Настоящий (ЛП) - Кэти Эванс

Я помню стоны. Помню, как он протяжно смеялся в мои губы и то, как он становился очень серьезным и горячим, когда возвращался опробовать меня, и посасывал мою нижнюю губу, затем покусывал и посасывал кожу на моей шее. Я помню, как его тело прижималось к моему, и, как моя киска пульсировала, чувствуя близость его эрекции. Наши языки. Горячие и отчаянные, дразнящие и исследующие. Всё о чем я могу думать — это то, как я его хочу. Мне кажется, я умоляла его прошлой ночью:

— Пожалуйста…, — но чувство вожделения затуманило мою голову, и я даже не уверена в этом. Что я знаю наверняка, так это то, что он останавливался иногда, его дыхание ускорялось, и он принимал холодный душ.

Но он возвращался обратно, одетый в штаны на завязке или в облегающие сексуальные боксеры, и снова покрывал меня своим огромным телом, как защищающим щитом. Затем склонял голову с черными волосами к моей, и продолжить мучить меня. Он трахал мое ухо языком, медленными, глубокими проникновениями. То же самое он делал с моим ртом. Он прижимал меня к себе и пробовал на вкус мою шею. Мои ключицы. Он разжигал все во мне, мои зубы стучали от того, как холодно ощущался воздух на моей коже. Возбуждение стекало по моим бедрам. Мои соски становились твердыми как бриллианты. Он выжал меня всю без остатка, довел меня до той точки, когда лишь прикосновение его губ заставляло меня стонать в глубине души, как будто в меня только что проникли.

Он со мной так медлителен, я чувствую себя тинейджером или девственницей, хотя таковой не являюсь. Но я чувствую, что я предназначена для него, и связана с ним, прямо как животные. Я чувствую, что я уже поймана в ловушку, и он лишь зажигает меня, оставляя меня медленно закипать в своих соках в нетерпеливом ожидании момента, когда же он, наконец, возьмет меня.

Я, правда, не могу этого выносить, и даже сейчас я мокрая.

Мы не говорили много, когда были «связаны» в его спальне. Я знаю, что он был в своей пещере в эти дни, и я понимаю его. Вчера, он даже не дал мне выйти, и держал меня прикованной к его постели, заставляя чувствовать меня беспомощной рабой в его поцелуях.

Когда нам нужно было останавливаться, иногда мы слушали музыку, включали телевизор, или кушали, но чаще всего мы целовались. Иногда я не слышала ничего кроме звуков его поцелуев, и нашего учащенного дыхания, разрывающие нас. В предпоследнюю ночь, когда он пришел забрать меня из моей комнаты, я была так возбуждена, что чуть не прыгнула в его объятия. К тому времени как мы опустились на его кровать, мои руки уже были в его волосах, мой язык отчаянно пробирался в его теплый, вкусный рот, и когда он ответил мне животным рычанием и безумным поцелуем, во время которого он лихорадочно посасывал мой язык, я чувствовала как каждое прикосновение к моему языку, заставляло мой чувствительный клитор пульсировать от удовольствия. Он набухал и пульсировал, пока мы целовались, и я схожу с ума, в то время как вспоминаю это. Сейчас даже его мельчайший взгляд возбуждает меня. Когда он смотрит на мои губы. Когда он убирает прядку волос за ухо. Я знаю, что мы просто посылаем к чертям наши надпочечники, оставляя все вот так. Удерживать в себе все это возбуждение просто причинит вред здоровью, но я не могу его остановить. На самом деле я хочу большего. Я хочу, чтобы он остановился, потому что мы страдаем, и я хочу, чтобы он начал делать большее, пока я замертво не упала в его руках, сгоревшая в пепел от желания.

Я хочу его. Каждый час, каждую минуту, каждую секунду.

Я хотела его еще тогда в первую ночь, когда пыталась промыть себе мозги и притвориться, что не хотела. И сейчас я хочу его так, как хочу дышать, есть, жить счастливой жизнью, как хочу снова увидеть свою сестру, быть удовлетворенной своей работой. Я хочу его так, как хочу прожить настоящим, не опасаясь того, что может случиться, или не случиться завтра.

Я даже не боюсь того, что он сделает мне больно. Я знаю, мне будет больно.

Когда я возвращусь домой, когда все это закончится, будет больно. Ничто не вечно и я знаю это лучше, чем кто-либо.

Но страх никогда не был моим другом.

Когда я решила принимать участие на дорожке, это не было из-за страха, что я проиграю, или из-за того, что я могла бы сломать колено и потратить десять лет своей жизни тренировок впустую. Ты продолжаешь заниматься после чего-то, потому что хочешь этого и тратишь все свои усилия, чтобы заполучить это, и будут какие-то потери, пока ты будешь идти к достижению своей цели. Сейчас все усилия моего тела полностью сосредоточены на душераздирающей физической потребности в близости с этим мужчиной. Напряжение между нами так невыносимо, необходимость чувствовать его заключенным глубоко внутри меня, где сейчас всё болит, так невыносимо, что я просто даже не знаю что делать и мне нужно остановиться.

Даже сейчас я понимаю, что села к нему так близко, как могла, не считая того, что я могла бы сесть на него, прижимаясь своими бедрами к его. И вот он улыбается мне, я вижу ямочки у него на щеках, из-за чего подгибаю пальцы на ногах от радости, думаю, ему тоже нравится, когда я рядом с ним. Он снимает свои наушники и наклоняет ко мне голову, как бы молча прося меня сказать ему, что происходит.

— Они беспокоятся о тебе.

Он поворачивается, чтобы поймать мой взгляд.

— Обо мне или о моих деньгах?

Его спокойный вопрос звучит как что-то интимное, как слова, которые он шептал мне во время поцелуя в его комнате прошлой ночью, он шептал мне поцеловать его, называл прелестной и говорил, что я так хорошо пахну.

— О тебе и твоих деньгах, — говорю я ему.

Ямочки снова появились на его щеках, но только слегка, как будто два ангелочка просто сжали его худые щеки.

— Я собираюсь выиграть. Я всегда выигрываю.

Я улыбаюсь, и когда его взгляд опускается на мою улыбку, меня охватывает понимание того, что мои губы вспухли.

Мои губы, сегодня опухшие и красные, и болят благодаря его поцелуям. Его глаза темнеют еще сильнее, когда он исследует мои губы и дрожь пробегает по всему моему телу. Я пытаюсь заглушить эту дрожь и в то же время борюсь с тем, чтобы не посмотреть на его красивые губы, которые выглядят сегодня такими вкусными, мучительными, более розоватыми и опухшими от моих поцелуев.

— Хочешь побегать сегодня? Чтобы быть готовым к завтрашнему? — спросила я его, и мне потребовались все усилия, чтобы сосредоточиться на чем-нибудь, кроме бушующего огня внутри меня.

Он качает головой.

— Ты устал? — добавляю я.

Он кивает с грустным взглядом, его голос низкий, но не чувствующий свою вину.

— Я так чертовски устал, что едва ли могу вытащить себя из кровати.