Станислав Ростоцкий. Счастье – это когда тебя понимают - Марианна Альбертовна Ростоцкая

С утра поехал за Сильвией[20]. Что делать?! Премьера в общем удалась. Хотя если говорить о моем ощущении, то мне показалось, что зал был несколько холоден. Но сам зал с 2 500 людьми производит впечатление устрашающее. Продано в этот 1 кинотеатр 480 000 билетов. До 1 апреля. Говорил ничего. Сказал о работе, о трех летах нашей жизни, о гордости. По единодушному мнению, говорил хорошо. Потом был небольшой банкетик внизу в кафе. Получилось как-то очень тепло и хорошо. Пели, читали стихи. А потом поехали ко мне. Просидели до 6 утра. Было хорошо и грустно, что все уже кончилось. Я заметил: 3 категории оценивают фильм – советская власть, критика, зритель. Если советская власть + критика – хорошо, то зритель – плохо. Если советская власть + зритель хорошо, критика – плохо. Если зритель + критика – хорошо, советская власть – плохо. У меня второй случай.

Четверг, 2 февраля

Сегодня многие звонили. Звонили Бояровы. Всем понравился фильм. И будто бы сидящие за спиной молодые люди сказали, что «такие честные фильмы сейчас не делают». Звонил Парфенов. Очень хвалил. Звонил Кириллу[21] Раевский. Тоже хвалил. А самому мне противно. Был бы Печорин – был бы потрясающий фильм. А так это все насколько мы ловко обманули, и только.

Так хочется, чтобы все получилось с Черновым[22]. Поехали в Комитет, и все было вроде так легко. Удалось встретить Тарасова, и он пообещал все сделать. Вечером произошла смешная история. Смотрели фигурное катание. Я ждал, ждал Белоусову и Протопопова и заснул. Точно. Проспал все от начала до конца. И проснулся с последним тактом музыки. А Нинка спрашивает: «Ну как?» Переутомился премьерой.

Пятница, 3 февраля

Порой, когда идешь домой, ноги сами заворачивают в блочный дом, и, только уже завернув, вспоминаешь, что мамы и папы нет. Я не скажу, что сразу от этого обмираю. Нет, эта мысль приходит как-то просто и естественно. Очевидно, потому что сам уже ощущаешь свое приближение к ним, а не удаление от них. Но просто как-то становится странно, что их нет, и жалко, что они не могут порадоваться нашим радостям.

Может быть, и поэтому, когда переступаешь порог своей квартиры, сразу делается хорошо и тепло оттого, что все на месте и есть кому встретить. Да, мы, конечно, не понимали трагедии отца, когда он приходил в свою квартиру. Как же это мы, такие «тонкие» и «чуткие». Нельзя было его оставлять одного. А Нинка сидела на диване и вязала.

Суббота, 4 февраля

Вот ведь глупо, а все-таки обидно. Нигде не появилось ни одной строчки о премьере, а телевизорщики не передали по телевидению то, что сняли. Я понимаю всю суетность этого дела, и все равно почему-то это смыкается с другими обидами и злит. Самое смешное, что это разозлило даже тов. Романова, и он произнес громоподобную речь о том, какие картины следует хвалить, а какие ругать. И заявил, что на «Героя нашего времени» конную милицию пришлось вызывать и т. д. Господи, ну когда же уже не будешь обращать внимание на все это. Пора бы уже ощутить собственную ценность или наоборот и не валять дурака. Ну что сделаешь, если я никак не могу почувствовать возраст – хорошо это или плохо: кто знает?

Воскресенье, 5 февраля

Утром разбирал книги. Это как встреча со старыми друзьями. Вспоминаешь, где, когда, как нашел ту или иную книгу. Потом поехали с сыном по Москве. Заехали в кинотеатр. Ого-го! – сказал сын, увидев плакаты, висящие через улицу. Вообще-то это как-то действительно странно – смотреть на свою фамилию. Эх, жалко, отец не дожил. Вот уж он бы радовался. Как-то чем дальше, тем больше начинаю я ощущать эту потерю. Прямо кажется, сейчас бы побежал к нему. А ведь больше мы уже не встретимся никогда. Хотя можно ощущать его рядом.

Вечером было фигурное катание. Сначала заявление советского Правительства о Китае, где слова о терпении, которое не беспредельно, а потом Габи Зайферт и остальные чародеи. В том, что это рядом, весь наш век.

Понедельник, 6 февраля

Поехал наконец в автомобильный магазин. Да, действительно, могу купить машину, и стоит совсем дешево – 5 982 руб., как 1 «Копеечка». Цвет очень плохой, решил подождать. А в душе страх. Сегодня еще можно купить, а завтра?

У Марка[23] первый съемочный день. Сидел и волновался, как дурак. Как за свою картину. А вечером была шапка. Пришел домой, нужно заступиться за артиста. Позвонил Кнебель и Сперантовой, а Нинка стала меня ругать за то, что я говорю с ними выпивши. Слово за слово – и разругались насмерть. А все почему. Потому что она устала и недовольна пробой у Метальникова. А я нервничал и из-за Марка, и из-за машины, и еще черт знает из-за чего. Вообще-то с записками пошла беда. Я ушел от принципа и постепенно скатываюсь к обыкновенному дневнику.

Вторник, 7 февраля

А сегодня было чудо. В феврале месяце – и вдруг настоящая гроза. Неожиданно налетел страшный ветер. Закружила метель, ударила молния, и прогремел гром. Все это я видел собственными глазами из окна студии. К чему бы это. Снежная зима бывает к войне. Это я знаю, а вот с грозой не знаю. Разговоры у всех сейчас крутятся вокруг китайцев. Настроение чрезвычайно тревожное.

Странный я человек. Сегодня подумал, а почему у меня никогда не ломался указатель поворотов. Не прошло и 5 минут, как он сломался. Прямо интересно. Вечером смотрел «Выстрел». Господи, какую котлету сделала бы из меня критика, если бы я поставил что-нибудь подобное. А здесь люди выходят на сцену и кланяются. Можно сгореть со стыда. Бедный Пушкин.

Среда, 8 февраля

Был вечер памяти Цибульского. Приехали Станислав Лепартович и Кобелка. Я сказал Лепартовичу, что есть что-то закономерное в жизни и смерти Цибульского. И он со мной согласился, что человек, живший так интенсивно, как Цибульский, не мог жить долго. Он прожил всего 39 лет, но сделал ужасно много.

Он всегда опаздывал на поезда, так как никогда не находил нужным приезжать на станцию вовремя, но всегда прыгал в последний вагон. В этот раз он снимался в студии. Раздался телефонный звонок. Во Вроцлаве искали Цибульского. Искал Нью-Йорк. Цибульский думал, что это шутка. Это оказалась правда, ему предлагали роль в телепостановке. В 4 часа утра он бежал к поезду. Он спешил на спектакль в Варшаву. Он изменил себе