Загадки остались - Павел Мариковский

Сейчас паук будет нападать. Но что с ним стало! Куда делась стремительность его движений! Как-то нерешительно, семеня и вздрагивая ногами, толстый паук лениво приближается к осе. До нее осталось несколько сантиметров… Сейчас он очнется, брызнет паутинной жидкостью. Но каракурт апатичен, продолжает трусливо вздрагивать, и вдруг камбас срывается с места, взлетает над пауком и молниеносно наносит удар «кинжалом». Паук побежден, безжизнен, вялым мешком повисает на тенетах.

Ловко перебирая паутинные нити, оса спешит выбрать место для погребения своей добычи.

Два камбаса — два различных способа охоты! Быть может, есть несколько видов ос, истребляющих каракуртов, и каждому из них свойственны свои, испокон веков унаследованные от предков приемы охоты?

Но с чудесными охотниками на ядовитых пауков мне больше не удается встретиться, и вопросы остаются без ответа. Погибли и личинки камбасов в банке с парализованными пауками. От лишней влаги в банке все поросло плесенью.

Глава седьмая

Страдающие от недругов

Что-то случилось с тугаем в низовьях реки Тургень в урочище Карачингиль. Пришлось выключить зажигание, треск мотоцикла прекратился, сразу стало тихо. Всматриваюсь в деревья: необычным стал тугай. Раньше таким не был. Вот серебристый лох такой же, как всегда, но вместо ив стоят красные, будто опаленные огнем деревья. Они выделяются среди сочной зелени начала лета, будто тронутые дыханием осени. Но осень тут ни при чем. До нее еще далеко.

Недалеко видна рощица густых высоких тополей. Темно-зеленые вершины выделяются над тугаями и хорошо заметны издалека. В рощице находится кордон. Это самый тенистый уголок в здешних местах. В жаркий день там всегда царит полумрак и прохлада. Но сейчас рощицу не узнать. Деревья снизу до половины прозрачны, а их странные пепельного цвета листья просвечивают насквозь. На чисто подметенной земле уже нет той густой тени, и солнце играет бликами.

— Все тополя пожег черный червь! — жалуется жена егеря. — Ивы — те совсем красные. Шагу ступить нельзя. Всюду ползают твари, ничего во дворе не поставишь, все запакостят.

— Куры не едят, — добавляет ее сын, — муравьи не трогают, рыба на него не клюет. А если какой упадет в воду, схватят и выплюнут.

Черный червь — это личинки небольшого сине-фиолетового жука — тополевого листогрыза. Он опасный вредитель. Иногда размножается в массе и приносит большой урон. Многие годы не было видно этого жука и вдруг появился в массе. Почему?

Смотрю на деревья и всюду вижу толстых, черных, в мелких бугорках личинок. Они сидят на листьях, поблескивают гладким и черными головками, будто умышленно выставляют себя напоказ в такой заметной на сверкающем солнце темной одежде, и неторопливо скребут зеленую сочную мякоть. Кого им бояться! Попробуйте прикоснитесь. Сразу на шишечках, покрывающих тело, появятся янтарно-желтые капельки жидкости. Они неприятно пахнут, ядовиты. Ни птицы, ни рыбы, ни даже лягушки — никто не желает есть противных личинок.

Личинки грызут листья не как попало, а по особым правилам. Все жилки листа, крупные и мелкие, они не трогают. Прожорам нужна только мякоть. Если личинка сидит сверху листа, она оставляет целой прозрачную кожицу нижней стороны. И наоборот. Личинок масса. Всюду чернеют их массивные тела. Зеленая ткань съедена почти полностью, и от листа остается тончайший узор причудливо переплетающихся жилок. Лишь кое-где сбоку торчат оставшиеся нетронутые зеленые кусочки. Деревья страдают от своего многочисленного недруга и будто с печалью трепещут листиками-скелетиками.

Громадная и многомиллионная армия черных личинок неутомимо грызет и грызет… Под деревьями неприятно стоять: сверху беспрестанно сыплется дождь сухих испражнений, похожих на короткие обрезки черных ниточек. Вся поверхность воды тихой речки тоже покрыта ими. На пораженных неприятелем деревьях не слышно щебета птиц. Они покинули этот зачумленный очаг с противными черными червяками. Здесь, наверное, все животные знают, кто они такие.

— Что делать? — беспокоится егерь. — Вызвать из города машины, опрыснуть ядом тугай? Можно потравить птиц и рыб.

Заметно, как личинки быстро растут и толстеют. Скоро им пора превращаться в куколок. Потом из них выйдут черно-синие жуки.

Сейчас начало лета, и жуки-листогрызы завершают развитие первого поколения. Что будет дальше? Каждая самка оставит после себя не менее двух-трех сотен яичек. Из них выйдет еще более многочисленная армия вредителей. Что тогда ожидает тополевую рощу и зеленые тугаи? Второе поколение противных личинок погубит все, что только способны осилить их крохотные, но острые челюсти. А третье поколение? В жарком климате Средней Азии и оно успевает развиться.

Проходит несколько дней.

Сегодня небо покрылось серой пеленой беспорядочных облаков, далекие синие горы скрылись за темной стеной, солнце исчезло, его ослепительные лучи не в силах пробиться на землю. Жары как не бывало, прохладно, дует ветерок. К вечеру он усиливается, и я вижу необычное: над тихой речкой раздаются беспрестанные всплески и, как от крупных капель дождя, расходятся по воде в стороны ровные кружочки. Это с больших красных ив падают в воду черные личинки.

Что же делается с тополевой рощицей? Там вся земля усыпана черными личинками, по ней неприятно ступать, некуда поставить ногу, личинки вяло ползут по всем направлениям, кучками собираются у стволов деревьев, у стены летней кухни, возле фундамента дома. Им чужда земля, они всеми силами стараются подняться повыше в родную стихию шумной зеленой листвы, но сил у них нет, и они падают вниз. Даже самые крепкие из них не способны вскарабкаться вверх.

На кордоне объявлен аврал. Вся семья егеря, вооружилась метлами, собирает «червей» в кучи, обливает бензином, жжет. Теперь легко отомстить за искалеченные тополя.

Еще два дня падают на землю и в речку личинки жуков. А те немногие, кто остался наверху, едва живы, недвижимы. На третий день прожорливая и ранее недосягаемая в своей безнаказанности армия противника уничтожена, исчезла, оставив в память о своем нашествии прозрачную листву. Какая-то болезнь исподволь подобралась к жукам и подкосила всех сразу. И этой болезни, без сомнения, помогла пасмурная погода и отсутствие целительных солнечных лучей.

Что за болезнь, какие крохотные бактерии оказались нашими невидимыми друзьями, можно ли их выращивать в лаборатории, размножать и использовать против врагов-насекомых вместо дорогих и опасных для окружающей природы ядов, изобретенных человеком?

В природе, такой неизмеримо богатой разнообразием живых существ, издревле установилось слегка колеблемое равновесие. Но иногда что-то происходит с этими незримыми связями, один или несколько противников почему-то ослабевают, и тогда, угнетенный и сдерживаемый, воспрянув, набирает силу, вспыхивает пожар, происходит массовое размножение. Голодные орды губят, разоряют, притесняют соседей. Но ненадолго. Действие вызывает противодействие. Пожар вскоре затухает, против него выступают «пожарники», и от него не остается следа.

Все описанное произошло летом 1964 года в Карачингильском охотничьем хозяйстве в ста километрах от города Алма-Ата.

Балхаш показался неожиданно из-за холмов, изумрудно-зеленый в желтых песчаных берегах. Никто из нас не ожидал его сейчас увидеть, и поэтому, наспех остановив машину и не выбрав как следует место стоянки, все помчались к берегу.

С воды поднялись утки. С пронзительным криком ринулись навстречу нам крачки, с писком отлетели подальше хлопотливые кулики, только одни ходулочники долго всматривались в пришельцев, прежде чем всполошились и объявили об опасности.

Звеня крыльями, поднялось облако крупных комаров-звонцов (Chironomidae). Они неожиданно бросились прямо на нас и со все сторон посыпались крохотные удары. Потом комары успокоились, ринулись обратно и забились, кто как мог, в густые ветви кустарников. И так с каждого куста мириады странных комаров провожали нас тревожным звоном, лобовой атакой, щекотали лицо, забирались в рукава, за ворот, запутывались в волосах.

Что за необыкновенное место! Никогда не приходилось видеть так много звонцов, да еще и нападающих на человека.

В кустах мелькали юркие пеночки, сверкали яркими хвостами горихвостки. По земле бесшумно скользили ящерицы, не спеша ковыляли жабы, как угорелые метались муравьи-бегунки. А какие раздувшиеся животы оказались у пауков! Паутину, покрывающую кусты, сплошь облепили звонцы. Пауки — отъявленные хищники и не терпят возле себя никого другого. Здесь же они отказались от обычаев своих сородичей, сообща оплетали паутиной кусты и, не обращая друг на друга ни малейшего внимания, лакомились богатой добычей. Изобилие пищи изменило хищнические наклонности.