Путешествие по лунной дорожке - Геннадий Дворянинов

Но всё-таки, больше она была уверена в том, что это — Память о предках: дедах и прадедах. Она заставляет не только притихнуть, но и склонить голову к памятнику и могиле.

И в этот раз не только Даша, но даже пингвины и выдра, склонили головы и остановились, примолкнув.

Так они стояли несколько минут, а затем, молча, потихоньку двинулись дальше.

Перед их взорами воскресли страшные картины давнего прошлого, случившегося на коралловом рифе этого чудесного острова. Девочка сразу вспомнила слова Жемчужины, сказанные той когда-то, что и в океане есть жестокость.

Увиденные картины так потрясли, что за всё время, пока подруги не миновали кладбища, никто не произнёс слова.

На мелководном атолле, склоне кораллового рифа, на всех его ступенях, на боку, зарывшись носом и кормой, вверх днищами и воткнувшись мачтами в дно океана, лежали корабли. Их были десятки, а, возможно, и сотни… Без сомнения, — сотни!..

Некоторые из них почти полностью развалились, другие выглядели — хоть сейчас в путь! Там навечно пристали совсем малые одномачтовые: тартаны, шлюпы и баланселлы; двухмачтовые: бриги и бригантины, фелюки и иолы; трёхмачтовые: барки, баркентины, знаменитые каравеллы; четырёхмачтовые корабли и даже пяти- и семимачтовые шхуны!..

Одни из них были до зубов вооружены, другие не имели ни одной пушки; тут покоились и весельные галеры, и парусники; деревянные и железные корабли. Море, ураганы и сражения создали коллекцию, выставку и хранилище всех видов яхт и судов. И всё-таки, это было кладбище…

Самым печальным являлось то, что оно было не только кладбищем кораблей, но ещё большим кладбищем людей.

В самих кораблях: их трюмах, на палубах, ютах и баках, на дне и даже реях, повсюду лежали, валялись, висели скелеты. Одни из них скрючились, корчась от боли в момент гибели; другие подняли руки, прося о пощаде; третьи вцепились друг другу в горло, да так и не разжали пальцев, уже много веков пытаясь задушить врага. Некоторые болтались, подвешенные за ноги.

Их было много: бегущих, держащих в руках кривые сабли и палаши; с золотыми цепями и верёвочными петлями на шеях и браслетами на запястьях; ползущих на четвереньках и распластавшихся на все четыре стороны. У некоторых рядом с их черепами валялись массивные золотые серьги, а пальцы сжимали отделанные драгоценными камнями кинжалы.

Вокруг громоздилось много сундуков с драгоценностями, кувшинов, амфор; сверкало золото, блистали самородки, а дно устилали россыпи старинных монет.

Но море вокруг было мёртвым. Не только рыбы, крабы, ежи и моллюски не решались здесь селиться, но даже губки и полипы. Лишь около одного из самых больших пятимачтовых парусников, обхватив его щупальцами, толщиной в ствол столетней осины, и вытаращив холодные глаза, лежал гигантских размеров спрут. Девочка не могла понять: то ли он его оберегает, то ли захватил в качестве добычи. Ещё дальше, в толще мрачных вод, развалясь на скелетах и россыпях драгоценностей, неподвижно лежала пара монстров-кальмаров. У Дарьюшки промелькнуло: «Эта затаившаяся троица сама, поди, потопила ни одно судно. Какие жадные глазищи!..»

Глядя на это мрачное захоронение, девочка поняла, что ни все корабли, их команды и пассажиры погибли одинаково. Одни из них принадлежали алчным пиратам с массивными серьгами в ушах и разбились, грабя мирные суда. Многие налетели на коралловый риф, пытаясь спрятаться от этих хищников и непогоды. А некоторые остались здесь на века, покоряя океаны и отыскивая неизведанные острова. Много,… много удивительных, романтичных, но и страшных, тайн хранили остров Жемчужный, его рифы и атоллы!.. Богата была родина Жемчужины! Несметно богата!.. не только чистотою вод, сказочной красотою кораллового царства, множеством его обитателей, жемчугом, но и историями кораблекрушений, пиратских набегов, кладами и лежащими на дне несметными богатствами, захваченными бурным океаном у людей.

— Правда, — с печалью подумала девочка, — сказочно богат царь морей Нептун! Но и так же жесток, как и добр.

Ей сделалось грустно. Она сразу утомилась, и исчезло желание путешествовать по хрустальному дворцу.

Кладбище кораблей находилось на мелководном рифе, что располагался у входа в бухту острова. В тот момент, когда у Даши пропало желание двигаться дальше, они как раз минули этот риф, а вместе с ним и кладбище. И море, подводное его царство, снова преподнесли девочке подарок, о существовании которого мало кто и слышал…

Впереди бушевало, взрывалось и фонтанировало что-то огромное, фантастическое. Оно шипело и отплёвывалось огнём как тысячи Змей-Горынычей. Море и даже каменный пол хрустального дворца вздрагивали.

Подлинно, что неисчерпаема Природа в своих выдумках… Ну, кто бы мог подумать, что на дне океана, во власти сплошной воды может извергаться настоящий вулкан?… В горах — это понятно. Но чтобы в море, на самом его дне, под водой?… Не сказки ли это безудержного враля, или хуже того — отъявленного обманщика?… Может, скажете, что это не чудо, а чепуховая фантазия, которой верить-то и на полпальца невозможно?… — Как бы не так!.. Не очень-то горячитесь, иначе придётся пятиться, забирая назад все ваши недоверия. Ведь это так и было, всё истина до самой вот этой последней буковки! До восклицательного знака!..

То, что извергало тысячи огненных языков и содрогало землю, было ни чем иным, как ожившим подводным вулканом.

Даже Жемчужина не знала, что он проснулся. Она, конечно, слышала, что когда-то, ещё во времена рождения континентов и морей и некоторое время спустя, вокруг острова действовало много огнедышащих гор. Об этом говорилось в преданиях. Но никто из тех, что живёт теперь, их не видел. Прошли уже сотни лет, как уснул последний. Дарьина подружка упоминала об этом, рассказывая о сотворении континентов и океанов, поэтому и девочка слышала о них, но…чтобы вот так, наяву, да ещё забравшись на дно океана, их встретить, — это уж слишком! В это и она бы не поверила, расскажи ей кто-нибудь, — даже самый не выдумщик, самый серьёзный из всех дед. Но загвоздка в том и состояла, что вся эта невероятность была сущей правдой. Такой правдой, что к ней, если бы не бояться ошпариться, можно было бы прикоснуться.

Вначале Даша решила, что после всех кошмаров и видений в затонувших кораблях, она настолько устала, что засыпает, и ей грезятся огненные извержения вулканов. Девочка просто была уверена в этом и боялась, как бы ехидная выдра, мнящая о себе невесть что, не заметила это и не преминула снова показать свои снисходительные усмешки. Однако всполошилась именно та:

— Ужас!.. Какой ужас!.. Смотрите: — впереди огонь! Самый настоящий огонь!.. Дальше, если хотите, идите сами, — заявила она, — я не сдвинусь с места! Нет на свете ни одного зверя, на которого огонь не наводил бы животный страх!..

— Мы тоже не пойдём! — прорезался голос пингвинов, доселе не проронивших ни звука. — Мы о нём даже и не слышали. На нашей родине Антарктиде, во льдах, и слова-то такого не бывало. Но стоило выдре произнести: «огонь!», и наши спины сковал мороз! Не только лапы, но даже кончики крыльев похолодели!.. Мы тоже не сможем!..

— А м-мы,…м-мы… должны охранять вас, — таков приказ. Мы не можем отпустить вас одних. И не позволим…

Так и не договорив, чего они не позволят, стали пятиться назад и грозные воины — крабы.

Лишь Жемчужина да Дашенька горели желанием подойти поближе к извергавшемуся вулкану. Они знали, что он находится по другую сторону не разрушаемой хрустальной стены и не опасен. Это они попытались объяснить и своим провожатым. Но те были так напуганы, что, дрожа, лишь пятились ещё дальше.

Было бы лукавством сказать, что подружки вовсе не боялись. Но, скажите: разве не боязно прыгнуть с парашютом, или в одиночку пробираться на вершины самых высоких гор?… Однако, набравшись смелости, многие это делают. Да и на пыхтящие жаром вулканы поднимаются не только для того, чтобы изучить их, а и из обыкновенной любознательности, называемой любопытством.

Подружки, оставив свиту, медленно и осторожно стали приближаться к жерлу вулкана. Оно било пышущей лавой, поднимавшейся на много метров вверх.

Если бы вулкан находился на острове, то извергающаяся из кратера раскалённая лава, огненный пепел, камни и расплавленный металл, поднимались бы на сотни метров в небо и уж давно закрыли бы его черной сажей. А здесь они, шипя, быстро теряли скорость и жар. Но зато зрелище было куда красочней!.. Пар накрыл воздушным колпаком вершину вулкана, а вода струями прорывалась сквозь него вниз, к жерлу. Однако жар был так велик, что струи тут же исчезали, и мерещилось, что кто-то живой протягивает щупальца, стараясь схватить за горло дышащую пасть горы и задушить её, но тут же в страхе, обжегшись, отдёргивает их назад. Это было необыкновенным и каким-то таинственным!

От стекавших вниз струй лавы также поднимался пар. Он непрерывно колебался и в ярком свете, излучаемом кратером, играл и переливался чудными радужными цветами и бликами. Ни одна, даже лунная, радуга не жила так живо. Всё было необыкновенно и красиво! Оно так и осталось, сверкая, в памяти девочки на всю жизнь!..