Убей-городок. Книги 1-2 - Евгений Васильевич Шалашов

пока никакой. Мало ли, что может предложить простой инспектор другому инспектору. У меня еще и свое начальство есть, а есть еще и зам начальника отделения по оперработе. Один отпускать не захочет, второй брать не станет. Но обижать Джексона я конечно не буду.

— Ну, мне пока нужно на службу выйти, долечиться, а там — как пойдет, — уклончиво ответил я. — Но словечко за меня замолвить можешь.

Это Джексон, конечно, под эйфорией от удачно скинутого глухаря расщедрился в мой адрес про уголовный розыск-то. И всё-таки мне подумалось, что не только из-за этого он тащился ко мне в общагу, совсем, кстати, в противоположную сторону от своего нового места обитания. Хотелось видеть этот шаг поступком настоящего друга. А я ой как нуждался в дружеской поддержке, пребывая в нынешнем своём одиночестве и во времени, пока ещё не ощущавшимся как своё родное. Но дело было, видимо, не только в этом.

— Лёха, тут такое дело, — как-то неловко заговорил Митрофанов, неуловимо стряхнувший напускную веселость. — Я присутствовал при допросе Бурмагина, когда его прокурорский следак в качестве подозреваемого допрашивал. Так вот, следак записал его показания таким образом, что он реально опасается какого-то возмездия с твоей стороны. Что ты, дескать всё время твердил про его смерть. Что ты его везде достанешь, и на БАМе, и на целине. Руки, мол, у нас длинные.

— Вот ведь гад! — вырвалось у меня. — Всё перевернул с ног на голову.

— Не, Лёха, а ты зачем ему про это всё наборонил-то? — опять вернулся Митрофанов к непонятной для себя теме.

— Да без этого фокуса не было бы у тебя раскрытия. Хотя бы вот из-за этого.

Ну как, скажите, мне было объяснить всё моему другану?

А Джексон продолжил:

— Так что в свете того, что я сказал, и в свете того, что мы с тобой в общем не дураки, чудится мне, что тебе надо ждать две радости: приглашение на очную ставку с Бурмагиным и представление прокуратуры на начальника горотдела о том, что советская милиция города Череповца в лице младшего лейтенанта Воронцова А Эн нарушает социалистическую законность, и чтобы начальник горотдела выжег подобные недопустимые повадки отдельных сотрудников калёным железом. Так-то вот.

Митрофанов сделал паузу, потом продолжил:

— И вот ещё что, Алексей, свет Николаевич. Что бы ты мне тут не лепил про ваш разговор с Бурмагиным, я думаю, тебе стоит хорошенько подготовиться к очняку. Я-то ладно, а прокурорский тебя на протокол писать будет. Знаешь ведь, небось, как это делается: вопрос — ответ. Так что думай.

И на этой совсем не оптимистической ноте Джексон улетел к своей Ляле и любимому Быдлику. А я подумал, что совсем не учёл времени, в котором нахожусь и порядков, ему соответствующих. Как-то я сильно поотвык, чтобы преступники сами сдавались, видя бесперспективность уклонения от правосудия. В моём-то будущем, скорей правосудие привыкло робеть перед всякой наглой сволочью.

Но к допросу у прокурорского следователя я подготовлюсь, только подумаю, как следует — что говорить, чтобы не попасть впросак.

Глава тринадцатая

Вечные истины

Бух-бух…

Сосед ломился в дверь, кричал, что он мне принес газету «Футбол-Хоккей», которую брал почитать тридцать лет назад, а теперь желает вернуть, пока я его не посадил.

Я попытался объяснить, что отродясь не выписывал таких газет, да и к футболу у меня отношение прохладное, но он все равно не унимался. Обещал вызвать полицию.

Решив, что стоит все-таки открыть, а не то он разбудит внучку, оставленную младшим сыном, скажу пару ласковых. Меня-то разбудил — ладно, а вот ребенка! И только тут осознал, что я не в своей уютной квартире, с видом на Шексну, а в общежитии. Да какое, к лешему, общежитие, если у меня давным-давно отдельная квартира?

Продирая глаза, в чем был — в трусах и майке, открыл дверь. А на пороге оказалась симпатичная женщина.

— Прошу прощения, — застеснялся я.

— Алексей Николаевич, вам из прокуратуры звоня́т! Следователь Кожевников по хочет с вами поговорить.

Я был еще в состоянии сна, но почему-то вначале обратил внимание, что незнакомка сказала правильно: звоня́т, а не зво́нят, а уже потом на то, что звонят из прокуратуры.

Какая прокуратура в восемь утра? Но это я не вслух сказал, а про себя. И стало доходить, что на пороге не молодая женщина, а наша вахтерша, сменщица тети Кати, Инна Ивановна. И она уже в зрелом возрасте — лет сорок, не меньше.

И резко накатило узнавание. Инна Ивановна родом из Ленинграда, у нас оказалась из-за мужа, распределенного на строительство химзавода. Супруга лет двадцать мечтала о возвращении в Северную Пальмиру, постоянно подчеркивая свое ленинградское происхождение. А еще всегда говорила Что, вместо Што, а хлебный магазин на углу именовала «булоЧная». Дамочка, надо сказать, очень стервозная. С ней не забалуешь! Не назовешь тетей Инной, а только по имени-отчеству. Но и она ко всем жильцам строго и официально. Пошла бы она звать к телефону постояльца, если бы звонок не был из прокуратуры? Как же! Но тоже правильно. Если всех жильцов звать, бегать по этажам замучаешься.

Кивнул:

— Сейчас бегу. Только в штаны запрыгну.

— Так можно и без штанов, если срочно, — флегматично сказала вахтерша. — Кого вы семейными трусами тут удивите?

Ну да. Народ в нашей общаге чем-то удивить трудно. Всякое видели. И без штанов иной раз бегают, а как-то один крендель и без трусов скакал. «Белочку» человек поймал, бывает. Мне же его пришлось и успокаивать, и в комнате придержать, пока «скорая» ехала.

Но я до такого еще не дошел, надеюсь, что никогда не дойду (тьфу-тьфу), поэтому, натянул треники (на моих еще коленки не вытерлись и не отвисли), накинул рубашку и поскакал вниз, насколько позволял бок.

Пока шел на первый этаж, слегка удивился своему восприятию вахтерши. Сорок лет — зрелый возраст, если официально, но мне-то, в мои шестьдесят пять, она могла показаться молодой. И показалась такой вначале. И что теперь? Я уже начинаю мыслить категориями юного милиционера, а не пожилого полковника? Дела.

Конечно же, на том конце провода уже рычал от нетерпения следователь прокуратуры. Я даже представил, как он притопывает ногой. Вчера Митрофанов на допросе присутствовал, а сегодня следователю невтерпеж с потерпевшим пообщаться. Понимаю.

Договорившись, что через час мне будет удобно, метнулся обратно. Наскоро умывшись, почистил зубы. Оделся (удостоверение бы не забыть!), спустился в буфет. До прокуратуры по прямой идти минут тридцать, а если повезет, то удастся запрыгнуть в автобус, то прибуду туда