Соперница королевы - Виктория Холт

Но на этот раз она не спешила, и все успели хорошо поесть.

Прихлебывая вино, она улыбалась, и я знала, что она думает о Роберте.

В Кенилворт мы выехали в июле. Он расположился на полдороге между Уорвиком и Ковентри, приблизительно в пяти милях от каждого. Так что путь от Лондона предстоял неблизкий, но мы и не спешили.

Эта длинная роскошная кавалькада состояла из трех десятков самых важных вельмож страны, всех фрейлин королевы, одной из которых была и я, и более чем четырехсот слуг. Королева планировала провести в Кенилворте больше двух недель.

Народ стекался поглядеть на наш кортеж и восторженно приветствовал королеву, которая, как обычно, непринужденно перебрасывалась фразами с толпой. Это она обожала.

Мы успели отъехать не так уж далеко, когда увидели, как навстречу нам мчится группа всадников. Я сразу узнала Роберта во главе. Мое сердце забилось быстрее. Он еще был далеко, но я уже знала, что почувствую при встрече с ним. Да, он полностью соответствовал своей должности королевского конюшего. Он, конечно, немного постарел: чуть раздался, виски тронула седина, В синем бархатном дублете с разрезами в форме звезд, соответствующими последней немецкой моде, и синим, в тон дублету, пером в шляпе, он выглядел великолепно, и я видела — его прежнее обаяние и очарование остались. Я очень сомневаюсь, что королева сейчас любила его меньше, чем когда он был молод. И еще чувствовала, что со мной будет то же самое.

Он осадил коня рядом с нами, и щеки Елизаветы слегка порозовели. Верный признак того, что королева довольна.

— Лорд Лестер! — воскликнула она. — Вы ли это?

Он подъехал вплотную к сидевшей верхом королеве и поцеловал ей руку. Их глаза встретились, и я ощутила жесточайший укол ревности, утешая себя только тем, что Роберт просто играет свою роль, отдавая должные почести особе королевы. Если бы она не была королевой, он смотрел бы только на меня.

Он подъехал ближе и остановился.

— Как понимать это неожиданное появление, негодяй? — улыбнулась Елизавета. Слово «негодяй» по отношению к Роберту у нее всегда звучало ласково и нежно.

— Я просто не мог позволить никому, кроме себя, препроводить вас в Кенилворт, моя королева, — пылко сказал он.

— Что ж, поскольку мы сгораем от любопытства увидеть этот волшебный замок, то вы прощены. Хорошо выглядишь, Роб.

— И чувствую себя отлично, — отозвался он. — Может, потому что я рядом с моей королевой?

Я была в ярости. Он даже не взглянул в мою сторону.

— Продолжим путь, — произнесла Елизавета, — иначе наше путешествие в Кенилворт растянется на долгие недели.

Мы пообедали в Итчингворте, где нас прекрасно принимали, и поскольку там был лес, королева выразила желание поохотиться.

Я смотрела, как Елизавета и Роберт ехали бок о бок. Она не скрывала своего отношения к нему. А Роберт? Трудно сказать, насколько искренни его чувства. Возможно, его поведение продиктовано честолюбием. Наверняка он уже не надеялся на брак с королевой, но если не брак, то нужно было хотя бы остаться на вершине. Благодаря особой заинтересованности Елизаветы он вознесся к своему нынешнему положению гигантскими скачками, попутно приобретя множество завистников и врагов. Одни знали его лично, другие даже не были знакомы с ним, но все только и ждали его падения с вершины — такова уж человеческая натура.

Я начала понимать Роберта лучше, чем во времена нашей близости. Он обладал великолепными манерами и был любезен с любым собеседником, независимо от его социального положения. Эти манеры порой не позволяли оценить всю мощь его натуры и расчетливый ум. Он был довольно вспыльчив и в гневе мог быть страшен. В его жизни было много тайн, но те, кто подходил к нему без камня за пазухой, не рисковали ничем. Однако, разумеется, он всегда был настороже, даже в отношениях с королевой. И если на ее отношение к любви повлияли грустные воспоминания, то и у Роберта, как и у королевы, тоже имелись свои семейные трагедии. Его дед, финансовый советник Генриха Седьмого, был в свое время обезглавлен (брошен на съедение волкам, вот как это называлось по-настоящему), дабы успокоить недовольных налогами, которые определял король, а собирали Дадли и Эмпсон. Отца Роберта отправили на плаху за попытку посадить на трон леди Джейн Грей и своего сына Гилфорда. Поэтому неудивительно, что Роберт не давал шансов своим недругам и не собирался подставлять шею под топор, как его предки. Впрочем, Елизавета терпеть не могла смертных приговоров и редко подписывала их, даже своим врагам. Так что и в самом худшем случае Роберту вряд ли приходилось опасаться за свою жизнь.

Однако можно было впасть в немилость у королевы, и Роберт прилагал все усилия, чтобы этого не произошло.

Он не замечал меня, пока мы не достигли Графтона, где у королевы был собственный дом. Елизавета пребывала в отличном настроении, которое поднялось, как только она увидела Роберта. Они ехали бок о бок, чуть поодаль от всех, и мы слышали, как королева смеется каким-то его шуткам.

Было необычайно жарко, и когда мы въехали в Графтон, все умирали от жажды. Пока слуги метались в поисках легкого эля для королевы, все расположились в ее доме.

Когда наконец королеве принесли эль, она сделал глоток и тут же все выплюнула.

— Я не могу это пить, — возмущенно воскликнула она. — Этот напиток слишком крепкий.

Роберт также попробовал напиток и заявил, что он крепче мальвазии, что он ударил ему в голову и теперь он за себя не отвечает. Он приказал слугам найти легкий эль, который смогла бы пить королева.

Однако сделать это оказалось нелегко, поскольку в доме не было легкого эля. Чем сильнее королева хотела пить, тем раздражительнее она становилась.

— Что это за слуги! — воскликнула она. — Они даже не могут подать мне мой добрый эль! В этом доме совсем нечего пить?

Роберт сказал, что не может позволить ей пить воду, так как опасается отравления. Близость отхожих мест к жилому помещению всегда представляла собой определенную угрозу, особенно в такую жаркую погоду.

Но не в его характере было сидеть сложа руки и причитать. Он отправил своих слуг в деревню, и вскоре они обнаружили и принесли королеве легкий эль. Роберт подал его королеве, и она объявила, что довольна как напитком, так и подающей его персоной.

Мы все еще находились в Графтоне, когда Роберт наконец заметил меня и вздрогнул, потом подошел и поклонился.

— Леттис, рад снова видеть вас.

— И я рада, милорд Лестер.

— Прошлый раз, когда мы виделись, я был Робертом.

— Это было давно.

— Да, восемь лет назад.

— О, вы помните?