Социальная сеть "Ковчег" -2 (СИ) - Вецель Евгений Анатольевич

— Это ещё что такое? — спросил я, никогда не задумывающийся о значении этого слова.

— Ты разве не слышал? — спросила она.

— Нет, расскажи, пожалуйста, — сказал я.

— Мне, на самом деле, запрещено это делать, — сказала Даша. — Но, если честно, то иногда очень хочется с кем-то поделиться. Ты никому не расскажешь?

— Обещаю, — сказал я.

— Масоны — это очень большая тайная организация, — начала рассказывать Даша, пытаясь говорить тихо, — я вступила в неё в России и очень скучаю по её ритуалам. Мне дали координаты одной из лож Америки, но я не решаюсь пойти туда одной. У масонов целая философия с системой морали, скрытая от простых смертных за символами и легендами, которые они даже не прячут.

— Что за символы и легенды? — спросил я шёпотом.

— Слышал о храме Соломона? — спросила Даша, закуривая уже третью сигарету.

— Если честно, нет, — ответил я, чувствуя просыпающийся интерес.

— Храм Соломона строили вольные каменщики, — тихо говорила Даша мне на ухо, я даже чувствовал её дыхание. — Они были объединены в очень сильную организацию со своими правилами. Эти правила и сама система морали зашифрована в легендах о строительстве этого храма. Храм считается точкой соприкосновения земли с небом. Только в нём было разрешено приносить жертвоприношения Богу. В этом храме находилось очень много символов, доказывающих существование Бога. Среди них — Ковчег Завета.

— Ковчег? — удивлённо спросил я.

— Билл, тут слишком много нужно рассказывать, чтобы понять, — продолжила Даша. — Ковчег Завета — это место, где хранились каменные скрижали с десятью заповедями.

— Очень интересно, — отметил я. — А кто приносил жертвы в этом храме, и когда это было?

— Во времена царя Соломона в Иудее существовало множество философов, — начала говорить Даша. — Они все объединились и представили философическое дело под видом сооружения Храма Соломона. Так и началось движение масонов. Соломон поручил сооружение храма Хираму. Тот разделил рабочих на три класса, что и послужило прообразом степеней масонства и особого символического языка.

— Ты не ответила на мой вопрос: когда храм создали и кто приносил там жертвы? — напомнил я.

— Где-то 930 год до нашей эры, — ответила Даша. — Во времена жизни царя Соломона. А жертвы там приносили несколько веков. Правом служить в этом Храме обладали только специальные священники, потомки Аарона. Звали их Коэны.

— Коины? — удивился я.

— А что тебя удивляет? — спросила Даша и посмотрела мне прямо в глаза. — Коэны путём храмового жертвоприношения и сопровождающего его очищения искупали прегрешения определённых людей.

— Коины искупали прегрешения определённых людей? — задумчиво повторил я себе, пытаясь понять второй смысл фразы.

— Да ну тебя, — игриво стукнув меня по плечу, воскликнула Даша. — Хватит издеваться.

— Я не издеваюсь, — сказал я. — Мне очень интересно то, что ты говоришь. Просто любая древняя легенда очень хорошо пересекается с настоящим и будущим. И этим самым наталкивает на глубокие размышления.

— Да, ты не так прост, как кажешься, — тихо сказала Даша, затушив свою сигарету и выкинув её в баночку, затем взяв давно потухший бычок из моих рук и бросив его туда же. — А ты веришь в Бога?

— Никто так не верит в Бога, как я, — сказал я, вспомнив про Тринити.

— Тогда ты тоже можешь стать масоном, — гордо сказала Даша.

— А зачем мне это нужно? — спросил я.

— В мире 10 миллионов масонов, — ответила Даша. — Имея такие обширные связи, ты можешь далеко пойти. А устроившись благодаря масонам на хорошем месте, ты сможешь помогать движению в свою очередь. Практически круговая порука. Только тебя могут не взять.

— Почему это? — удивился я.

— Там нужно несколько лет проходить испытания, — сказала Даша. — Там тоже есть своеобразная карьерная лестница. И в любой момент тебя могут исключить навсегда. Вот если они узнают, что я слишком много болтаю, они тоже могут меня исключить. Я могу на тебя положиться?

— Да, конечно, — уверенно ответил я. — И как туда вступить?

— Если хочешь, можем в субботу пройти обряд, — ответила Даша. — Мне тоже нужно в Американскую ложу вступить. Отправь мне на электронную почту копии своих документов и биографию, а я постараюсь похлопотать за тебя. Вступишь, а если не понравится — в любой момент выйдешь из общества.

— А какой у тебя адрес почты? — спросил я, решив подумать о вступлении.

— Пойдём, я запишу тебе, — сказала Даша, беря баночку с собой и проводя несколько раз ногами по земле, чтобы замаскировать пепел.

Она взяла меня под руку, и мы прошли до круглого фонаря, который светил на уровне пояса. Там она достала из нагрудного кармана ручку и, взяв мою руку, написала на моей ладони свой электронный адрес. Было очень щекотно, но я терпел.

— Не забудь! В понедельник отправлю детали по почте в ответ, — сказала Даша и, не прощаясь, побежала в другую относительно женского общежития сторону. Видимо, она живёт в другом месте этого кампуса.

Я попытался понять, сколько сейчас времени. Но, к сожалению, Тринити со мной не было. Мне предлагают через 4 дня вступить в масоны, а посоветоваться не с кем. Ну, ничего, утро вечера мудренее. Мне за ночь нужно будет решить много вопросов: как завоевать Юлю и стоит ли вступать в самую большую организацию мира.

Миссис Колинс смотрела на меня с укоризной и нарочито громко щёлкнула замком входной двери, когда я шёл по коридору к своей комнате. Было поздно, и Грег уже спал.

Свидание

На следующее утро я проснулся от какого-то грохота. Я с трудом открыл глаза и увидел, как Грег отжимается от пола, подкидывая своё тело руками и с грохотом падая на них. Видимо, занимается утренней зарядкой.

— Доброе утро, — сказал я, опуская ноги в тапочки.

— Доброе, — ответил Грег, вставая на ноги и начиная упражнение на разворот корпусом, — я тебя не разбудил?

— Нет, не беспокойся, продолжай, — улыбнулся я, завидуя тому, что Грег находит в себе силы делать утреннюю зарядку.

— Будешь йогурт? — спросил он.

— Конечно, только я пойду сначала умоюсь, спасибо, — ответил я, радуясь добродушию Грега.

Когда я вышел из душа, он уже достал две бутылки йогурта из маленькой сумки-холодильника, подключенной к сети. Он вручил одну из них мне и сказал:

— Без красителей, консервантов, но фрукты с ГМО, — сказал он.

— ГМО? — удивился я, взяв бутылку в руку.

— Ну да, фрукты здесь генномодифицированные, — с гордостью сказал он.

— А ты уверен, что его можно пить? — неуверенно спросил я. — Говорят же, что их нельзя есть. Генномодифицированные продукты — это плохо.

— И ты веришь в эту чушь? — спросил Грег, воодушевившись тем, что скоро сможет переубедить меня. Он отпил несколько глотков из бутылки, потом вытер губы специально припасённой салфеткой.

— Почему чушь? — спросил я. — ГМО — это вредно, так как в растениях модифицируют гены так, что добавляют туда части генов от насекомых и других организмов.

— Я не думал, что ты настолько глуп, что веришь в эти сказки, — рассмеялся Грег. — Если хочешь, я тебе за несколько минут объясню на пальцах, что ничего вредного в ГМО нет.

— Попытайся, — сказал я, открывая бутылку и заглядывая внутрь, рассматривая кусочки фруктов, плавающие в белой густой жидкости. Пахло потрясающе.

— Вспомни, как работает человеческий организм, — начал Грег, поглядывая на часы. — Человеческий желудок —, это биологический реактор. Туда поступают различные продукты животного и растительного происхождения. Там они варятся и разлагаются в желудочном соке, который представляет собой концентрированную соляную кислоту.

— Ну, это я знаю, — улыбнулся я.

— Ты должен знать, что все продукты, несмотря на то, с ГМО они или без, разлагаются на элементарные химические вещества, такие как белки, углеводы, жиры и аминокислоты. Желудку всё равно, какие гены в этих продуктах, он всё равно расщепляет всё это до элементарных соединений. Все эти элементарные вещества через стенки кишечника впитываются в кровь и, проходя через печень и почки, очищаются.