Бедная девушка или Яблоко, курица, Пушкин - Юля Беломлинская

Так что я продолжу свой печальный рассказ...

Одним словом, встречаешь - этих наших девочек из "САЙГОНА" - злобными мегерами, спившимися, со сторчавшимися детьми, с бесконечными обидами на весь мир, который не помог, на Бога, который пайку недовыдал.

А некоторые внешне благополучны - они, с понтом, нашли себя в какой-нибудь хлебной профессии, обрели американского бойфренда или брайтоновского "роскошного" мужчину в тренировочном костюме из сиреневой лайки, дети - посторонние им неведомые существа - плохо понимающие по-русски - вот такой вариант. Эти - благополучные часто пишут мемуары - чтобы там уж раздать всем сестрам по серьгам. И там опять - обида.

И я направлялась куда-то в эту сторону - прямой дорожкой. Злобное отчаянье все усиливалось, а чувство юмора все улетучивалось.

Почти каждый вечер я сидела за баром в "Самоваре"- пьяная, и выслушивала разные гадости, которые говорили мне неудачливые и немолодые богемные красавцы, пришедшие туда кадрить юных девушек, а юные все сидели в "Рюмке" со своими набриолиненными, в испанском стиле кавалерами - зачем им немолодые? Там, в "Самоваре" - на девушку тянула только я (остальные явно были дамы и сидели в глубине за столиками), вот мне и приходилось выслушивать всякую хуйню типа:

- Вот ты сидишь тут и пьешь. А хули ты работу бросила? Английский не учишь? Тут тебе не Питер, твой сраный. Тут Америка! Работать нужно! Да через десять лет, тебе уже будет сорок - и ты будешь сумасшедшая седая старуха, никому на хуй не нужная!

Я резонно возражала, что мне уже 38 и, стало быть, эти "через десять лет..." уже благополучно наступили, но в ответ получала новую порцию гадостей под видом поучений. Бармена Борю уже к тому времени уволили за кражу продуктов из буфета, защитить меня было некому...

Я расстроилась до такой степени, что стала всех, кто мне скажет что-нибудь неприятное - сразу бить бутылкой по голове в ответ. Но это был тупиковый путь - там, в "Самоваре", я все же не осмеливалась так себя вести, а из всех других мест меня быстренько повыводили за локоть, в "Рюмку" например, вообще ходить запретили. И самое обидное было то, что народ и не думал от ударов бутылкой по голове - как-то исправиться - задуматься о душе.... Только моя репутация городской сумасшедшей обогатилась эпитетом "буйная".

В один прекрасный день отсутствие нормальной работы, денег, любви и дружбы, смешалось в моей душе с тремя порциями коктейля "Блек рашн" (жуткая вещь- водка с кофейным ликером!) и привели меня к мысли, что жить на этом свете - у меня более нет сил. Мне уже давно хотелось уснуть и утром не просыпаться - но самой себе я не признавалась - ведь если признаться, что находишься в такой тяжелой депрессии - то вроде надо что-то делать - ну к доктору идти - а он что? Япповские таблетки счастья выпишет! Ничего такого мне было не нужно, и, определив, наконец, свое состояние, как суицидное, я просто стала обдумывать - время, место и способ своего будущего ухода из жизни. Все это я придумала очень быстро и решила посоветоваться с Полей единственным в ту пору другом.

- Я считаю, что самоубийство - самоубийству рознь. Одно дело, когда истеричная дамочка пьет горсть снотворных таблеток или режет себе вены оттого, что ее бросил очередной Гастон. Это грех, конешно. И вообще минутная слабость, которой не стоит доверять. Но если это решение принимает в совершенно спокойном состоянии взрослый человек, просто уставший находится на этом свете и желающий отправиться куда-то в другое место? Вот я, например - я, верю в то, что после смерти мы едем куда-то дальше. И мне, Поля, очень тяжело ТУТ. У меня, в общем-то, почти кончились силы. Я прожила очень чудную, яркую жизнь, от меня останется много чего - и картины и песни, и ты - такая замечательная, но я - устала. И вот что я решила - ЧЕРЕЗ ПЯТЬ ЛЕТ, когда тебе исполниться двадцать один - и ты уже будешь взрослая, я - покончу с собой. Я поеду в Россию, и это уж будет последняя проверка - вдруг я найду там любовь, и мне станет хорошо. Тогда я там и останусь. Но на самом деле это нереально - жилья у меня там нет, все меня забыли и никому я там не нужна, как впрочем, и тут...

- Мне ты ОЧЕНЬ нужна!

- Так не сейчас же! Сказано - через пять лет. В общем, увидев, что я и там никому не нужна, я поеду на Кавказ, заберусь на какую-нибудь высокую гору и брошусь вниз. Это будет не страшно и не больно. Можно ведь мне так поступить, правда? Ты меня простишь, если я так сделаю?

- Я тебя понимаю, я тебя прощу, а мама?

- Вот насчет родителей, я все тоже продумала. Тебе придется для этого немножко изучить буддизм. Родителям наврем, что я ушла в буддийский монастырь. Как муж Наташи Козловой. И не хочу никого больше видеть. А ты будешь писать нашей маме письма от меня из этого монастыря! Всю жизнь, пока они не умрут от старости. Они никогда не должны узнать правду. Будешь?

- Буду.

- Значит ты согласна, что человек имеет на это право?

- Конешно согласна... слушай я пойду спать, ладно, а то у меня голова что-то разболелась.

Я тоже пошла спать. Это была пятница. Немножко еще успела подумать перед тем как уснуть:

... Какая у меня Поля все же неэмоциональная. "Голова разболелась...". Другая бы сказала: "Мамочка, не надо!". Да она и не зовет меня мамочкой, а только Юлей. Мамой и папой она зовет моих родителей. Моя сестра Лиза старше Поли только на два года - вот и выходит, что они вроде как сестры, а я старшая сестра. Ну, в общем, кажется, все прошло нормально и можно будет через пять лет спокойно умереть. А уж пять-то лет - ерунда - это я вытерплю. Дотяну Полю до колледжа и даже до аспирантуры. А жить-то мне ясно, что больше незачем - я - "лузер" - неудачница во всем, и художник я никакой, и дизайнер хреновый и друзей у меня нет, и любовника нет - и все меня считают сумасшедшей, и мама меня больше не любит... и жить я тут больше не могу! Все - еще пять лет и конец...

Тут я и уснула. А утром выхожу на кухню - там, на столе лежит стольник и записка:

"Юля! Ты вчера что-то взгрустнула. Вот тебе сто долларов - пойди в "Самовар" выпей, развейся. Или пойди, купи себе какой-нибудь подарок. А то у тебя плохое настроение. Поля".

Это была как раз вся ее зарплата за неделю.

И тут я поняла, что я никакой не "лузер" - потому что одну работу в своей жизни я кажется, уже выполнила и кажется, на пятерку. Какой же я после этого "лузер"? И как же я могу помирать - ведь ясно же - чем мне надо заниматься - мне надо растить каких-нибудь детей - надо идти в няньки или в гувернантки. Выращивать еще вот таких Полин. Совсем расхотелось помирать.

Конешно я представляла свою будущую воспитанницу - ангелоподобной русской девочкой, если бы мне кто-нибудь тогда сказал, что это будет японский мальчик - и чудовищный хулиган к тому же, я бы сильно удивилась. Но мальчик свалился на мою голову несколько позже, и в эту книжку он не попадает.

А тогда я первым делом бросила пить. Поскольку от алкоголизма я была еще очень далека - это было сделать нетрудно. Простой трюк - ведь невозможно выпустить стакан из рук - отказаться от этого образа жизни - сидения в кабаке со стаканчиком в руке. Значит надо просто поменять содержимое этого стакана - ну как безникотиновые сигареты. Я перестала вливать в себя водку с апельсиновым соком или с кофейным ликером и стала пить красное вино с водой - две трети воды на одну треть вина. Это просто кислая вода розового цвета и с винным запахом. А все равно - сидишь себе в баре и элегантно тянешь что-то через трубочку.

В общем, в один день мое питье прекратилось, потом еще за недельку мозги прочистились и тут слева от меня все чаще и чаще начал возникать замечательный красавец - мужчина. Звали его Мочалка, и был он - вдовец.

НЕ ЛЕТИТ ЛИ КУРИЦА?

Люди!!!

У меня было видение!!

Иисус сошел ко мне прямо с картинки,

висящей у меня в ванной комнате!

Он сказал: СЫН МОЙ!!!

ТЫ ЗНАЕШЬ, ЧТО Я ОЧЕНЬ,

ОЧЕНЬ, ОЧЕНЬ ЗАНЯТОЙ ЧЕЛОВЕК!!!

И исчез!!!

Том Уэйтс в переводе Билли.

Мочалка был добрый и прекрасный. Похож на моего американского мужа, из князей. И оба они смахивали на Керка Дугласа в кинофильме "Спартак". В общем, - настоящая мечта любой Бедной девушки.

Никто и никогда не мог меня лучше Мочалки рассмешить - он умел рассказывать удивительные истории. Кроме того, Мочалка был художником и рисовал очень красивые картины - красно-сине-золотые - огромные! Жил он прямо возле "Самовара" - все в той же "Адовой кухне", на углу Пятидесятой и Десятой в огромном доме в дешевой муниципальной квартире. Поскольку он был вдовец - я сразу взялась жалеть и ухаживать. Я варила борщ и делала салат. Конешно, я сразу возмечтала выйти за Мочалку замуж - и САМОЙ СЕБЕ я казалась - просто идеальной невестой.

Мы с ним по-настоящему подружились - гуляли по городу, слушали джаз. Он привел меня в крошечный подвальчик под названием "Смолс" - там прокатывали свои новые вещи все лучшие джазовые группы Нью-Йорка. Начинали они в одиннадцать вечера и играли чуть ли не до восьми утра. Иногда на сцене было пятнадцать человек, а в зале - трое! Все равно считалось - что там, в "Смолс" - эти трое слушателей - ТАКИЕ, что перед ними незападло играть весь вечер целому оркестру.