Запертый - Руслан Алексеевич Михайлов

чая, слово за словом вписывая в это предисловие и наблюдая за бурлящей за прозрачными окнами веселой жизнью Хуракана, глядя на резвящихся детей — здоровых и счастливых детей! — я испытываю глубокое удовлетворение не зря прожитой жизнью. И я говорю не только о себе! А и о всех тех ныне уже стариках, кого называют Первым Поколением. Мы старались… мы приложили максимум усилий. Да мы ошибались и у нас случались провалы. Нам пришлось столкнуться с немалым количеством неожиданностей и даже катастроф, но все удалось преодолеть и сейчас, спустя сорок лет, мы начинаем постепенно передавать бразды правления следующему поколению — поколению умелому, знающему, опытному! Ваши судьбы в надежных руках, сурверы…

А чтобы больше учиться на ошибках чужих, а не на своих, и была начата эта правдивая летопись. Первый том Хроник Хуракана. Он вобрал в себя ровно сорок лет нашей жизни! И первые страницы посвящены тем дням, когда мы еще находились там наверху и все еще могли видеть Солнце…

* * *

Я спокойно читал, с каждой прочитанной страницей буквально ощущая, как ко мне возвращается спокойствие и радость бытия живым. Всегда в книги нырял с головой. Сухой лаконичный язык, говорите? Мне без разницы. Главное, чтобы было повествование, а как и с чем его поглощать я уж разберусь. Хотя и стакан несладкого чая вполне сгодится. Даже два стакана — я удостоился сей награды за внимательное неотрывное чтение.

И читал бы дальше, но сначала меня потревожил один из ранних книголюбов. Пришедший на час позже меня дряхлый лысый дедок, закутанный в плед и с двумя шарфами на шее, взял книгу, уселся позади и вроде бы замолк. Это меня и подвело — он сидел настолько тихо, что я попросту забыл о ком-то живом за своей спиной. И тут вон вдруг грохнул кулаком по столу и заорал на весь читательный зал:

— Вот так и знал что все с Халвастанов началось!

Я подпрыгнул. Дежурная старушка осталась невозмутимой, разве что стакан в ее цепкой руке даже не дрогнул, а так — звякнул вечной алюминиевой ложечкой. Старичок же, поняв, что повел себя крайне возмутительно, смущенно пробормотал, глядя на меня покраснелыми слезящимися глазами:

— Все с этих станов и пошло в самом-то начале! Но как их винить? У них там и так считай одни пустыни да солончаки были. А как пошла спираль глобального потепления первой трети двадцатого века, так у них там ад начался кромешный. Вот и подались они все на север… создали там непомерную нагрузку своими потребностями. Но ведь все мы люди и все мы жить хотим… да-а-а уж…

Тяжко вздохнув, он вдруг признался:

— Халвы бы сейчас… сладенькой… эх!

Поняв, что дедок крайне смущен и без моего взгляда, я коротко кивнул ему, давая понять, что солидарен и в выводах и в желании халвы, после чего отвернулся и вернулся к своему не менее занимательному чтиву. Но полностью погрузиться уже не удалось и поэтому я не проморгал момента, когда к моему столу подошел незнакомый парень, держа в руке журнал в пластиковой обложке. Комикс почти небрежно упал на стол, стукнул стул и он уселся рядом. Я мимоходом отметил название журнала: «Домашнее огородничество». Вряд ли парень, что выглядит моложе меня, станет увлекаться тонкостями выращивания зелени в домашних условиях.

— Привет, Амос.

— Ага… — после небольшой паузы кивнул я и столь же тихо спросил, даже не пытаясь чтобы это прозвучало вежливо — Че надо?

— Какой ты жесткий…

— Скорее усталый — признался я, борясь с нервным зевком — Че надо, сурвер?

— Меня зовут…

— Вообще пофиг — сделал я еще одно признание — А то у меня тут книга вкусная стынет…

Не знаю уж почему, но за последние двое суток я стал в пять раз больше обращать внимания на других людей. Раньше я не замечал деталей. Максимум опознавал на автомате знакомые лица, может какие-то изменения в их облике, что-то необычное у других — вроде малинового цвета волос — но не более того. Я был как все. Но теперь я смотрел пристально, причем не просто смотрел — я еще и запомнил всех тех, с кем сталкивался за последние дни. Может последствия пережитого шока? Вот и нового вряд-ли-друга я осмотрел внимательно, но ничего примечательного не увидел.

На вид ему вряд ли больше двадцати, но внешность худых людей обманчива. Чуть лысоват, чуть сутул, тощий, среднего роста. Карие глаза избегают смотреть на меня, он машинально листает страницы ненужного ему журнала, украдкой поглядывая за наблюдающей за нами старушкой. Старый комбинезон некогда был стального цвета, а сейчас давно застиран, ушит и кое-где украшен заплатами. И не только… цветочную шестицветную эмблему я узнал сразу.

— Я за тобой от той кафешки шел — поведал он мне, остановившись на странице украшенной рисунком с кактусом и пояснением, что это неприхотливое растение нуждается в минимуме ухода и было популярно даже у космонавтов — Ты заметил наверно?

— Не-а.

— Ты даже не оглядывался что ли?

— Не-а.

— Ну ты реально крутой… или совсем отбитый после той драки. Тебя столько людей хочет покарать, а ты даже не оглядываешься… яичницу вон как жадно рубал… и аппетит не пропал, получается, а мне бы кусок в глотку не полез.

— Чего надо? — повторил я, поняв, что этот паренек не представляет собой ничего особенного. Скорей всего посыльный. Попросит выйти на улицу? Смешно… уже утро и народу там хватает — Давай быстрей. Книга стынет…

— Это же кирпич тупой! — скривился парень, глядя на толстую книгу.

— Тупой кирпич — это ты — вырвалось у меня и, смутившись от такого прямого оскорбления кого-то, чуть поспешно продолжил уже со злым нажимом — Чего надо?

— Короче — я от альфа-самок.

— В курятнике работаешь?

— А? Нет!

— В утятнике?

— Да нет же! Я от альфа-самок! Альфа! Смекаешь? Я от тех самок, кто одним пинком в полет отправляют…

— Страусиная ферма вымерла давно…

— Я от Шестицветика! — прошипел тот, понижая голос — Ты реально не догоняешь что ли?

— Так и надо было говорить — хмыкнул я, ничуть не впечатленный его признанием, ведь я уже успел заметить эмблему на его нагрудном кармане — Причем тут самки? Сказал бы — девушки меня послали…

— Да они сами себя так называть приказывают! Альфами! Альфа-самки — то есть крутые и сексуальные. Если не сексуальные — то просто баба получается. Смекаешь?

— Да-а-а-а… — протянул я, опуская ладонь на раскрытую книгу — В моем чтиве такое не найдешь… Так че те надо,