике после того, как Коган-старший завершил операцию. Несмотря на возраст, Яков Самуилович работал до последнего дня. Не спасли, хотя вокруг были врачи – слишком обширное кровоизлияние.

Рука экстрасенса переместилась на шею Терещенко.

– Небольшое смещение позвонков, остеохондроз, – продолжил.

«Шея хрустит, если покрутить головой», – мысленно согласился Семен.

Ладонь скользнула по хребту.

– Грыжа пояснично-крестцового отдела позвоночника…

«Твою мать!» – подумал Семен. Грыжу ему определили после рентгенографического исследования, да и то не сразу – понадобилось несколько снимков. А этот только приложил руку…

– Повернитесь на спину, – попросил экстрасенс.

Семен подчинился. Экстрасенс провел рукой по грудине, задержал ладонь над мечевидным отростком.

– Гипертрофия левого предсердия – полагаю, в связи с гипертонией. Не критично, но заняться стоит.

«Мне кардиограмму несколько раз снимали…»

Экстрасенс провел ладонью по животу Семена, оттянул резинку трусов и сунул руку к промежности. Подержал некоторое время и убрал.

– Простата увеличена, примерно вдвое от нормы, – сообщил. – На рак не похоже, жар не такой, да и метастазов в позвоночнике не наблюдается. Скорей всего, аденома. Затруднения с мочеиспусканием имеются?

– Пока терпимо, – буркнул Терещенко.

– Осмотр закончен, – сказал экстрасенс и направился к умывальнику.

– Вы можете обнаруженное исцелить? – спросил Семен.

– Да, – ответил экстрасенс, не оборачиваясь. – Не знаю, как насчет грыжи в позвоночнике и остеохондроза, остальное поддается. Два-три сеанса…

«Мальчик не знает себе цены, – думал Терещенко, лихорадочно одеваясь. – Тут только диагностика на Ленинскую премию тянет, если не на Нобелевскую. А если еще вылечить…