Одноклассники (Сборник) - Юрий Поляков

Светлана. Ух, ты! Та самая?

Анна. Она! Когда я в Турции работала, у меня ее один… ну, я его сопровождала… чуть не спер. Значит, говоришь, разведенный Чермет в мэры собрался? Ладно, достану корону в ответственный момент!

Раздается звонок. Из ванной выбегает Евгения Петровна.

Светлана. Как там Федя?

Евгения Петровна. Отмокает… (Идет открывать.)

Входят два человека. Один, облаченный в рясу, священник Михаил Тяблов. Другой – тоже бородатый, одет, как рейнджер: замшевая куртка с бахромой, джинсы, мокасины, ковбойская шляпа. На боку футляр с любительской видеокамерой.

Отец Михаил. Мир вашему дому!

Светлана. Благослови, отец Михаил!

Отец Михаил благословляет собравшихся.

Анна. Если бы мне в десятом классе сказали, что Мишка Тяблов будет меня благословлять, я бы со смеху сдохла. А это что еще за Крокодил Данди?

Отец Михаил. Не узнаете? Эх, вы! Борьку Липовецкого не узнали!

Евгения Петровна. Боренька!

Анна. Точно – Липа! Откуда?

Борис (с легким эмигрантским акцентом). Из славного города Канберра.

Евгения Петровна. Это где ж такой?

Светлана. В Австралии, Евгения Петровна!

Борис протягивает перевязанный ленточками сверток.

Борис. Это вам!

Евгения Петровна. А что это?

Борис. Копченая кенгурятина. Очень вкусно!

Евгения Петровна. Спасибо, Боренька. С нашей пенсии на курятину-то не всегда наскребешь. А тут Бог кенгурятины послал! Побалуюсь!

Анна. Ну, ни фига себе! Липа из Австралии! Даже я там не была. Ты-то как туда попал?

Борис. Сначала мы уехали к маминой тете в Польшу. Потом к другим родственникам в Германию, а оттуда уж в Австралию к двоюродному дяде перебрались.

Анна. Интересно, почему у тебя, Липа, родственники везде, а у меня только в Кимрах и Воркуте?

Борис. Это неполиткорректный вопрос, мэм.

Анна. А что ты там, в Австралии делаешь?

Борис. Живу. Деньги зарабатываю, мэм.

Анна. И много заработал? Или это снова неполиткорректный вопрос?

Борис. Нам хватает, мэм. У нас свой ресторан. Еще мы с отцом газету выпускаем. «Русский австралиец».

Евгения Петровна. С охраной, наверное, ходишь?

Борис. Почему с охраной? В Австралии низкая преступность. Но если надо, можем нанять. Сами понимаете, пресса это большая политика, расследования, разоблачения…

Светлана. Ну да, ты же у нас на журфаке учился. А отец твой в областной газете работал. Кажется, в отделе коммунистического воспитания?

Анна. Молодец, Борька! Взял-таки жизнь за вымя! А что ты мне всё: «мэм» да «мэм»… Я плохо выгляжу?

Борис. Выглядишь, как королева! Только у тебя нос теперь другой. Предыдущий тебе лучше подходил!

Анна (с обидой, но игриво). Это неполиткорректный ответ, сэр! Миш, ты где нашел этого невежу?

Отец Михаил. Возвращаюсь с утренней службы. В облачении. Мне еще колесницу шестицилиндровую освятить надо. Смотрю: у двери гражданин неправославной наружности топчется. Спрашиваю: «Вам кого?»

Борис. А я отвечаю: «У меня тут раньше друг жил… Мишка Тяблов… Знаете?»

Отец Михаил. «Знаю, – говорю: – я – Мишка Тяблов. А ты кто таков?»

Борис. Я в шоке! Я же Тяблика с бородой и в рясе никогда не видел. Говорю: «Я – Борька Липовецкий!»

Отец Михаил. Присмотрелся: Липа! Только бородатый. Ну, обнялись. Быстренько съездили – освятили машину. И к вам!

Борис. Хороший у Миши бизнес! (Показывает, как батюшка машет кадилом, а потом пересчитывает деньги.) А колесница… Новейшая модель. Я таких у нас в Канберре еще не видел!

Отец Михаил. Это – Россия, Липа… Привыкай!

Светлана. Сколько ж ты у нас не был?

Борис. Целую жизнь! Шестнадцать лет…

Анна. Мать честная, курица рябая! Как одна ночь с хорошим мужиком пролетели!

Светлана. А у Ванечки на дне рожденья ты был? Я что-то не помню…

Борис. Только один раз. Когда его привезли… оттуда… Тогда весь класс у вас собрался.

Евгения Петровна. Да, Боренька, поначалу все приходили. Я у соседей даже стулья просила. Потом меньше, меньше. Жизнь… Не до нас. Бывало, и никто не придет. Только – Светочка и Федя. Они ни одного дня рожденья не пропустили. Светочка специально из Москвы приезжала, когда там училась. А сегодня у Ванечки сразу столько гостей-одноклассников! Даже Витя Черметов обещал прийти…

Отец Михаил. И Чермет придет? Ну, конечно: все-таки сорокалетие.

Светлана. Скорей уж сороковины. Бесконечные сороковины…

Анна. Ах, святой отец, не говори этих слов: сорокалетие. Мне двадцать один, в крайнем случае, если накануне повеселилась, двадцать семь.

Отец Михаил. «Святой отец», дочь моя, это у католиков. А у нас, православных: ба-тюш-ка.

Анна. Миш, не смеши, ну какой ты батюшка? Ты Тяблик, который полез в школьный сад за яблоками, зацепился штанишками за ветку и повис. Помнишь, как тебя всем классом снимали?

Отец Михаил. Сладчайшее детство…

Анна. А как тебя в попы-то занесло?

Отец Михаил. Это промыслительная история…

Анна (нетерпеливо). Понятно! Ну, и где же ваш Чермет? Слушайте, а как его по отчеству?

Светлана. Не помню…

Евгения Петровна. Семенович.

Анна. Во, память-то!

Евгения Петровна. На память не жалуюсь. Я ведь от родительского комитета над Витиным отцом, Семеном Ивановичем, шефствовала. Ну, чтобы пьяным на собрания в школу не приходил. Буянил – страшное дело!

Борис. А что это вы все так Чермета ждете?

Анна. Ты хоть знаешь, австралиец, кто он теперь?

Борис (с иронией). Ну и кто же?

Анна. Самый богатый человек в области!

Борис (изумленно). Чермет?! Его же из школы два раза выгоняли.

Появляется свежевымытый Федя в старомодной советской олимпийке.

Отец Михаил. М-да… И последние станут первыми.

Борис. Он же Чичикова с Чацким на экзамене перепутал.

Федя. Зато он эмиссию с эмитентом никогда не перепутает!

Борис. Можно воды?

Анна. Лучше выпей водки.

Федя. Кто сказал «водка»?! Вы знаете, что слово материально? (Вглядывается в Бориса.) Минуточку! Липа? Ну, ни хрена себе! Откуда?

Анна. Из Австралии!

Федя. Окенгуреть можно! Дай обниму от полноты души! Не бойся, я вымылся в трех шампунях!

Борис (высвобождаясь с недоумением). А это кто? Голос знакомый…

Светлана. Федя Строчков.

Борис. Федя?! Совсем на себя не похож.

Светлана. Жизнь у него тяжелая.

Отец Михаил. Жизнь у всех тяжелая. У меня вон в храме трубы потекли. А водочки, отцы честные и жены непорочные, пора бы! Ноги после службы гудят, а выпьешь – отпускает. Сосуды расширяются…

Федя. Расширим сосуды и сдвинем их разом!

Анна. А разве святым отцам… сорри… батюшкам можно водочку-то?

Отец Михаил. Нам курить нельзя. А от водки в телесах благободрение.

Раздается звонок, требовательный. Все настораживаются.

Евгения Петровна. Наверное, Витенька… Наконец-то!

Светлана (негромко.) Витенька? Евгения Петровна, вы же только что охранников хотели против капиталистов поднимать? По-моему, вы поступаетесь принципами!

Евгения Петровна. Ах, Света, какие могут быть принципы, если пенсия сто долларов?! (Торопится к двери.)

Анна. Точно, он! Богатые даже в дверь по-особенному звонят. (Делает пальцы веером.) «Что же вы не открываете, это же я – сам Чермет!»

Евгения Петровна идет открывать. Вбегает Ольга, дочь Светланы.

Ольга. Ой, тетя Женя, здрасте!

Евгения Петровна. Здравствуй Оленька! Ну, прямо невеста! Хорошо, что пришла!

Ольга. Где же моя мамочка? Ах, вот она… (Решительно направляется к Светлане.) Мам, что за хрень?

Федя, воспользовавшись тем, что общее внимание переключено на Ольгу, скрывается в «запроходной» комнате.

Светлана. Наверное, надо сначала со всеми поздороваться!

Ольга (издевательски раскланивается). Здрасьте, кого не видела!

Анна. Ух, ты какая стала! Не пойму только, в кого?

Борис. Дочь? Твоя?! Совсем на тебя не похожа…

Ольга. Я реально ни на кого я не похожа! Я чудовище и враг семьи.