Айдол-ян. Часть 4. Смерть айдола - Андрей Геннадьевич Кощиенко

опасного животного. А инструктаж безопасности на эту тему со мной никто не проводил, дополнительные средства защиты мне предоставлены не были… Моим сонбе тоже никто ничего из этого не делал. Очевидно, что руководство агентства совершенно наплевательски относится к жизни и здоровью своих сотрудников, – всемирно известных артистов. А что подумают корейские и заграничные фанаты, если они узнают об этих ужасающих фактах?

Задав вопрос, я с наивным выражением распахиваю глаза и смотрю на директора.

– Не такая ты несовершеннолетняя, если суд рассматривал твоё дело без привлечения опекунов. – с насмешкой отвечает мне тот, похоже, справившись с печалью и решив пойти в наступление.

– Тоже, господин директор, вопрос, который требует своего объяснения. – согласно киваю в ответ я. – Похоже, процесс проходил со всеми мыслимыми и немыслимыми нарушениями. И только самоустраненность моего агентства не позволила ещё в самом начале прервать этот чудовищный фарс, наносящий моральный ущерб не только его артистам, но и всей системе судопроизводства страны!

– Когда тебя на автостоянке закидали яйцами, руководителем агентства был президент СанХён. – напоминает ЮСон, никак не отреагировав на мой пассаж о нанесении ущерба величию страны.

Ну да. – думаю я над этим фактом. – Значит, отвечать будет он. Не хотелось бы…

– А раз твоё домашнее животное настолько опасно, – значит его нужно усыпить. – с насмешкой смотря на меня, добавляет директор.

Он вообще офигел?!

– Тогда я точно подам на разрыв контракта и перейду к самым крайним мерам! – окрысившись, обещаю я. – Вроде полного запрета использования агентством результатов моего творчества!

Снова кто-то из девчонок испуганно вздыхает.

– Как же ты тогда будешь зарабатывать деньги? – прищуривается на меня ЮСон.

– Передам права хотя бы той же «Sony music»!

– Ты же не хотела иметь с ними дела, потому что они мало платят?

– Лишь бы вам не досталось! А себе я новые хиты напишу!

ЮСон задумчиво смотрит на меня.

– Я не девочка-трени в ожидании дебюта, господин директор. – напоминаю я, решив, что он – «до конца не втыкает в ситуацию». – Которая за три года обучения научилась как-то танцевать и более-менее удачно попадать в фонограмму, вовремя открывая рот. Мне для работы – агентство не нужно. Могу самостоятельно сделать всё, что делают в нём в разных отделах специально обученные люди. Я даже петь уже могу, что только что подтвердили французы. Единственная преграда, удерживающая меня здесь от ухода в самостоятельное плавание – это контракт. А также взятые на себя обязательства перед президентом СанХёном. Но президента СанХёна нет, а в агентстве, в его отсутствие, отношение ко мне совершенно не коррелируется с тем успехом, которое оно приобретает в результате моего труда. Раз так, – думаю, что сейчас самый подходящий момент разорвать с вами контракт, коль вы так сами под это подставились!

Неожиданно после моих слов в кабинете повышается уровень шума. Присутствующие вдруг издают какие-то невнятные звуки, – охи, вздохи, ахи. Ёрзают на своих местах, поворачиваются друг к другу. БоРам вообще, наклонившись вперёд, ложится грудью на стол и, повернув голову, смотрит на меня, видимо, пытаясь заглянуть в лицо. Но я на неё не отвлекаюсь, а смотрю в глаза ЮСону, стараясь не моргнуть первым.

– Тихо! – требует ЮСон, тоже не разрывая со мною зрительный контакт.

– Значит, считаешь, что к тебе относятся не в соответствии с твоим уровнем? – спрашивает он, дождавшись тишины.

– Да. – лаконично отвечаю я и ещё киваю.

– И что, по-твоему, агентство должно сделать?

– Для начала компенсируйте мои финансовые потери.

– Организовать тебе отдельный проект?

– Чтобы я вкалывала, по новой зарабатывая деньги, которые потеряла по вашей вине?? – сильно удивляюсь я столь странному предложению. – Да ещё при этом делилась процентом с агентством? Вы это так шутите?

– А что тогда? – спрашивает у меня ЮСон.

– Вы вообще должны были сразу, как узнали про суд, сказать мне, что всё компенсируете за свой счёт. – отвечаю я ему. – Вот что я подразумеваю под соответствующим ко мне отношением. Вам же даже в голову не пришло сделать такое предложение. Значит, вы относитесь ко мне неуважительно, раз мои проблемы вас не волнуют. Можете повысить мне процент отчислений, если не понимаете, как решить вопрос.

– Процент отчислений? – сильно удивляется ЮСон. – Повысить?

– Почему бы и нет? Своими песнями я втащила агентство в Японию, теперь – в Европу. До этого была Америка. Почему бы вам не поощрить своего сотрудника, генерирующего столь много славы и денег?

– Но ты ведь и так получаешь за свои песни авторские отчисления?! – буквально изумляется ЮСон. – Госпожа ЫнДжу, когда увидела эти суммы, была просто поражена до глубины души! Зачем тебе ещё?

– Я их заработала. – пожав плечами, отвечаю я, имея в виду суммы, которые поразили госпожу ЫнДжу. – А денег никогда много не бывает. Хочу купить дом на Чеджу. И не в старости, а сейчас.

– «Дом на Чеджу»? – озадачено переспрашивает ЮСон.

– Да. Буду сидеть, курить сигары, смотреть на море и пить ром, когда всё надоест. – объясняю я, на кой он мне нужен.

– Всё это можно делать и без покупки дома. – помолчав, сообщает ЮСон.

– Тогда теряется восемьдесят процентов удовольствия. – быстро отвечаю я.

– Как ты это измерила?

– Господин директор, давайте не будем уходить в сторону. – предлагаю я и спрашиваю. – Вы собираетесь компенсировать мои финансовые потери?

– Не думаю, что я могу мгновенно ответить на этот вопрос.

– Тогда я с сожалением должна констатировать, что вы совершенно не цените сотрудника, который сделал столь много замечательного для агентства. – говорю я и сообщаю о своих дальнейших действиях. – Хорошо. Тогда я подаю на вас в суд и буду требовать разрыва контракта.

– Бросишь свою группу непосредственно перед поездкой в Японию? – уточняет ЮСон.

– Почему – «брошу»? – удивляюсь я. – Видя, с какой скоростью рассматриваются дела в судах, я успею и в «Tokyo Dome» станцевать, и Париж посмотреть за счёт агентства. Вы же повезёте нас в Париж, господин директор? Или французы так никогда и не увидят лучшую корейскую гёрлз-группу?

– Не уверен, что с таким настроением следует везти тебя в Париж.

– Уверена, господин директор, что вашу неуверенность не смогут понять