Счастье в наследство - Элен Бронтэ

До сих пор самоуверенность подсказывала маркизу, что, приди ему такая охота, предложение незамедлительно и с восторгом примет любая леди. Тем не менее в той, чьего согласия он жаждал больше всего на свете маркиз вовсе не был так уверен. Он до сих пор не мог понять, как именно относится к нему мисс Эттон, и сегодня ему надлежало это узнать. Ничего не подозревающая Грейс предложила ему ненадолго покинуть пыльную площадь, чтобы осмотреть Хартвик, где она была всего лишь один раз в детстве, с отцом. Маркиз тут же согласился, потные спины горластых фермеров, окружавшие его, начали надоедать аристократу.

Улицы Хартвика выглядели совершенно пустынными, казалось, все жители собрались сегодня на ярмарочной площади, и молодые люди без помех рассматривали старые домики, построенные еще в эпоху королевы Елизаветы и окруженные крошечными садиками.

— Подумать только, если бы я не знала, что нахожусь в Хартвике, то решила бы, что никуда не уезжала из Марбери. — Грейс с некоторым разочарованием разглядывала скучную узкую улочку.

— Мисс Эттон, они расположены слишком близко друг к другу, чтобы не иметь ничего общего, — пояснил Секвилль. — Но если отъехать на пятьдесят или сто миль — вы заметите разницу и сможете восхититься разнообразием нашей архитектуры. Хотя кое-что традиционное все же останется, как дань каждой прошедшей эпохе.

— Сто миль! — воскликнула Грейс. — Для меня это такое же непреодолимое расстояние, как пятьсот или тысяча!

— Нет ничего невозможного, мисс Эттон, поверьте! — Его голос был полон чувства, но маркиз тут же опомнился и более спокойно продолжил: — Может, прогуляемся вон до той рощицы за церковью? Думаю, Хартвик мы уже весь осмотрели. Вернемся, когда начнется выступление бродячей труппы, хотя это и не великие артисты, среди них часто встречаются таланты, достойные столичной сцены.

Грейс страстно мечтала увидеть сие зрелище, чтобы составить хотя бы отдаленное представление о театральном действе, потому позволила увлечь себя в рощу, начинающуюся сразу же за старой церковью Хартвика.

В этом уединенном месте, под сенью старых деревьев, несомненно, видевших на своем веку много влюбленных парочек, маркиз и решился приступить к объяснению. Несколько минут они шагали по тропинке, после чего молодой джентльмен остановился, и Грейс пришлось повернуться к нему, чтобы узнать, что побудило его застыть на месте с весьма странным выражением лица.

— Мисс Эттон, думаю, вы будете удивлены моим смущением, но то, что я хотел бы вам сказать, я говорю впервые, и, поверьте, подобрать слова оказалось не так легко, как я мог предположить.

Грейс покраснела и потупилась, но тут же снова подняла глаза на маркиза. Она знала, что придет тот день, когда ему придется давать объяснения, и страшилась и ждала этого. Его глаза в тени листвы, казались сейчас загадочными, их темная зелень напоминала гладь заросшего лесного озерца.

— Вы проницательны и, конечно, заметили мое желание быть с вами рядом постоянно. Наши тайные прогулки прелестны сами по себе, но мне хотелось бы бродить с вами по этим полям рука об руку на совершенно законном основании. — Он чуть не принял обычный свой слегка насмешливый тон, но тут же поправился: — Мисс Эттон, прошу вас поверить в глубину и искренность моих чувств к вам и принять мою руку. А сердце мое уже давно принадлежит вам, едва ли не с нашей самой первой встречи.

Он сделал паузу, чтобы девушка, если пожелает, могла прервать его и выразить свое отношение к его предложению, но Грейс еще не готова была вымолвить хоть слово.

Думаю, дорогие мои, вы не удивитесь, что бедняжка не сразу собралась с духом ответить, слишком противоречивые чувства разрывали ей душу на части. Она хотя бы не застыла с раскрытым ртом и не взвизгнула от удивления или восторга, как, случается, делаешь ты, Маргарет, а это уже говорит о ее незаурядной выдержке. Джентльмен несколько обнадежился, когда заметил, что Грейс не собирается ни прерывать его речь решительным отказом, ни, развернувшись, убегать, как могла бы поступить не одна леди, и продолжил:

— Я знаю, что ваша скромность и неумение оценить собственные достоинства мешают вам поверить в мои слова, мисс Эттон. Я же со своей стороны готов неустанно убеждать вас, что вы — просто ангел, и только вы в силах сделать меня счастливым. Скажите, я хоть немного вам небезразличен?

Пожалуй, задавать этот вопрос было несколько преждевременно, но такова молодежь с ее порывами и нетерпением. Маркиз не утрудился, как сделал бы человек более солидного возраста, обрисовать леди все выгоды брака с ним, включая достаток и положение в обществе, а счел миссию выполненной, едва только объяснился в своих чувствах, и тут же вознамерился потребовать ответа у ошеломленной избранницы.

— Да, милорд, — тихо, но твердо сказала Грейс.

Ее представления о порядочности требовали отвечать искренностью на искреннее признание, как бы ей ни было неловко и страшно произнести эти слова вслух. Она ощущала напряжение, исходившее от мужчины. Его плотно сжатые губы, выставленный вперед горделивый подбородок, непроизвольно сжатые кулаки говорили о сдерживаемом душевном волнении больше, чем все слова, которые он мог бы ей сказать, снова и снова убеждая в своих чувствах. Она попыталась вообразить, каково ему сейчас. Несомненно, он не привык просить о чем-либо и уж тем более отдавать решение своей участи в чужие руки, а сейчас ему приходилось делать это, и с ее стороны казалось жестоким затягивать ответ.

Одного ее слова «да» было явно недостаточно, джентльмен хотел услышать больше, и Грейс попыталась припомнить то, что она десятки раз проговаривала про себя на случай, если он действительно сделает ей предложение.

— Вы очень дороги мне, ваша светлость, но я не могу согласиться на брак с вами. Я глубоко признательна вам… — Ох как же это оказалось трудно. — Однако женитьба на мне разрушит вашу жизнь, и вы будете бесконечно сожалеть, что поддались порыву и связали свою судьбу с недостойной особой…

Грейс замолчала, ей казалось, что этих слов достаточно и он вполне понимает, что она имеет в виду. К удивлению мисс Эттон, его лицо просветлело, складка между бровями разгладилась, и Секвилль осторожно взял ее за руки.

— Я не ошибся в вас, любовь моя, и надеялся именно на эти слова.

— Надеялись?

Она не поняла, стоит ли ей обидеться? Он что, ожидал отказа?

Маркиз улыбнулся и кивнул:

— Гораздо больше меня страшило признание, что вы меня не любите. Но я осмеливался мечтать о том, что вы не оттолкнете меня потому, что не можете разделить мои чувства, и не сомневался, что в этом случае ваш отказ будет вызван лишь благородством вашей души. Если вы видите препятствие для нашего счастья только в том, что за вашей спиной не стоят тени высокородных предков, поверьте, это не имеет для меня совершенно никакого значения!