И в темноте увидеть свет - Сергей Александрович Самохин

из которых я опознал только несколько, даже сахар. Была бы мука, можно было бы попробовать что-то испечь, но вот муки я не нашел как раз. Еще нашел кофе, и все же поддался соблазну: зачерпнул из того самого бачка чуть воды в небольшую кастрюльку, отвернул кран в газовом баллоне под плитой, взял электрозажигалку (их было даже две в ящике с приборами), подумав, что нужно такую взять с собой, и поставил воду на огонь.

Запах тем временем почти совсем исчез, я осторожно закрыл наружные окна, оставив пока открытыми окна, выходящие во двор. С улицы дом теперь выглядит так же заброшенным, как и прежде, а со двора я все равно не могу контролировать подходы: так же, как я сюда проник, в этот дом может проникнуть кто угодно, и я об этом узнаю слишком поздно. Осмотрел бегло гостиную – там вообще ничего кроме разнообразной посуды небыло. Тем временем закипела вода, я засыпал в кружку полторы ложки ароматного (хранилось в запечатанной пачке) кофе, три ложки сахара, и залил все до верху водой. Помешивая напиток уселся на диван, и решил, что сейчас самое время поговорить с кем-то умным. За неимением других кандидатур, обратился к себе самому:

– 

Так, начнем с позитива: от жажды я пока не умру. Этой самой воды хватит мне ещё и на завтра. Худо-бедно я теперь вооружен, хоть нет надобности садовые ножницы таскать с собой. Есть место, где можно относительно безопасно и очень комфортно переночевать.

– 

А какие минусы имеются? – Перебил я себя после секундной паузы. – Ничего съедобного я не нашел, ночевать сейчас, примерно в полдень, очень даже неумно . можно еще неплохо вперед продвинуться.

– 

Да, но куда? Я понятия не имею, в каком направлении идти! И где я вообще? . Я поймал себя на мысли, что чуть было не сказал “где мы вообще?”, обращаясь к самому себе, и решил прекратить этот увлекательный диалог, пока я ещё не окончательно свихнулся.

Действительно, проблемой номер один теперь стала еда (и дальнейшая вода, впрочем), и из-за неё уже явственно выглядывала проблема номер два: понимать, куда и зачем мне нужно двигаться. И если решение первой проблемы зависело в принципе от удачи и было скорее всего делом времени, то проблема номер два выглядела куда занятнее. Настало время внимательно осмотреться наверху.

В спальне я не нашел ничего, кроме кровати, пустой тумбочки (с лампой на ней), и огромного трехдверного шкафа. В одной трети шкафа хранились еще несколько пледов, стопка простыней и наволочек, и пара подушек. В двух других неожиданно была одежда. Всё же получается что не гостиница, а чья то дача, скорее. Моя майка и штаны уже были такой степени “свежести”, что мне можно было прикинуться зараженным, и никто бы снаружи не раскусил подвох. Вот только штаны были хорошие, ещё на Базе полученные, со множеством карманов и усиленными вставками ткани на коленях. Такие если и менять, то только на что-то очень специальное. Майку бы я с удовольствием сменил на любую, но всё, что я нашел в шкафу, было скорее на человека ростом “метр с кепкой”, а это совсем не мое телосложение. Так что при все разнообразии одежды я остался при своем. Даже свитер не сумел натянуть, хотя порой ночами хотелось такой одеть. Зато нашел спортивную сумку, с кроссовками тридцать восьмого размера, которые аккуратно выложил обратно в шкаф. В сумку уложил на дно два пледа, и кожаный ремень от хозяйских брюк. Вещь крепкая, может пригодиться. В соседней жилой комнате, стены которой были окрашены в неожиданно веселый ярко-желтый цвет, стоял приземистый тяжелый прямоугольный журнальный столик из темного дерева, аккуратно застеленный посередине узкой белой скатертью. Два комода у стены с небольшим окном, выходящим на дорогу (и потому уже закрытым мною), угловой видавший лучшие времена диван и кресло в углу.

В одном комоде были книги. Много книг, все на итальянском. Странно было видеть книги в закрытом шкафу без стеклянной витрины, как будто они там просто были складированы. Комод буквально был забит ими. Второй комод был скорее секретером: тот, кто обитал в этом домике, были либо писателем, либо студентом, так как во втором комоде я обнаружил настоящую коллекцию разнообразной писчей бумаги, аккуратно разложенной по стопкам, карандаши и ручки всех расцветок, пару блокнотов (пустых), и прочие канцелярские мелочи. Ничего нужного для меня, впрочем. Второй этаж разочаровал, и я спустился вниз по лестнице уже отнюдь не в приподнятом настроении. Глянул на улицу через окно, и увидел почтовый ящик на заборе у ворот.

Блин, это же так просто! Если это чей-то дом, то у него есть почтовый ящик. Если у него есть почтовый ящик, то в нем вполне возможно может находиться хоть что-то, что содержит адрес этого дома. Парадную дверь отпирать я не стал, да и ключа небыло. Выскочил во двор, трусцой обежал дом, глянув конечно по сторонам для спокойствия, и вот он забор. Стальной забор метра два в высоту, правда расстояния между прутьями достаточно большие, чтобы через них просунуть руку. Да, а как открыть ящик-то? Пришлось вернуться в дом, где я оставил кухонный нож, и потом просто и бесцеремонно отогнуть переднюю дверцу ящика, благо он был обычный, из тонкого металла. Адрес я увидел сразу, на одном из рекламных “персонализированных” писем: “Господин Такойто”, Via Rocche 5, 14040 Maranzana. Так, адрес есть, адрес есть, чуть не напевал я про себя, прикрывая дверцу ящика и заходя обратно в дом. Что я не осмотрел еще? А не заглядывал я пока в дверку под лестницей, услужливо подсказал внутренний голос.

А вот и она, и маленький комод кстати около нее, который я сперва даже и не заметил. Так, внизу средства для ухода за обувью и всяческие щетки, отодвинул верхний выдвижной ящик, сразу выехали ключи. Не от машины, скорее всего от этого дома, запасные. Так, блин, а ведь тут был гараж! Надо бы и в него заглянуть. Ключи пока в карман, один из них должен быть от гаража, по идее. Что еще? Стопка рекламных буклетов и расписаний видимо автобуса, и маленькая брошюра, каких полно в отелях для туристов. Карта внутри – вот это джек-пот! А нет, не джек-пот, это карта окрестностей Флоренции. Больше пока ничего, увы.

Тогда пора идти вниз, куда явно ведет эта дверь. Как-то неохота, как будто ожидаю там найти что-то неожиданно плохое. Внутренний голос, впрочем молчит. Молчит он уже давно, не