Синий бар (СИ) - Бисвас Дамьянти

В руках у него было полотенце, от которого шел пар. Тара протянула руку, но он не отдал его ей. Положив полотенце на диван, он жестом попросил ее поставить на него ноги. Когда она это сделала, он укрыл их и стал массировать. Она сдержала стон. В течение многих лет единственным человеком, к которому прикасалась Тара и который касался ее в ответ, была Пия. Она попыталась отстраниться, но Арнав положил ее ноги к себе на колени и начал большими пальцами разминать больные места. Как и раньше, целую жизнь назад. Тара позволила себе погрузиться в тишину. Может быть, она что-то значила для него, а может, и нет, но сейчас она чувствовала себя отлично. Она не стала сопротивляться. Арнав успокаивающе массировал ей ноги, стараясь не трогать распухшую лодыжку, и она наслаждалась происходящим, закрыв глаза.

– Я могу помочь тебе выбраться. Я должен был сказать это давным-давно, но тогда я был глупым мальчишкой и ничего не знал о жизни.

– У меня все в порядке. Клянусь. – Она пристально вглядывалась в его лицо, но его внимание было сосредоточено на ее поврежденной ноге.

– По-моему, с тобой не все в порядке. А может быть, настолько не в порядке, что ты снова исчезнешь.

Да, это так, но не стоит делиться с ним этой информацией. Арнав был рядом и старался уменьшить ее боль, пусть даже на одну ночь. Вот что действительно важно.

– Давай не будем беспокоиться о вчерашнем или завтрашнем дне, Ави. Мы можем просто жить здесь и сейчас.

– Почему ты поехала со мной сегодня?

– Я снова и снова задаю себе тот же вопрос.

Он отпустил ее ноги и подложил под них подушки.

– Ты поела?

– Хочешь мне что-то приготовить? – Она усмехнулась. У Арнава было много талантов, но способность к готовке не входила в их число.

– Я могу сделать лапшу быстрого приготовления.

– Это то, что ты обычно ешь?

– Я ужинаю не дома или ем у Шинде. Иногда в додзё. Отдохни пока.

Шинде. Значит, этот мерзавец все еще дружит с Арнавом.

– Тара?

Она подумала отказаться, но не увидела в этом смысла. И согласилась. Она была в безопасности, а Арнав предлагал ей лапшу. Она смотрела, как он уходит, затем возвращается в толстовке и спортивных штанах и заходит на кухню.

Прихрамывая, она направилась в спальню, чтобы поискать масло для тела. Женщина, с которой Арнав был в баре… Интересно, приводит ли он ее сюда?

На полке Тара нашла старый флакон увлажняющего крема и намазала им ноги. Расслабившись, она откинулась на подушки и решила полежать несколько минут, пока Арнав не позовет ее есть.

И вот он легонько потряс ее, чтобы разбудить.

– Вот, – он протянул ей миску.

До нее донесся запах давно минувших лет: аромат тех дней на Мира-роуд. Девушки из бара делали лапшу быстрого приготовления, когда были слишком измотаны, чтобы приготовить что-то еще. С тех пор она ее не ела. Когда она ходила за продуктами, то избегала смотреть на пакеты с лапшой.

Сейчас, накручивая вилкой макаронины и отправляя их в рот, Тара получала удовольствие. Когда она уронила макаронину на себя, Арнав стал сам кормить их обоих. Когда они закончили, он отставил пустую миску в сторону и поцеловал ее в щеку. Она не отвернулась. Он поцеловал ее в другую щеку, в нос, а затем в губы. Здесь только мы с ним – он и я. Что плохого в том, чтобы притвориться, что кроме этой комнаты больше ничего не существует?

Тара резко проснулась от раннего утреннего света и поняла, что осталась в одиночестве. Арнав, должно быть, вышел на пробежку. Она знала каждый уголок комнаты. Он ничего не изменил. Все аккуратно, но голо. Занавески свисают с карниза, простыни чистые, но выцветшие. Тара сходила в туалет, освежилась и приняла ванну. В гостинице, перед тем как Арнав заехал за ней, она успела только быстро ополоснуться под душем. Она заглянула в шкаф, и у нее возникло искушение взять его рубашку.

Увидев ее в мужской рубашке, головорезы Шетти могли бы не выдержать, поэтому она надела свою собственную. Тара удовольствовалась тем, что понюхала одежду Арнава и побрызгалась его одеколоном. Через некоторое время она пошла искать его, но он не вернулся. Он никогда не бегал так поздно. Может быть, уже ушел на работу. Возможно, это был его способ попрощаться без лишних слов. Тара почувствовала жжение подступающих слез, но не позволила им пролиться.

Прошлой ночью она дала себе волю. Все казалось вполне реальным. Арнав всегда был щедрым на ласки любовником да и сейчас им оставался. Только обнимал он ее так, словно больше не хотел отпускать, будто он скучал по ней. Она тоже скучала по нему, но хотела ли она связывать себя какими-либо обязательствами?

Тара собрала сумку и уже собиралась уходить, как вдруг дверь распахнулась. В комнату вошел Арнав, нагруженный пластиковыми пакетами.

– Что ты делаешь? – Он взглянул на сумку у нее на плече. – Я купил нам завтрак.

– Я думала, ты ушел на работу.

– Попозже пойду. – По дороге на кухню он поцеловал ее в макушку так непринежденно, как будто делал это каждый день. – Еще рано. Давай сначала поедим. Я завезу тебя обратно.

Она оставила сумку на столе и последовала за ним легким шагом. Арнав развернул все пакеты, они были набиты традиционными блюдами: вада-пао, самоса, пакоры, ало-пури. Тара усмехнулась, глядя на это разнообразие – в него вошли все ее любимые уличные закуски, еще и свежеприготовленные. Арнав все помнил. Она не ела вада-пао все эти годы, и мягкость хлеба в сочетании с пряностью начинки удовлетворили те желания, о которых она даже не догадывалась. Он вытер салфеткой жир с хрустящих пакор, как раньше всегда делала она, следя за фигурой в надежде стать актрисой. Они кормили друг друга, посыпая еду приправами и смеясь, в окружении аппетитных запахов тамаринда и зеленого кориандрового чатни. Как любовники. Арнав поцелуями стирал соусы с ее губ и подбородка.

Когда они поели, он отправился в душ и переодеваться, а Тара за неимением других занятий решила прибраться. Она поникла от воспоминаний и накатившей тоски. Она могла бы жить так день ото дня, если бы не танцевала в баре. Если бы не была плохо образована. Не была бы Тарой, проще говоря.

Пия была зачата в этом доме. Она имела право на этот дом, на то, чтобы знать, кто она, кто ее отец, листать альбомы с семейными фотографиями, которые Арнав прятал в шкафах, трогать все медали, которми его наградили, гордиться им. Тара задумалась. Была ли она несправедлива к Пии, не говоря о ней Арнаву? Она разложила в шкафу медали, которые почистила вчера. Тщательная полировка пошла бы им на пользу, но они и так выглядели гораздо лучше, чем раньше.

Арнав обнял ее, подкравшись со спины, от него пахло шампунем и одеколоном. Тара вывернулась, смеясь, и он спросил ее:

– Ты забыла?

– Как вырваться, если кто-то схватит тебя сзади?

Он научил ее этому, беспокоясь за ее безопасность. Она постоянно возвращалась домой поздно ночью в наемной авторикше. «Карате и танцы похожи, Пагли, нужно чувствовать свое тело и то, как ты двигаешься. Повернись. Пригнись. Целься в ребра или живот и беги».

Она отрабатывала это с ним десятки раз. Крутилась, уворачивалась, делала вид, что бьет его. Он отступал, словно испугавшись. Он мог бы научить этому Пию. Она отвернулась, чтобы скрыть изменившееся выражение лица.

– Ты ведь знаешь, что это значит, не так ли?

Он прекрасно улавливал ее настроение. Из его голоса исчезли все следы шутливого поддразнивания.

– Что?

– Ты можешь уйти от Шетти. Когда решишь сбежать на этот раз, скажи мне.

– Почему ты думаешь…

– Я старше. Я полицейский. Ты живешь в отеле и ничего мне не рассказываешь. – Он уткнулся лицом ей в шею. – Если ты передумаешь, я буду здесь.

Она кивнула, не зная, как еще реагировать на его слова.

Во время обратной дороги они снова молчали. Какая-то часть души Тары не хотела, чтобы они добрались до отеля. Перед самым расставанием Арнав схватил ее руку.