Его упрямая студентка - Кэтрин Тиамат

— У нас ничего не было! — крикнула я, чувствуя, как глаза наполняются влагой. — Он всего лишь поцеловал меня! Я никогда бы не занялась сексом в вип-комнате!

Музыка на сцене заглушила мой вопль.

— Отпираешься, как опытная. Сто раз такое слышал.

Мои губы задрожали, а горючие слёзы потекли по щекам.

— Хватит, — жалобно застонала я, — мой день закончился. Я хочу уйти.

— А куда спешить? Не хочешь отработать свои деньги? Тот клиент всё спрашивает о тебе. Николай Фёдорович, который.

Я судорожно замотала головой и заплакала пуще прежнего. Коснувшись щёк, постаралась убрать слезы. Однако только размазала макияж и испачкала пальцы в туши.

— Так, а это что? — менеджер схватил мою кисть и вытащил салфетку. — Ага, ещё и номер телефона взяла! Совсем от рук отбилась. А то, что у нас запрещена связь с клиентом вне заведения, ты тоже решила проигнорировать⁈

— Я… — у меня не осталось сил на разговор. Ноги подкашивались, тело дрожало.

— Если ещё раз ты сделаешь подобное, то будешь изъясняться у шефа, поняла? Я не прикрою твою задницу. А сейчас проваливай. Это, — он со злорадством потряс салфеткой перед моим носом, — я изымаю. Завтра не опаздывай.

Одна из девочек, увидев моё состояние, помогла заказать такси. Я даже не помнила, как переоделась в гримерке, как села в машину, как водитель несся по дороге. Очнулась уже в общежитии, когда лежала на кровати, а соседка толкала моё плечо.

— Что случилось?

Мы не особо дружили. Наши характеры не сошлись изначально, поэтому мы редко общались. И всё же помогали друг другу при необходимости, вероятно, следуя законам выживания. Она тоже приехала из далека, родственников в столице не было.

Я приподнялась на локте и сиплым голосом задала вопрос:

— Сколько времени?

— Два часа ночи. Ты то рыдаешь, то затихаешь.

— Был плохой день на работе. Но я должна заснуть, завтра опять на работу.

— Ты вообще себя не бережешь, Лиль.

— У меня нет такой роскоши, как беречь себя, Тань.

— Ну снова загремишь в больницу. Раз так хочешь — окей. Твоё дело.

Я закрыла глаза и натянула одеяло поверх головы. Соседка ушла на свою кровать. Я плавала между сном и явью, мерещились страшные чудовища, ломившиеся в нашу комнату. Но неожиданно усталый мозг вспомнил моё падение на волейболе и голос Марата Ильясовича:

— Лилия.

— Открой глаза.

— Не бойся. Всё будет хорошо.

Я разлепила глаза и на короткий миг вспомнила его лицо. Как будто он стоял рядом и держал мои ладони. Называл упрямой, злился, а потом смеялся и прижимал к своей груди, как маленькую девочку.

— Ты либо полностью моя. Либо чужая.

— Я хочу быть твоей, — прошептала в подушку. — Хочу!

Пусть это было только в моей голове, но я поверила, что всё будет хорошо.

Глава 22

— Алло? — сонно шепнула я, приложив телефон к уху.

— Зай, мама приглашает на семейный ужин.

— М-м-м…

— В среду в шесть. Ты будешь свободна?

— Тим? — пробормотала я и щекой потёрлась о подушку.

— Бейби, ты спишь что ли? — его шустрый голос скорее раздражал, чем бодрил меня.

— Да.

— Серьёзно? Обычно в воскресенье днём ты занимаешься домашкой.

— Решила забить.

— Это значит, я могу вытащить тебя погулять, да? — игриво поинтересовался парень. — Давай в кино. Хотя тебе потом на работу. Тогда сразу ко мне. Я скучаю, Зай, очень сильно.

Внутри что-то оборвалось, будто кровать неожиданно сломалась, а я повалилась на пол. И вроде спина всё также была на матрасе, но ощущение покоя утратилось сразу.

— Извини, я не могу! Перезвоню позже.

Отключив связь, я прошлась взглядом по комнате и поняла, что соседки не было. Поэтому с чистым удовольствием я жалобно простонала и тряхнула ногой одеяло, вымещая на нём злость.

Но Тимофей был не виноват.

Дело было во мне.

Я накинула длинный халат и выползла из постели. Тело ломило, как после жаркой тренировки. Потянув руки, я заставила себя немного размяться. Вчера, конечно, было иное занятие, однако не менее жаркое. И очень страстное…

Меня поцеловал Рахманов!

Подбежав к зеркалу, я откинула волосы и уставилась на шею. Он сделал мне засосы! Да как он посмел! Негодяй! Подставил меня!

Я коснулась пальцами кожи, робко обводя каждую фиолетовую метку. Две круглые слева и одна справа у ключицы со следами укуса. Вчера я была так опустошена, что забыла принять душ. А значит, его поцелуи всё ещё остались на мне.

Опустив веки, вспомнила, как сидела на его коленях, как он прижимал меня к себе. Мышцы бедер задрожали, внутри томно свело. Я ласкала его метки и умирала одновременно. Хотелось запустить руки в трусики, дотянуться до влажных складок и…

Телефон зазвонил.

— Да блин! — нервно выкрикнула я.

Это какое-то безумие! Со мной никогда такого не происходило! Я считала себя умной и правильной девушкой, которая не потеряет рассудок из-за парня.

Но Марат… Марат Ильясович — не парень. Нет. Он настоящий взрослый мужчина. Может в этом проблема? Его неукротимая и темная энергия сковала мой разум. Желалось отдаться ей целиком, без сожалений.

Звук из динамиков продолжал разрываться. Кинувшись, я увидела на экране, что это был снова Тимофей. Он не привык к сбросу звонка. Лихорадочно замотав головой, я полностью отключила звук и для спокойствия прикрыла телефон одеялом.

Потому что дело во мне.

Вчера я забыла о многом. О своей безопасности, о приличиях, о том, что у меня есть парень.

— Да, Лиль, это ж такая мелочь, — криво усмехнулась я и продолжила добивать себя: — То с одним, то с другим. Пофиг на всё! Тимофей же не считал, что я буду верна только ему⁈ Ахах, наивный дурачок!

В комнату вошла Таня и окатила меня хмурым взглядом.

— Разговариваешь сама с собой?

— Ну а с кем ещё⁈ Ты ушла! — со злостью выплюнула я.

Она промолчала и улеглась с планшетом на кровать.

Нелегко сохранять чувства, которые так и рвались наружу. Думала позвонить Ане, однако, что я могла рассказать? Как на работе поцеловала мужчину, и теперь совесть выедала мне мозг? Она не смогла бы понять, а я открыть правду.

Маме? Нет. Такие переживания ей ни к чему.

Схватив полотенце, я убежала в душевую, чтобы привести себя в порядок. Вода смыла его запах и немного мои тревоги. Затем я пришла на кухню и сварила макароны с маслом. Я их не любила.

Но они напоминали мне детство, когда вечером мама готовила скромный ужин и слушала, чем я занималась в школе. Она всегда так участливо расспрашивала меня, а я ощущала её