Власть женщины - Барбара Брэдфорд

В этой молчаливой войне взглядов Найгел сдался первым. Он отвел глаза, затем быстро поднялся и направился к выходу.

– Мне пора, – пробормотал он, пробежав по кабинету и задержавшись у дверей. – До свидания, мама.

– Мы еще увидимся до твоего отъезда, Найгел? – торопливо спросила Стиви, в глубине души проклиная себя за проявленную слабость. Босс исчез, осталась только мать.

– Скорее всего нет. Я хотел бы улететь сегодня вечером, если получится.

– Понятно. Все равно дней через десять я буду в Лондоне.

– Ты приедешь на Рождество?

– Да. Мы с Хлоей вылетаем в двадцатых числах.

Найгел кивнул и открыл дверь.

– Передай привет Тамаре и поцелуй от меня детей.

– Непременно, – сказал Найгел и, не глядя на нее, вышел из кабинета. Дверь за ним бесшумно закрылась.

Стиви продолжала стоять, не отрывая взгляда от двери. Ее лицо выражало полную растерянность. Она все меньше и меньше понимала своего старшего сына.

Внезапно ей пришло в голову, что Найгел так и не сказал ей, зачем он сегодня заезжал на фирму, хотя у него совсем не было времени в этот краткий визит в Нью-Йорк. Возможно, у него не было никакой конкретной цели, и он сделал это просто по привычке. А может быть, ему было интересно, как идут дела в магазине. Или ему захотелось взглянуть на «Сверкающий властелин» и еще раз продемонстрировать Стиви свое неодобрение. Или решил помериться с ней силами? Она не знала, какое из ее предположений было верным.

Одно можно было сказать точно: Найгел заезжал не для того, чтобы поздравить ее с днем рождения, как она подумала вначале, когда он чуть ли не ворвался в кабинет. Правда, Стиви быстро рассталась с этой мыслью. Найгел был слишком резок и будто стремился поссориться. Он и не вспомнил о ее дне рождения.

В этот день, во вторник, десятого декабря, фирма закрылась раньше шести часов.

Как только двери, выходящие на Пятую авеню, захлопнулись, «Сверкающий властелин» был помещен на ярко освещенную витрину в центре главного демонстрационного салона. Это был небольшой зал с высоким потолком, который освещали яркие хрустальные люстры. Витрины для показа драгоценностей, расположенные вдоль стен, были искусно подсвечены. Пол устилал серебристо-серый палас. Антикварные французские столики и бюро в стиле Людовика XV, за которыми обычно работали консультанты фирмы, прекрасно вписывались в обстановку и придавали изысканность всему интерьеру. Сегодня на них стояли цветы.

Ровно в шесть тридцать служащие фирмы собрались в демонстрационном салоне, чтобы поздравить Стиви с днем рождения и отпраздновать приобретение знаменитого бриллианта. Шампанское и холодные закуски были приготовлены для служащих и немногочисленных гостей, приглашенных Стиви.

Здесь уже были Майлс, Хлоя, Андре Биррон и Мэт Уилсон. Андре, отложивший свое возвращение в Париж, давал сегодня ужин в честь Стиви. Вчетвером они окружили ее, поздравляя и желая всего самого лучшего.

Бриллиант поразил всех присутствующих. Зачарованные его волшебной красотой, люди столпились вокруг витрины, никто не мог отвести взгляда от этого короля алмазов.

Андре повернулся к Стиви и сказал:

– Я очень рад, что дела задержали меня в Нью-Йорке и я смог присутствовать сегодня здесь, на твоем триумфе, дорогая. Снова увидеть этот прекрасный камень и поздравить тебя – это большая радость для меня.

– Я счастлива, что ты сегодня с нами, Андре. Я хочу поблагодарить тебя за поддержку, которую ты оказал мне на аукционе. Не знаю, что бы я делала без вас с Мэтом. Я была просто комком нервов.

– Ничего подобного. Даже если ты и волновалась, об этом невозможно было догадаться. Ты, как всегда, была спокойна и уверена в себе.

К ним подбежала возбужденная Хлоя, она схватила мать за руку и воскликнула:

– Мам, это просто потрясающе! Потрясающе! Он потрясающий, слов нет! Как здорово, что ты выиграла торги на этом аукционе. Ты лучше всех, мам.

– Спасибо, Хлоя, – улыбнулась растроганная Стиви.

Ее порадовала реакция дочери, но, главное, девочка снова стала самой собой. После Дня Благодарения Хлоя была молчаливой и мрачной. Она как будто не могла найти себе дела, ей ничего не хотелось, словом, обычный подросток, который, тоскуя, делает несчастными всех вокруг. Но хотя и очень медленно, тучи наконец рассеялись, и к Хлое вернулась обычная жизнерадостность.

Андре сказал девочке:

– Он в самом деле потрясающий, Хлоя. Как и твоя мамочка.

– Она лучше всех на свете, дядя Андре.

– Очень рад слышать, как ты хвалишь Стиви. Она это заслужила. Не хочешь пойти посмотреть другие украшения? Стиви говорила мне, что сегодня первый показ новой коллекции.

– Хочу, – согласилась Хлоя и взяла его под руку.

– Я с вами, – сказал Мэт и последовал за ними к витринам с новой коллекцией.

Стиви осталась наедине с Майлсом перед «Сверкающим властелином». Ее очень волновало, что скажет о камне сын, и она поглядывала на лицо Майлса, пытаясь понять его реакцию.

– Он поражает своим великолепием, правда, Майлс?

– Ты точно выразилась. Просто дыхание перехватывает от такой красоты. – Он повернулся к Стиви и добавил: – Никогда не видел таких бриллиантов, а ты?

– Я видела камни и больше этого, но в нем есть что-то особенное. Он уникален. Конечно, каждый камень неповторим, не бывает двух одинаковых кристаллов, но уникальность «Сверкающего властелина» не опишешь стандартными характеристиками.

Майлс кивнул, снова поворачиваясь к витрине.

– Под его ледяным сиянием горит огонь.

– Это эффект огранки. Гарри Уинстон получил в руки большой кусок породы и, прежде чем отдать его гранильщику, несколько месяцев изучал его. У Гарри был безошибочный инстинкт во всем, что касалось кристаллов, Майлс, он видел в них то, что другие могли заметить только после огранки.

– Я очень рад, мама, что ты его купила, тебе так этого хотелось. Поздравляю тебя еще раз. И с днем рождения! Кстати, мой подарок тебе доставят домой, попозже. Надеюсь, он тебе понравится.

– Конечно, понравится, дорогой.

– Это бриллиантовое перо дяди Андре – просто прелесть!

– Ты тоже так считаешь? Андре счастлив как ребенок, что он сегодня с нами. И я тоже.

– А Хлоя, кажется, опять порхает, – с удовлетворением заметил Майлс. – Не хотел бы я снова стать подростком. Темное время. То возносишься на небеса, то проваливаешься в эмоциональные ямы.

Стиви согласилась. Затем, взяв сына под руку, отвела его в уголок, где их никто не мог бы услышать.

– Сегодня здесь был Найгел.

– Найгел! Но что он делает в Нью-Йорке? – Майлс был поражен.

– Он прилетел, чтобы встретиться с султаном Кандреи, который хочет купить несколько драгоценных камней.