Арестантка: Дьявол из Подпространства (СИ) - Вайшен Нина

— Да.

Я постарался не показать никаких эмоций, ведь парень именно этого и ждал. Именно этого и хотел. Пусть он был и в праве мстить, но подставляться я был не намерен.

— И какая?

— Я повесил транспондер на челнок, который вы отправили.

Вот урод. Матео с Троем и так были в большой опасности, а теперь получается, что мы отправили их прямиком в лапы имперцев, ещё и с гирляндой, чтобы те точно не пропустили подарок.

— Думаю, что ваших людей уже выследили и схватили. Так что не будет никакого закрытия сектора, хотя это и так казалось мне какой-то небыл…, — Рой не смеялся, говорил холодно, и я прочувствовал каждую букву ознобом по спине.

Речь Роя прервалась хрипом, который он издал, когда один из людей Ареса ударил его в живот.

Слишком много надежд у нас связано с закрытием сектора. Если у Троя и Матео что-то пойдет не так… Хорошо, что у нас есть припасённый от Ареса козырь в рукаве.

Тот озадаченно таращился в свой планшет. Очевидно, ему не хотелось использовать своих людей, если можно было этого избежать. Он кивнул мне, мол, проверю информацию.

Я был рад, что Арес с нами. И уверен, что он не предатель, иначе зачем отдал своего сына в заложники, то есть в любовники Кали. Кали ходит с протезом, которым в любой момент может оторвать Винсенту голову.

— Выйдем, — Арес кивнул на дверь.

Я без возражений направился в коридор.

— Роя нужно убрать прямо сейчас, ты понимаешь? — сходу начал Арес.

— Принс настаивала на открытом суде после того, как всё успокоится… — сказал я.

— Думаю, что тебе не нужны публичные слушания об убийстве тобой мирных пленных. В обществе, которое хочет создать Принс, это военное преступление… не возникнет ли проблем с другими имперцами?

— Зачем вы беспокоитесь о моем добром имени? — улыбнулся я. — Его никогда не отмыть.

— Я беспокоюсь не о твоём имени… а том, что нам нужно создать стабильное государство. Не допустить грызни и делёжки. Никаких публичных казней или разбора преступлений. Начнем с чистого листа.

— Вы беспокоитесь о будущем сына?

— Верно. Не это ли самое важное? Особенно в моем возрасте.

Я тоскливо ощутил, что хочу детей. Чтобы кончилась война, они родились и никогда не узнали её.

— Зачем тогда вы разрешили Винсенту встречаться с Кали? — усмехнулся я, за смехом скрывая истинные эмоции. — Особенно, ещё вначале, когда толком не знали её?

— Она неплохо на него действовала. Воспитывала, — Арес сначала усмехнулся, а потом стал серьезным. — С Роем мы решили? Если что, ты сможешь объяснить нашей коменданте, что это необходимо? Возьмёшь удар на себя?

— Да, — негромко сказал я.

Хотел что-то добавить, но в динамике комлинка послышался голос одного из дежурных в командном пункте станции:

— Сэр, у нас проблемы.

Ни минуты без проблем просто. Я вздохнул и принял вызов.

Трой

Лазерная решётка метнулась к нам и замерла почти у дальней стены камеры. Мы с Матео прижимались к прохладному пластику, пытаясь вплавиться в него.

Перекрестье смертоносных лучей остановилось в сантиметрах от моего лица. От красных бликов рябило в глазах. Вдох застрял где-то в горле. Казалось, если я хоть чуть пошевелюсь, напорюсь на тонкую полоску луча. И он войдёт в кожу, как нож в масло.

— Интересная у вас решетка, — совсем без дрожи в голосе сказал Матео и присвистнул. — Так меня ещё не пытали…

А я был так впечатлён, что сердце в пятках оказалось. Пару секунд не мог говорить. Мгновение назад уже думал, что рассыпаюсь на кубики. Ощущал, будто пласты плоти скользят друг по другу, собираясь обвалиться на пол.

— Это только начало! У нас здесь есть прям инструменты для фигурной резьбы по телу, — Санни указал себе за спину, где виднелась платформа, над которой громоздились излучатели разных мощностей.

— Не терпится испробовать, — буркнул Матео и улыбнулся.

— Что это? — спросил О’Коннор, поднимая колбу вверх.

— Уберите решетку, и поговорим, — Матео пожал плечами.

Я вообще слабо представлял, о чем мы можем с ними поговорить. Но иначе они и правда нас пошинкуют раньше, чем придет Конь.

Или кто-нибудь… Я попробовал подать Принс сигнал, но не смог. Как будто какая-то преграда брокировала связь. Обратился к Шёпоту… и ничего.

— Тим, расширь нашим гостям апартаменты, — усмехнулся O’Коннор.

— Принято, сэр, — какой-то светловолосый мужчина с красноватым лицом выглянул из будки в дальнем конце карцера. — Может увеличить мощность луча для пущей убедительности?

— Не надо. Кажется, и такая мощность достаточна, — ухмыльнулся О’Коннор, а мужчина скрылся в будке.

Решетка медленно отъехала от нас с Матео. Вероятно, имперцы ещё перекинулись с Матео парой фраз, но я этого не услышал, пытаясь связаться с Принс.

Что произошло? Аномалия так действует? Ситуация критичнее некуда, а я утратил свою главную способность.

«Ничего ты не утратил, мой дорогой Фродо», — мама опять говорила со мною из ниоткуда, она назвала меня так, как называла в одиннадцать лет, когда я до смерти был влюблен в Средиземье.

Её голос завораживал, и я не мог сосредоточиться на том, что видел. Что это за дурман? Не может же она быть настоящей?

Мама мертва. Кто бы со мною ни говорил, это не мама. А вдруг она как Карлос? Там. В подпространстве? Умерла она довольно мучительной смертью в аварии космического лифта. От этой мысли сердце щемит болью.

«Они открывали вуаль, у некоторых из них есть метки первого уровня», — сказал голос, и я, на секунду сомкнув глаза, будто переместился в другое место, а, открыв их, увидел в светлом безграничном пространстве маму.

Увидев её, я похолодел от шока. Её русые волосы, острый нос, мягкие губы, которые нежно целовали меня в щеку.

Я испытал детский восторг. Он буквально разорвал мою душу в клочья. Идущий из самой глубины сердца, откуда-то с младенчества. Я силой подавил рвущийся изнутри ошеломлённый вскрик, или даже всхлип.

Мама улыбнулась мне. А у меня защипало в уголках глаз.

— Я так скучал, мама, — пробормотали губы почти беззвучно.

Пум. Пум. Пум. Сердце билось так громко, что я даже мыслей своих почти не слышал.

Нет.

Этого не может быть! Это не моя мама. Это мираж, какой-то… обман. Способ свести с ума? Испытание?

Дыхание стало лихорадочным. Я же действительно так по ней скучал… особенно подростком, так хотел, чтобы она оказалась рядом. Даже мечтал о том, чтобы она поправила мне челку ласковым движением.

Нет. Её появление казалось пугающим и неправильным. Никак не укладывалось в голове.

Мне нужно снова в камеру к Матео, там допрос! Мне нужно в реальность. Я отвернулся, стараясь не смотреть на… маму.

Потом ощутил тепло её ладоней на щеках. По телу разлилась дрожь.

«Ты уже так многому научился здесь, пора изучить твоё главное преимущество, — она осторожно повернула мою голову своими гибкими ладонями, чтобы я на неё посмотрел, и я посмотрел, едва сохраняя самообладание. — Мы обо всём поговорим позже. Главное, знай, ты можешь добраться до каждого, у кого есть метка. И можешь на него повлиять».

Прикосновение её растаяло, и сердце пронзила боль утраты. У меня получилось прервать видение, или она его прервала. Я не был уверен, что это мама. Но ужасно хотел, чтобы это была она, и боялся, что нет. Её появление придало мне сил. Как будто опоры под ногами стало больше.

— Ну и чего он вырубился? — услышал я голос О’Коннора. — Мы же его даже не начали пытать!

— Да он у нас вообще чувствительный малый, — как-то с нервной весёлостью сказал Матео.

— Всё нормально! — я резко отпрянул от Матео, который меня придерживал. — Я что-то пропустил?

— Нет, — негромко рыкнул Матео.

Вероятно, что я пропустил всего пару секунд. Хорошо.

— Так отвечайте же на вопрос! Что это? — выкрикнул О’Коннор.

У некоторых из них есть метки первого уровня… Эти слова эхом разнеслись в голове. Я внимательно взглянул на О’Коннора.