Соули - Анна Гаврилова

Глава 11

Белёсая фигура стояла на границе света, уперев руки в бока. Различить выражение лица тётушки я, разумеется, не могла, зато кожей чувствовала взгляд — суровый и тяжелый, как грозовая туча. Ещё слышала нарочито громкое сопение и лёгкое постукивание каблучком.

— Так-так-так… — наконец, протянула тётушка Тьяна. Сделала несколько шагов вдоль границы и повторила уже громче: — Так-так-так!

А мне вдруг вспомнилось, что тётка по наши с близняшками души явилась и никто кроме нас видеть и слышать её не должен. От этой мысли сперва обмерла, а потом догадалась взглянуть на Райлена. Судя по кислому выражению лица, брюнет призрачную даму видел неплохо.

— А как? — не удержавшись, шепнула я.

Райлен скосил глаза, пояснил едва слышно:

— Ну я же маг…

Тётушка Тьяна запнулась, а меня словно молнией прибило — о, Богиня! Прокололись!

— Маг? — изумлённо переспросил призрак. А потом как заорёт: — Маг?!

Сказать по правде — мне жутко, прям таки нестерпимо захотелось уплыть в обморок. Но увы. Перипетии минувшего дня, да и ночи, да и… ох, ладно — перипетии всех последних дней и ночей, сделать этого не дали. Я просто так устала бояться, что сил хватило лишь на то, чтобы виновато закусить губу.

— Госпожа призрак, перестаньте, — строго сказал Райлен. — Я не собираюсь причинять вам вред. Я вообще по другому, непрофильному делу.

Тётка встрепенулась. Спальню поглотила недоверчивая тишина, которую оборвал слаженный удивлённый возглас:

— Что?

Маг шумно выдохнул и укоризненно взглянул на меня. И я искренне порадовалась, что сижу, ибо удержаться на ногах после следующего заявления было невозможно:

— Дорогая, не кричи, пожалуйста. Родителей разбудишь. И вообще, тебе нельзя волноваться. Ты же помнишь о своём положении?

Кажется, у меня рот от удивления приоткрылся. Хорошо, что матушка не видит — она бы за столь явное нарушение этикета весь мозг выела.

— Каком положении? — встряла тётушка.

Губы Райлена дрогнули в улыбке — нежной, как первоцвет.

— Госпожа Тьяна, ну к чему уточнять? Вы же и так всё поняли…

С этими словами нахал черноглазый наклонился ко мне и аккуратно коснулся живота. О, Богиня!

— Лжете, господин маг. Лжете и не краснеете. Я прекрасно вижу ауру Соули, и она чётко показывает — беременности нет!

Улыбка мага из нежной стала какой-то… шальной что ли.

— А что вы хотите? — нагло заявил он. — Всего полчаса прошло.

До этого момента я была уверена, что призраки краснеть не умеют. Ошибалась.

— Полчаса? — выпалила вконец ошарашенная тётка. Бросила взгляд на распахнутую постель. — Так вы… так ты… и прямо тут?! — голос призрака сорвался на визг.

Я честно хотела опровергнуть, но на меня немота напала — брюнет явил такую наглость, какой даже у героев сентиментальных романов не встречала. А среди них наглецов тьма-тьмущая.

— Погоди! — тётка резко выпрямилась, стала невероятно серьёзной и хмурой. — Полчаса? Тогда откуда знаешь, что она беременна? Может — обошлось!

— Ну я же маг… — Райлен развёл руками, но выглядел при этом не растерянным, а невероятно счастливым.

— О, Богиня! — воскликнула призрачная тётушка и с грохотом осела на пол. — Так вот почему у вас ауры сливаются! А я-то решила — маскировка…

Райлен хмыкнул. Выдержал минутную паузу, позволяя тётушке как следует осознать произошедшее, а после продолжил с самым серьёзным видом:

— Теперь позвольте объяснить почему мы так поступили… Видите ли, госпожа Тьяна, наша любовь… — он вздохнул так тяжело и горестно, что мурашки по коже побежали, — наша любовь… сложная. Слишком велика разница в положениях.

— Наша девочка не бедная! — тётушка Тьяна уже успела подняться и принять самый серьёзный вид.

Райлен отмахнулся от заявления родственницы, пояснил угрюмо:

— Госпожа Тьяна, дело не в богатстве. Понимаете, я… — снова вздохнул и сделал такое лицо, словно собирается признаться в чём-то невероятно стыдном. — Я — наследник герцога Даорийского.

— Да ты что?! — выдохнула тётушка и опять осела.

— Да, — теперь в голосе Райлена звучал трагизм. Причём неподдельный. — Вы, несомненно, знаете, как общество относится к бракам аристократов и… простых подданных королевства. Даже мелкий, разорившийся барон не может жениться на простолюдинке без особых причин, что уж говорить о герцоге?

— О да! — горестно воскликнула тётушка. Уж она-то в этикете разбиралась, и реакцию общества представляла очень ярко.

— Но осуждение общества — капля в море, — продолжал рассуждать маг. — Главная сложность — мои родители. Вы даже представить не можете, какой скандал закатил отец, когда я объявил о своём намерении жениться на дочери господина Анриса. И это несмотря на то, что господин Анрис — заводчик ценнейшей дарайхарской породы и пользуется покровительством королевского дома…

О… Кто-кто, а тётушка Тьяна представляет. Думаю, при желании она могла бы закатить куда больший скандал, чем тот о котором врал Райлен.

— Отец не одобрил? — понимающе спросила призрачная тётка.

— Нет. Хуже того — он запретил и пригрозил лишить имени и наследства. — Райлен выдержал очередную паузу. — И знаете, госпожа Тьяна… я сперва решил, что так тому и быть. Зачем мне титул? Ну зачем?!

Встать с пола тётушка уже не пыталась…

— Зачем эти замки, конюшни, поля, леса, если…

О, Богиня… Я смотрела и глазам не верила. Райлен как будто забылся. Расхаживал по комнате, а его лицо… оно напоминала каменную маску. Ожесточённую, злую.

— Я не могу без неё, понимаете? — глухо рыкнул маг. — Не могу.

Спальню вновь окутала тишина. Тяжелая, как гробовая плита.

Тётушка Тьяна опомнилась первой, спросила осторожненько:

— А что вы решили "потом"?

И опять тяжелый вздох, а на лице улыбка исполненная такой грусти, что самой плакать хочется.

— А потом я вышел на балкон, окинул взглядом те самые поля и леса, и вспомнил, что я — не просто наследник герцога Даорийского. Я единственный потомок рода. И я не могу, не имею права, отрекаться от этой земли. Она пропитана кровью моих предков. Десять веков наш род заботился, оберегал, защищал! Я не должен отдавать эту землю чужакам. Вот только… отказаться от Соули тоже не могу.

— И вы решили бороться? — в голосе призрака звучало восхищение, смешанное с восторгом.

Прежде чем ответить, Райлен подарил мне исполненный нежности взгляд. И улыбку. Невообразимую…

— Да. Именно так.

Всё это было настолько… по-настоящему, что сил осадить брюнета попросту не нашлось. Вместо возмущения в душе расцветала нежность, сердце спотыкалось на каждом ударе, а к глазам подступали слёзы. Я уже начала жалеть о несостоявшемся поцелуе, когда тишину нарушил недоверчивый голосок тётки.