Спор о Сионе. 2500 лет еврейского вопроса - Дуглас Рид

С 1916 года явно многое изменилось, и в 1955 году эти слова говорят только о том, что могло бы быть. Отдельные раввины возможно будут и впредь проповедовать то же самое, но долго продолжать в этом духе они не смогут, ибо нужно быть героями, готовыми к мученичеству, чтобы упорно противостоять собственной пастве, отброшенной сионизмом на несколько веков назад.

Сионисты добились политического контроля не только над нееврейскими правительствами, но и над еврейскими массами, так что протесты отдельных лиц ничего не изменят. Сионисты восстановили закон левитов, в его фарисейском и талмудистском толковании, во всей его древней силе. Их прошлые действия по отношению к другим народам были, а будущие будут продиктованы этим Законом, а отнюдь не «позицией современного иудаизма» 1916 года.

Всего лишь через год после опубликования упомянутой статьи, в 1917 году, в мире произошли большие перемены. Традиции Талмуда и гетто столь полно владели умами еврейских масс, что никакие «позиции современного иудаизма» не смогли устоять перед натиском открыто вышедших на мировую политическую сцену фанатичных сионских мудрецов.

Глава 16 ОЖИДАНИЕ МЕССИИ

Еврейские общины жили в гетто под контролем талмудистского режима, действовавшего методами прямого террора: была выработана система наблюдения и доносчиков, проклятий, отлучения и смертной казни. Система тайной полиции и концлагерей, созданная впоследствии коммунистами, явно строилась по этой модели, хорошо знакомой ее талмудистским организаторам.

В течение долгих столетий правления терроризм и догматизм этой системы влекли за собой два серьезных последствия. С одной стороны, это были повторные вспышки мессианизма — выражение желания освободиться от духовного террора; с другой, имели место повторные протесты против догматизма в среде самих евреев. В этом можно усмотреть те самые чувства, которые заставляли в древности «народ плакать» во время первого оглашения закона. Талмуд фактически запрещал евреям любую деятельность, кроме наживания денег (по словам Кастейна «они разрешали людям лишь ту свободу, что была нужна для экономической деятельности») и изучения Талмуда («когда закон не давал ясных указаний на применение в практической жизни, они старались найти его подходящую интерпретацию»).

Энергия целого народа направлялась на все более тугое стягивание сети, которой он был опутан. «Они не только построили ограду вокруг Закона, но отделив себя от внешнего мира полнее, чем когда-либо раньше, и втиснув себя в рамки особых законов, возвели стены вокруг самих себя». При каждом вздохе и любом движении они должны были думать о том, «разрешает ли это Талмуд или запрещает», а решала этот вопрос правящая секта.

Даже у самых покорных со временем возникали сомнения в полномочности такого Закона: «может ли быть, чтобы каждое новое правило или запрещение действительно было дано Богом на горе Синай?» Правители безоговорочно настаивали на этом: «согласно еврейской догме, Бог дал Моисею на горе Сикай одновременно устный и писаный Закон, со всеми толкованиями и методами его применения», как пишет Альфред Эдерсгейм (см. библиографию). Народ внешне подчинялся, но внутренне часто не в состоянии был согласиться с таким чисто политическим требованием, что порой приводило к любопытным последствиям.

Так например португальский марран Уриель да Коста (марраны были принявшие христианство евреи, часто только по видимости) вернулся к иудаизму, но был затем поражен содержанием Талмуда. В 1616 г. он опубликовал в Гамбурге «Тезис против Традиции», в котором он обличал «фарисеев», утверждая, что законы Талмуда были делом их рук, а вовсе не исходили от Бога. Этот трактат был адресован евреям Венеции, и их раввин, некий Лео Молена, по приказанию сверху заклеймил да Коста грозным заклятием, отлучив его от иудейства. Однако, по смерти раввина Молены были найдены его записи, показавшие, что он полностью разделял взгляды да Коста, но не посмел этого высказать, и проклял да Коста за то, во что верил сам.

Лео Молена мог бы быть типичным коммунистом нашего времени, приговорив к гражданской смерти человека за взгляды, которые сам разделял, предпочитая однако скрывать их от других.

Да Коста не сдался. В 1624 г. он опубликовал «Исследование Фарисейского Учения Путем Сравнения Его с Писаным Законом». Талмудисты Амстердама, где проживал да Коста. подали жалобу в голландский суд, обвинив его в том, что его трактат якобы подрывает христианскую веру. Труд да Косты был сожжен по постановлению нееврейских властей, ставших, таким образом, послушным орудием Талмуда. Подобные примеры подчинения нееврейских правителей желаниям правящей иудейской секты повторяются в истории из века в век, от падения Вавилона до наших дней. Да Коста был буквально затравлен до смерти, и в 1640 году застрелился.

История еврейства знает много подобных эпизодов, и историки с ужасом переворачивают мрачные страницы иудейской истории. Так называемое «великое отлучение» было равнозначно смертному приговору и фактически эту цель и преследовало, призывая на голову жертвы проклятия, перечисленные во Второзаконии. Эти проклятия принимались буквально и всерьез, а для приверженцев секты это продолжается вплоть до настоящего времени.

В статье о проклятиях «Еврейская Энциклопедия» пишет: «Талмудистская литература обнаруживает веру в действенную силу слов, доходящую до явного суеверия…проклятие, произнесенное ученым раввином неотвратимо, даже если оно незаслуженно… Иногда проклинали не произнося ни слова, а лишь фиксируя на жертве свой пристальный взгляд. Неизбежным последствием этого взгляда были-либо скоропостижная смерть, — либо обнищание».

Еще в наши дни эта практика известна, как «дурной взгляд», о чем в энциклопедии сказано: «Это древнее суеверие знали почти все расы, а среди неграмотных и дикарей оно живет и сейчас». Согласно «Еврейской Энциклопедии» такое проклятие равносильно, по иудейскому закону, судебному наказанию, поскольку «даже Библия» является подчиненной Талмуду. Переводчик Талмуда на английский язык, М.Л. Родкинсон, пишет, что «ни одна строчка в Талмуде» никогда не подвергалась изменению, а следовательно он лишь продолжает традицию и практику левитов, изложенную в свое время во Второзаконии.

Приведенные примеры показывают, что проклятие словами или «дурным глазом» до сих пор являются частью «Закона». Пример действия такого «враждебного пристального взгляда» приводит Уиттакер Чамберс (Whittaker Chambers), описывая встречу с еврейскими адвокатами обличенного им советского шпиона Альджера Хдоса. После одной из таких встреч, Чамберс был намерен покончить жизнь самоубийством, и только счастливая случайность спасла его, причем читателю предоставляется решить самому, были ли эти два события связаны между собой.

Отлучение было смертоносным оружием, о чем красноречиво свидетельствует М. Л. Родкинсон: «Легко понять, как ужасна была месть талмудистского раввината обыкновенному смертному или же ученому, посмевшему высказать мнение, хоть в чем то отличное от их собственного, или например нарушавшее закон Субботы применением носового платка или глотком нееврейского вина, что являлось, по их мнению, нарушением закона. Кто посмел бы воспротивиться их страшному оружию отлучения, превращавшему человека в загнанного волка, от которого, как от зачумленного сторонились все остальные? Многих пивших из этой горькой чаши, поглотила могила, другие же потеряли рассудок».

Такова была судьба ряда выдающихся ученых. Моисей Маймонид, родившийся в центре талмудизма, Кордове, в 1135 г., составитель знаменитого кодекса принципов Иудаизма, имел смелость написать: «При сделках запрещается обольщать и обманывать любого человека. К неиудею нужно относиться точно так же, как и к иудею… некоторые воображают, что неиудея разрешается обманывать; это — ошибка, основанная на невежестве… всякий обман, двуличие, хитрость и плутовство по отношению к неиудею — презренны в глазах Всемогущего, и все, поступающие неправедно, отвратительны Господу Богу».

Талмудисты донесли на Маймонида инквизиции. В их обвинении говорилось: «Среди нас есть еретики и неверные, совращенные Моше бен Маймоном… Вы очищаете ваши общины от еретиков, очистите нашу тоже». По этому требованию его книги были сожжет в Париже и Монпелье, чем был выполнен указ талмудистского закона о книгосожжении. На его могильном камне были высечены слова: «Здесь лежит отлученный еврей».

Инквизиция и нееврейские монархи прежних веков часто выполняли желания закоренелой секты, как это до сих пор делают политики наших дней. Однако, с помощью фальсификации истории, неевреям было внушено убеждение, будто главной целью инквизиции всегда было «преследование евреев».

Типичным в этой области представляется метод многократно цитированного нами Кастейна, который вначале пишет, что инквизиция преследовала «еретиков и людей чуждых верований», добавляя, «то есть преимущественно евреев», а после этого рисует картину, так, будто одни только евреи подвергались преследованию. (Подобно этому, и в наше время гитлеровские преследования прошли через четыре стадии пропагандного извращения: сначала речь шла о преследовании «политических противников», затем «политических противников и евреев», далее «евреев и политических противников» и, наконец, одних «евреев»).