Она мое безумие - Лекси Рид

бедрами. Влад заставил меня оставаться в этом положении, прижимая моё тело к себе.

— Отпусти нож, — приказал он.

— Сделай то, что ты хотел. Возьми меня. — сказала с отвращением я.

Я хотела закончить уже с этим. Я не могла уже бороться с ним, я устала физически и морально.

— Нет, Изабель. Не так. — процедил Влад, вставая с меня, — Не как шлюху.

Я привстала и приняла сидячие положение. Подняв голову, я наблюдала за монстром.

Он взял нож с пола и положил его в кобуру.

— Раздевайся. — велел Влад.

⠀

— Зачем?

— Либо ты это сделаешь, либо я помогу тебе. Выбирай.

— Ты безжалостный монстр.

Я встала и начала расстегивать молнию платья. Я потянула ткань и осталась в нижнем белье.

— Полностью, Изабель.

Не сводя с него глаз, я сняла бюстгальтер и кружевные белые трусики. Я никогда в жизни не перед кем не оголялась, и эта ситуация была для меня невыносимо унизительной.

Никто не видел меня такой. Уязвленной, выставленной на показ, словно предмет. Мой внутренний страх был подавлен, и, несмотря на глубокую внутреннюю боль, я старалась сохранять внешнее спокойствие.

В глубине души я знала, что он наблюдает, как я становлюсь всё более уязвимой, и что, вероятно, это будет запечатлено на видео. Я понимала, что это видео может быть выложено в сеть, и, что хуже всего, отправлено моему отцу и брату.

— Предполагаю, что пункт насчет твоей девственности был обязательным для замужества с твоим ублюдком. Можешь не волноваться, твой жених не узнает, что я первый мужчина, который видел тебя такой.

— Ты насильно меня заставил это сделать.

Я боролось с желанием выцарапать ему глаза.

— Интересно, что почувствует Илья, когда узнает, что я лишу тебя девственности. — его голос звучал, как утверждение.

Словно я сама этого захочу.

— Влад, ты можешь мечтать дальше, но я никогда, слышишь, НИ-КОГ-ДА, — произнесла по слогам последние слово, выделяя его тоном, — Не пересплю с тобой. Илья получит от меня в разы больше, чем ты, потому что этого буду желать я — своим телом и душой.

— Прими душ. Тебе принесут одежды и еды.

Он повернулся и исчез с тихим щелчком двери.

Глава 32. Спасение на Грани

Изабелла.

Ты прекрасно выглядишь с кровью по всему лицу.

Я подняла свое нижнее белье с грязного пола и быстро надела его на себя, стремясь прикрыть свою уязвимость. Обернувшись, я заметила душ. Мне нужно было принять его, чтобы смыть весь позор, который я чувствовала на себе.

Я ощущала себя грязной, словно предала всех своих близких. Мысли о том, как я буду смотреть в глаза Ильи, угнетали меня. Эти чувства заставляли слезы катиться по щекам, и я не могла сдержать свой плач.

Подойдя к душе, я включила кран горячей воды. Жаркая струя воды обрушилась на мое тело, и мне показалось, что я вздрогнула от её интенсивного прикосновения. Я вздохнула, стараясь глотать слезы, и продолжала стоять под струей воды, надеясь, что она смоет с меня хотя бы часть этой невыносимой боли.

Неожиданно кто-то вошел в камеру. Стоя спиной, я услышала широкие шаги, которые нарушили мою попытку уединения и спокойствия.

— Блядь, ты посмотри на ее тело, Семен. — далее прозвучал мужской хохот нескольких людей.

Я подавила нервную дрожь и продолжила дальше стоять под душем.

— Влад приказал нам тебя вытереть полотенцем, шлюха. — сказал один из противных голосов, который подошел ко мне.

Мое сердце колотилось в груди от страха. Я оглядела стеклянную ванную полочку, чтобы что-то использовать в случае самозащиты от этих уродов.

— Ты не бойся нас. — засмеялся другой заливистым смехом. — Мы ничего тебе не сделаем плохого.

Выбора не оставалось.

Я начала бить по полочке, как сумасшедшая, в итоге она разбилась вдребезги, на мелкие осколки, которые упали на пол.

— Ты чего делаешь, мразь?! — громко крикнули голоса.

Быстро подняв треугольный острый осколок, я повернулась лицом к этим уродам, полные решимости и страха. Один из них уже истекал слюной, как дикий зверь, и его взгляд был полон жажды насилия, в то время как другой, стоящий ближе ко мне, занят был дрочкой, демонстрируя свою отвратительную похоть.

Вода, стекущая по моему лицу, почти скрывала слезы, создавая иллюзию, что я всё еще в состоянии контролировать свои эмоции. Мои руки дрожали, но я крепко вцепилась в острый осколок, ощущая, как его лезвие проникает в ладонь.

— Если еще сделаешь один шаг, ко мне… — замолчала я, посмотрев на этих извращенцев с полным отвращением, — Клянусь, я убью тебя.

Уроды снова засмеялись, не веря моим предупреждениям, словно я просто разыгрывала их. Их смех был полон насмешки и презрения, не воспринимая меня всерьез.

Я испытывала страх в его самой глубокой форме. Будучи полуголой и совершенно одна, я стояла перед этими чудовищами, которые собирались меня изнасиловать. Моё тело дрожало от страха и холода, и я чувствовала, как моё сердце стучит в горле.

Меня не учили драться, и я не имела ни малейшего опыта в защите себя. Однако я держалась за осколок, который был моим единственным шансом на спасение. Мои пальцы были обагрены кровью, и я надеялась, что этот осколок сможет хоть как-то изменить ситуацию.

Когда первый мужчина приблизился ко мне, я не медлила и всадила весь осколок прямо в его грудь. Мои глаза расширились от ужаса, когда я увидела, как алая кровь начала течь по моим пальцам и затем по руке, заляпывая её.

Его тело начало терять равновесие, и он шипел змеиным тоном, когда упал на колени, а затем на пол, оставляя меня с ощущением, что я только что сделала первый шаг к своему освобождению.

— Ты, что, сделала, шлюха?!

Другой мужчина неожиданно налетел на меня, замахнулся широким движением и ударил меня прямо в лицо. Каждый удар был жестоким и беспощадным, и я не смогла устоять, отлетев в сторону под натиском боли.

Сильный удар заставил моё тело дрожать от боли, и я не смогла зажмуриться, когда, спустя секунду, оказалась на мокром полу, где разбросаны осколки от полочки ванной. Мой взгляд размывался слезами и кровью, и каждая попытка передвигаться приносила лишь новое страдание.

Оставшийся в живых мужчина, дыша тяжело, сел на корточки и грубо повернул меня на живот. Мои силы иссякли, и я не смогла сопротивляться, так как моё тело было покрыто тяжкими побоями и несоразмерной болью. В его действиях не было ни капли сострадания.

С меня начали стягивать трусики, и слезы, не сдерживаемые больше, потекли из моих глаз, смешиваясь