Астриум 4. Последний свет - Эл Лекс

человечества одним из самых первых орудий труда, которые человек осознанно производил именно для того, что им предполагалось делать. Но иногда попадались и другие интересные вариации — например, у одного подопытного проводником была металлическая ложка.

— Подопытного? — я хмыкнул. — Это вы про ваши центры изоляции сейчас? Про тюрьмы для светлячков? Для этого вы их там запирали?

— Отрицать не буду. — Арамаки поднял ладони. — Это действительно имело место быть, и мы… Я этим не горжусь.

— Врете. — спокойно перебил я.

— Отнюдь. — Арамаки опустил руки. — Я правда этим не горжусь. Считаю это необходимым — да. Но не горжусь. Я делал, что должен делать. Мы сейчас живы и разговариваем здесь в том числе благодаря этим центрам изоляции.

— Ладно. — я вздохнул и махнул рукой. — Продолжайте.

— Мы изучили многие тысячи проводников различных просветленных. Изучили их взаимодействие с носителями, пытались вывести какую-то зависимость между силой просветленного и типом его проводника, материалом, возможно, чем-то еще. Но все тщетно.

— Тогда зачем вы это рассказываете? — из-за спины у меня спросила Кейра. — Как нам это поможет?

— Терпение, милая дама, терпение. — Арамаки поднял указательный палец. — Если я все донесу до вас одним предложением, без предыстории, вы вряд ли сможете понять суть нашего проекта.

— Кей, помолчи. — бросил я через плечо и снова повернулся к Арамаки. — Ладно, здесь вы ничего не выяснили… А где выяснили?

— Вот правильный вопрос. — Арамаки щелкнул пальцами. — Мы же работали не в одном направлении, а в нескольких. И в некоторых из них достигли определенных успехов. Например, мы узнали, что проводник и человек не связаны. Человек привыкает к определенному проводнику — да, это так, но он способен работать и с другим, если утратит первый. Мало того — в ряде случаев новый проводник показывал даже более хорошие результаты, чем старый. Мы оставляли подопытного наедине с некоторыми образцами изделий из металла в защищенном боксе и просили его взаимодействовать с ними, как он делал бы это со своим проводником. Почти всегда испытуемые выбирали изделия, которые по форме были схожи с его прежним проводником, но далеко не всегда это давали лучшие результаты. Лучшие результаты могло дать простая металлическая палка, или крест, или просто бесформенный кристалл. Но что интересно — при повторном тесте, спустя некоторое время, испытуемый уже не пытался взять тот предмет, что напоминал его старый проводник, он заранее хватал тот, который показал лучшие результаты. В основном, после этого они пытались сбежать, пользуясь своей возросшей активностью Света… Но это уже другая история.

— И в чем же был секрет возрастающей активности? — я хранил терпение.

— Вот и мы думали. И в конечном итоге пришли к интересному выводу — все дело в материале, из которого сделан проводник. А вернее — в кристаллической решетке этого материала. Как вы знаете, металлы имеют определенную кристаллическую структуру, так вот все материалы и их сплавы, которые показывали лучшие результаты, имели примерно одинаковую решетку. И тогда мы решили найти тот материал, решетка которого будет идеальна для Света. Мы испытывали десятки и сотни материалов и сплавов, тщательно протоколируя все результаты и на основании их изменений вывели определенную формулу, которая позволяла определять эффективность каждого из материалов. Мы приблизились к отметке в восемьдесят пять процентов при помощи одного из стеллитовых сплавов, но это оказался наш потолок. Все дальнейшие эксперименты не помогли нам преодолеть этот барьер, ни один вариант не показывал результата лучше. И тогда мы пришли к выводу, что на планете не существует материала, который был бы эффективен на сто процентов в вопросе проведения Света. Нам оставалось только одно — создать его.

К горлу подкатил комок, а ладонь, в которую всосались жидкие золотистые капельки светолита резко зачесалась. В ушах снова звучали записанные на карту памяти голоса погибших ученых и их последняя мольба «Не пытайтесь воссоздать светолит!»

Ведь светолит, когда я его нашел, имел форму кубика — по сути, тоже кристалла. И даже название его схоже с тем самым «стеллитом», который являет собой сплав металлов. И даже в ладони он плавился и некоторое время держался блестящими лужицами, как какой-нибудь цезий…

Так что сомнений не остается — светолит это тоже металл.

Недаром говорят, что история идет по спирали. Даже не зная, чем занимались в заброшенном и захваченном Тьмой исследовательском комплексе, люди все равно попытались снова наступить на те же грабли.

И, кажется, успешно.

— Только не говорите, что все то, что происходит снаружи, это следствие ваших экспериментов… — я глянул на Арамаки.

— Что? Нет, насколько я знаю. — он даже слегка растерялся. — С чего вы взяли?

— Да так, предположил. — я пожал плечами. — А почему вы так уверены, что вы тут ни при чем? Вы же создали материал, как я понял?

— Да, создали. — Арамаки пожал плечами тоже. — Вывели идеальную кристаллическую решетку, собрали атомную структуру, прикинули техпроцесс… И синтезировали.

— Это лишний раз доказывает, что происходящее снаружи имеет отношении к вашему металлу. — отбрил я.

— Понятия не имею, с чего у вас такая уверенность, но вот вам два факта против этого. Факт первый — люксий, как мы назвали новый металл, был синтезирован уже два месяца назад, так что к происходящему сейчас он точно не имеет отношения.

— Ладно, а второй?

— А второй — он оказался бесполезен!

— В смысле? — удивился я. — Как это «бесполезен»?

— Буквально! — Арамаки всплеснул руками. — Металл оказался таким хрупким, что из него невозможно даже сделать толковый инструмент, тот же нож например. Он моментально выкрашивается и его слой буквально в миллиметр толщиной уже можно отламывать пальцами. Вы, конечно же, спросите меня, зачем я вам рассказываю о прочностных свойствах металла, которому они и даром не нужны, поскольку он предназначался для другого, так я вам отвечу — это потому что то, для чего он предназначался, он не делал и подавно! Ни один из наших полевых агентов не смог использовать изделие из люксия в качестве проводника, я даже больше скажу — мы не смогли зарегистрировать вообще никакой световой активности в кристаллической решетке этого материала!

— Может, вы ошиблись? — я пожал плечами. — Что-то сделали не так?

— Исключено. Все параметры полученного материала досконально совпадали с нашими расчетами и моделями.