По велению вселенной… Я разрушаю созданное - Анастасия Волкомир

Бабушка… У меня всплыла перед глазами бабушка. Ее глаза, полные разочарования во мне. Я не смогла выполнить простую просьбу. Я убила ее. Тогда. Морально. Обычным отказом.

Уже сколько лет я вспоминаю ее, а она решила напомнить о себе только сейчас. Почему?

Гимназисты удивились. Толпа оглядывала друг друга.

Я не хотела этого. Я не хотела ни убивать его, ни повторять это проклятие снова и снова.

Если я… устраню себя… от меня останется этот лут…

Не взирая на боль, я взялась за лезвие. Упала на колени, а меч направила прямо в живот.

Я не смотрела на их реакции. Даже шума не слышала.

Я только-только собиралась сделать это, но у меня не хватило смелости. Я представила свою тушку, лежащую на асфальте. Какой глупый вид. Такой пафосный момент и жалкий конец.

Я смеялась так громко, что даже сама поверила в собственное сумасшествие.

Апрельский дождь! А ведь на мне Корона Дварфов! Я могу себя как словно игольница истыкать — и никакого урона! И к чему был весь этот спектакль? Как любое другое собрание — беседа ни о чем.

Я встала и развернулась к центральному входу в школу. Теперь гимназисты пытались скрутить меня, но они тут же устранялись. Если поверить, что оружие материализуется, то оно может упасть тебе прямо в руки. Я поверила, что могу разрушать все на своем пути. Я хочу это, а значит, это сбудется.

Я шла с закрытыми глазами и улыбкой до ушей. От каждого моего шага трескался асфальт.

Ксения отшатнулась от меня. Она боялась меня. Все мои действия никак не вязались с ее картиной мира.

— Т-ты делаешь только хуже! — Крикнула она мне вслед, когда я уже открыла дверь. Вход медленно рассыпался на части, а ступени откалывались на куски камня. Она балансировала от глубоких трещин, как я когда-то на качелях. Как хорошо избавиться от этого чувства. Я больше не должна метаться между людьми. Теперь они стремились сохранить со мной теплые отношения. — Одумайся, как опрометчиво ты поступаешь!

— Система иллюзорна, как и ее постоянство. — С этими словами я пошла дальше.

Земля тряслась, стены обваливались. Сначала сыпалась известка, потом начали падать бетонные блоки. Окна и ставни расшатывались. Стекла разбивались об пол.

Я вспомнила. Я однажды уже наблюдала такую картину. Я шла за сердцем. Помню. Точно помню, что я хотела загадать.

Я хотела избавиться от проклятия, но потом поняла, что сердце это не более чем бутафория. Поэтому я сообразила, что все нужно забыть. Все расставилось по своим местам.

Желание — вечный двигатель.

Без желания, как и без имени, человек не живет. Оно на многое способно и на многое подталкивает.

А я все шагала. Ступенька за ступенькой. В здание проникал дневной свет. Он сочился из трещин и обвалов, освещая все несовершенство разрухи.

Меч, что был в моих руках, также рассыпался на осколки. Я отбросила его и села возле библиотеки.

Странно, я хотела увидеть кого угодно из защитников, но ко мне подошла именно Лариса. Месяца три ее не видела.

— А почему ты не на улице? — Резонно спросила я. — Здание сейчас обрушится. Тебе лучше спасаться.

— Да, знаю. — Она тяжело вздохнула и села рядом со мной, обняв планшет для документов. — Мне жаль, что все так вышло. Столько уборки теперь предстоит.

— Ты серьезно?

— Ага.

— Как ты можешь думать о подобном?

Она пожала плечами: — Дело привычки, наверное. Я разные вещи видала, так что чему тут удивляться.

Я посмотрела на нее, стараясь не думать о худшем.

— Ладно, — встала она, — береги себя.

— Погоди. Ты вот так просто уйдешь? Даже никакой совет напоследок не оставишь?

— А какой смысл? Я уже давно не среди них. А совет… а что совет? Ты его слушать, что ли будешь?

Стоило моргнуть, и ее силуэт растворился.

Я сняла корону и откинула ее куда подальше. Я слышала звук, характерный столкновения со стеной. Легендарный артефакт не дал никакой пользы, а все потому что я — глупая дура.

«Вот видишь, бабуль, все-таки чего-то да я добилась»

К этому моменту дверь библиотеки уже расщепилась на древесные волокна. Да и стена вся снеслась.

За столом сидели Надя и Жабик. Что-то обсуждали, попивая чай. Какая-то комедия абсурда при апокалипсисе. Они сидели и ждали меня. Даже пальцем не пошевелили чтобы спастись. Каждый раз такое происходит, уже смирились. Знали, что я приду. Какой это раз? Тринадцатый?

— Ты знал? — Спросила я Жабика.

— Что ты этого дурака не убьешь? Да. Ты можешь меня не слушать, но я всегда верил в тебя.

— Почему?

— Я не зря тогда при первой встрече про месть говорил. Месть для тебя сладка, ты ведь простой человек и у тебя есть слабости, но, увы, подаются его холодным и на трезвую голову.

Я кивнула. Это имело смысл.

— Я рада, что у вас с Полиной все получилось.

Он оскалился в жуткой улыбке, которой я сама уже была рада: — Без тебя этого бы не вышло.

Я не стала спорить с ним на эту тему.

— В моем кармане важный лут от Зарины. Там ключ к моей голове. Достаньте его, чтобы я не разрушила все остальное, и отдайте, когда увидите ее.

Он хотел спросить о ней, но не стал. Какой толк. И так понятно, что ее устранили. Жабик выполнил просьбу.

Ознакомившись с текстом, они кивнули друг другу в знак одобрения.

— Теперь я в вашем распоряжении. Чем быстрее вы это сделаете, тем лучше. Мир вот-вот разрушится. И… Надя…

— М?

— Один вопрос. Прежде чем я это забуду, ответь мне напоследок. Что тебя здесь держит?

Раскрытие тайны произошло незамедлительно: — Любовь к искусству.

Глава 6

Я очнулась у себя дома, чувствуя что-то среднее между недомоганием и облегчением. Голова была словно вата, но такая чистая и свежая, будто освобожденная от забот.

Я не сразу узнала себя в зеркале. Мне потребовалось время, чтобы отойти от амнезии. Потихоньку я вспомнила, что меня зовут Зарина. Еще я учусь в 11 классе. У меня есть мама, папа и три младших брата. Что ж, это весьма неплохо.

Кажется, передо мной стоял выбор: закончить игру или начать ее заново. Что-то мне подсказывало, что у меня оставались какие-то незаконченные дела, поэтому первый вариант я отмела сразу.

Все еще нездоровилось, и я решила побыть некоторое время в кровати.

Родители, пришедшие с работы, сказали мне, что это симптомы устранения. Так бывает, когда играешь. Вместе с ним удаляется