Гарпия - Генри Олди

Нет, Кристиан не испытывал опасений. И решительно двинулся к студентам – знакомиться. Располагать людей к себе он умел. Слово за слово, и «лаборант Кей» влился в шайку-лейку, как струйка яда – в бокал с вином. Врал с три короба, в кураже шнырял меж лаферами, демонстрируя далекой зрительнице:

«Гляди, каков я в деле!»

Самый жирный куш обретался у смазливой куколки. Таких хоть невинности на мостовой лишай, все проморгают. И Кристиан, уверенный в своей безнаказанности, утратил бдительность. Желая привлечь внимание гарпии, он помахал трофеем над головой.

– Эй! Ты что это… ты зачем, а?!

Кристиан рванул с места заячьей скидкой. Прохиндей Мориц, помнится, завидовал: у тебя, кузарь, не ноги – вихри! Здание университета осталось за спиной. Переулок Черной Кошки, на углу плешивый точильщик Скруль орет благим матом:

– Ножи-ножницы-бритвы! То-о-очим! Ножи-и-и…

Обогнув точильщика, Кристиан свернул направо, сломя голову пронесся три квартала по улице Отдохновения, юркнул в любимый проходняк, не раз выручавший его, нырнул под развешанные на веревках простыни, которые сушились здесь, должно быть, со дня сотворения мира…

– Украл? Беги, дурачина, беги…

Дребезжащий старческий смешок затих позади.

Теперь налево, в другой переулок – никто не поверит, что вор повернет обратно к площади. Вот и дворик с тремя выходами. Парнишка замер, переводя дух. Ни криков, ни топота ног. Ушел. Все в порядке. Но обостренное чувство опасности не проходило. Под ложечкой сосало, на лбу плясал нервный живчик. Беги, шептал живчик, хихикая. Спасайся, дурачина.

Чего медлишь?!

Вору чудилось, что он угодил в облаву. Что кольцо смыкается. Сердце колотилось в груди, разрываясь от отчаяния, хотя Кристиан совсем не запыхался.

Он был близок к панике.

– О, мастер Матиас! Вы чудесно выглядите! Стройный, молодой, просто душка! Давненько вы нас не баловали визитами…

Давненько, с точки зрения Руфи Кольраун, означало дня два, максимум, три. Скрипторша хлопотала вокруг Кручека, как заботливая бабушка – над любимым внуком. Лицо ее в обрамлении кружев чепца, похожее на печеное яблочко, сияло здоровым, ярким румянцем. Движения излучали энергию, в карих глазках светилось радушие. Человек, не знакомый с историей Руфи, услышав, что когда-то лекари отказались от этой женщины, а маги-медикусы лишь вздохнули, разведя руками, ни за что не поверил бы рассказу.

Не верьте и вы.

Правда редко бывает достоверна.

Ах, Руфь Кольраун, сестра заклинателя Авеля, родная тетя Просперо, боевого мага трона – с младых ногтей став пифией в 3-м столичном оракулярии, за двадцать лет беспорочной службы она напрочь подорвала здоровье. Гарь жженого лавра, медитации в хрустале, грибная вода – стимуляция видений требовала жертв, и Руфь жертвовала без колебаний. Когда она слегла, родственники – и капитул оракулярия! – просадили целое состояние на лекарства.

Ничего не помогало. Приговор был вынесен. Тайком от умирающей заказали место на кладбище. Уютный, тенистый уголок, оазис покоя, защищенный рунами – пифия, случайно восставшая из гроба, страшила семью. Венки-ленты, кисти гроба, саван из тончайшего батиста – все подготовили по высшему разряду. И стали ждать.

Ведь ясно, что со дня на день…

Ожидание затянулось. Те, кто проведывал Руфь-доходягу, отмечали странное поведение женщины. Каждого она встречала, как после долгих лет разлуки. Слабым голоском шептала комплименты, уверяла, что просто счастлива от визита такого расчудесного гостя. Угощала яблоками и медовыми пастилками. Интересовалась детьми и стариками. Радовалась, если все было в порядке. Узнав о чужих болезнях, напастях и бедах, на миг впадала в знакомое сосредоточение – и, вернувшись, заверяла, что все будет хорошо.

Болезнь пройдет, напасть минет, беда расточится.

Уходя, гости смеялись без причины, целовали Руфь в щечку и забывали, что это они пришли утешать, а не наоборот.

К ней зачастили.

Сев в подушках (да-да, она уже садилась!), экс-пифия приходила в восторг, видя незнакомца, задыхалась от счастья, встречая приятеля, а родичи или близкие друзья ныряли с головой в море радости. Попивая бульончик, грызя сухарики, Руфь выслушивала каждого – и обещала благополучный исход дела. Если выходила ошибка, и благополучие медлило, или гуляло в иных краях, на нее не обижались. Зато когда сбывалось хоть чуточку…

О, ее заваливали подарками, которых Руфь не брала. Если дары оставляли силой, она раздавала их другим гостям. «От хорошего человечка! – таинственно шептала Руфь. – Лично вам! Берите, берите, это на удачу…» – и одаренные славословили благодетельницу на всех перекрестках города.

Прошел год, и в ректорат Универмага явилась бодрая, пышущая здоровьем, приветливая дама. Ее просьбу – взять на работу, скрипторшей в университетскую библиотеку – удовлетворили без раздумий.

Бывало, к Руфи приходили за рецептом, с помощью которого она излечилась. Слухи гуляли самые разные: химерное молочко, джем из райских яблок, гимнастика старцев с горы Ху-Линам… Она виновато глядела в пол. Очень сложный рецепт, извините, не всякому подойдет. Требует многих усилий. Нет, за деньги не продается. Ага, и вам всех благ…

– Кабинет, мастер Матиас?

– Да, тетушка Руфь.

Скрипторша любила, когда студенты и преподаватели звали ее тетушкой. Вот и сейчас: просияв, она взмахнула веером – и, соткавшись из воздуха, плотные ширмы оградили столик, избранный Кручеком. Он нарочно сел у окна с видом на площадь, чтобы кабинет не торчал посреди зала, привлекая внимание. Ишь ты, а ширмы-то расписные – стиль «кожица груши», золотая фольга в лаке, как он любит…

Таких мелочей Руфь не забывала.

– Свободный абонемент, мастер Матиас?

– Да, пожалуйста.

– Тематика?

– Плотийские войны.

– Одну минутку…

Просочившись сквозь ширмы наружу, скрипторша вскоре вернулась с фолиантом в переплете из лилового бархата. Свободный абонемент представлял из себя список материалов библиотеки, близких по тематике, а щелчок ногтем по нужному разделу оглавления превращал книгу в указанный том.

Чтобы вернуться к исходнику, надо было захлопнуть фолиант и вновь раскрыть.

Кручек углубился в поиск. История конфликта, описание крупнейших сражений, тактика и стратегия партизанской войны в горах Тифея… Нет, это лишнее. За окном мелькнул крылатый силуэт. Он на миг отвлекся, проводив взглядом гарпию, набирающую высоту. Небось, на крыше сидела. Ладно, занятия кончились, летим, куда хотим… Так, миссия сусунитов в устье реки Кеферы, военные экспедиции для вытеснения аборигенов под руководством майора Джошуа Горгауза. Первые соглашения, нарушенные обеими сторонами, Гиллово перемирие…