Поцелуй - Джилл Мэнселл

— Еще это отличная зарядка, — продолжила Иззи, отметив, что Джина почему-то не в восторге. — И конечно, Сэм абсолютно прав: собака живо отпугнет любого вора, не говоря уже о коммивояжерах…

— Я боюсь собак, — сквозь стиснутые зубы проговорила Джина.

В эту минуту Иерихон внимательно ее рассматривал, истекая слюной и, кажется, примериваясь к лодыжкам.

«Если Иззи решила подарить мне собаку, то почему это не оказалось нечто маленькое и покладистое?»

— Но это же смешно, — горячо возразила Иззи. — Как можно бояться Иерихона? Прежние хозяева отказались от него лишь потому, что он сам пугался их пуделя. Чтобы он обрел уверенность в себе, его нужно окружить любовью и заботой. Только представь себе множество приятных прогулок в парке…

Сила убеждений Иззи оказалась настолько велика, что через два часа она сумела, преодолев сопротивление, отправить Джину и Иерихона в ближайший парк с наказом пройтись вокруг пруда и насладиться заходящим солнцем.

Сэм вдвойне восхитился Иззи, которая вслед затем немедленно бросилась к телефону и принялась умолять не одного, а троих своих знакомых собачников: мол, она будет навечно у них в долгу, если они быстренько прогуляются со своими псами вокруг пруда в восточной части Кенсингтон-Гарденс и скажут доброе слово нервной блондинке с датским догом…

Чудо, конечно, заключалось в том, что они согласились помочь. Если Иззи чем-то и обладала в избытке, то обаянием. И потом, друзья у нее были крайне странные.

— Стирка окончена, — заметила она, когда сорок минут спустя машина отключилась.

— Ты пытаешься сменить тему.

Чистые рубашки лишь отчасти были поводом для визита. Еще страннее, чем друзья Иззи, был порыв… почти физическая необходимость увидеться с ней опять. Дома у Сэма по-прежнему находилась нежеланная гостья, но он отнюдь не позабыл тот вечер у него в кабинете.

«Мы начали с нуля», — подумал Сэм, и ее притворная амнезия раздражала его все сильнее.

— Я беспокоюсь за красную рубашку, — заявила Иззи. Она ничего и не думала забывать. Раньше тянуть время и наслаждаться игрой было весело. Теперь ситуация изменилась. Понимая, что Вивьен по-настоящему спутала им карты, Иззи, решила соблюдать дистанцию, пока ветер не переменится. Никому не будет вреда, зато можно пока сосредоточиться на работе.

Теперь, слегка взволнованная, она повторила:

— Твоя красная рубашка. Она может полинять.

Сэм молча взглянул на нее.

— Ах, черт! — с чувством произнесла Иззи. Лишь бы чем-нибудь заняться, она рывком открыла стиральную машину и начала вытаскивать сырые вещи. — Слушай… хотел ты того или нет, но Вивьен живет у тебя дома.

— Всего лишь гостит, — поправил Сэм.

— Все равно. — Иззи вздохнула. Было проще говорить, не глядя на него. Серьезный зрительный контакт и ее пугал. — Я в кои-то веки пытаюсь совершить благородный поступок, и с твоей стороны нечестно на меня давить.

— С твоей стороны это тоже нечестно, — заметил Сэм. Постукивая пальцами по пустой банке из-под пива, он задумался, насколько это связано с новым парнем, о котором Иззи ему говорила, — тем самым «чертовски привлекательным» мужчиной, за которым она так гонялась. Он нахмурился. — Ты все еще встречаешься с тем парнем?

Иззи, позабыв о собственной шутке, решила, что он имеет в виду Бенни Данауэя.

— Да, конечно.

— Конечно, — повторил он с иронией. Иззи, твердо решившая не вставать между Вивьен и Сэмом, тем не менее, не рассматривала вопрос о моногамии применительно к себе. С ее точки зрения, никаких противоречий тут не было.

Мысли Сэма прервал громкий лай, и он решил, что при данных обстоятельствах это к лучшему. Пока Вивьен живет у него, а Иззи продолжает встречаться со своим парнем, они мало что могут сказать друг другу.

В следующее мгновение Иерихон распахнул дверь на кухню и, увидев Иззи, в восторге ринулся к ней. Красная рубашка Сэма взмыла в воздух и плюхнулась в миску с водой.

— Ну и как? — спросил Сэм.

Джина раскраснелась и запыхалась.

— Что «как»?

— Он хорошо себя вел? — бодро спросила Иззи, и Джина испуганно оглянулась:

— Кто?

Иззи закатила глаза:

— Иерихон! Мы можем его оставить или ему придется влачить жаркое существование в лапах пуделя по имени Пит?

— Э… он очень хорошо себя вел, — ответила Джина, пусть и не вполне искренне. Быстро взглянув на пса, который зарывался мордой в злополучную красную рубашку, она попыталась отдышаться. — Мне кажется, отсылать его обратно несправедливо. — Джина неуверенно улыбнулась. — Ведь он к нам уже привык…

— Конечно, несправедливо. — Иззи улыбнулась в ответ и дружески потрепала собаку за ушами. — Только посмотри на него… Он устал. А ты? Как прогулка?

Джина быстро опустилась на кухонный стул. Глаза у нее сияли.

— Надо сказать, я рада. Я тебе не поверила… — добавила она, переполняясь смущением и гордостью, — но ты была права насчет знакомства с мужчинами, которые выгуливают собак. Это… ну, это действительно сработало.

— Господи, это прекрасно! — Иззи вознесла немую молитву небесам. Она не сомневалась в Томе и Люке, но Адистер сказал, что ему некогда тратить время на ерунду.

— И сколько же мужчин с тобой заговорили?

— Ну… — Джина приятно покраснела. — Пятеро.

Не так-то просто изложить свои представления о том, как должна звучать песня, человеку, которому предстояло превратить ее в нечто достойное внимания. «Разочарование» не то слово. Порой Иззи хваталась за голову и хриплым голосом пыталась изобразить звук тенорового саксофона, в то время как Бенни хмурился и в десятый раз переспрашивал, уверена ли она, что музыка должна начаться на полтакта раньше вокала. И не кажется ли ей, что лучше синхронизировать то и другое, и пусть фортепиано создает эффект эхо…

Медленно, после нескольких часов сосредоточенной, тяжелой работы, чудо свершилось. Песня приняла узнаваемую форму. Если Иззи и нарушила несколько основных правил, то Бенни продемонстрировал талант, присущий хорошему учителю, и позволил ей это сделать. Некоторые ошибки были просто вопиющими, другие, как ни странно, оказывали свое влияние, и неожиданность отхода от традиции помогала создавать едва уловимое ощущение волшебства.

Иззи, как ребенок, постигший искусство езды на велосипеде, не желала останавливаться. Положив стихи Катерины на музыку, она бурлила новыми идеями. Стихи без усилий изливались на страницы блокнота. Как только Иззи записывала их, сразу начинала слышать и музыку. Бенни пытался не отставать и обрабатывал ее идеи прежде, чем они успевали ускользнуть. Прикусывая язык каждый раз, когда она заявляла что-нибудь типа «Это вроде как дуэт для голоса и кларнета», Бенни позволял Иззи давать волю необузданному воображению.