XX век. Хроника необъяснимого. Год за годом - Николай Непомнящий

На севере Кении, на озере Рудольфа, есть остров Энваитинет, что на языке племени эль-моло означает Безвозвратный. Несколько километров в длину и столько же в ширину. Местные жители не селятся на нем, называя «проклятым местом».

В 1935 г. на острове работала английская экспедиция Вивиана Фуша. На остров отправились двое — Мартин Шефлес и Билл Дайсон. Через пару дней они световыми сигналами дали знать — все нормально. Однако на пятнадцатый день обеспокоенные отсутствием сигналов от Дайсона ученые послали на остров трех спасателей. Те не нашли никаких следов своих товарищей. Самолет два дня облетал остров.

Двести местных жителей за обещанное вознаграждение перевернули все камни — ничего.

Со временем на острове обосновались несколько семей эль-моло, нашедших там убежище от соседейкочевников. Они привозили на продажу рыбу, которую меняли на шкуры и молоко. Но как-то эль-моло не приехали. Тогда на остров послали лодку. Прибывшие увидели совершенно пустую деревню. Нетронутые вещи лежали у потухшего костра рядом с разложившейся рыбой. Никакого намека на следы трех десятков людей. Заброшенные хижины несколько десятилетий стоят на берегу. Никто больше не хочет жить в них. Теперь там обитают лишь полностью одичавшие козы.

1936

Проклятые корабли были частью морского фольклора со времен викингов. Это и понятно — когда моряки прежних времен были вынуждены полагаться лишь на удачу и добрый ветер, это было единственное, на что они могли надеяться всерьез, но, думаю, многие удивятся, узнав, что даже сейчас, при относительной безопасности мореплавания, истории о проклятых судах продолжают вызывать дрожь у самых хладнокровных и опытных моряков. А уж когда темная история одного из кораблей двадцатого века разительно напоминает жуткие легенды прежних времен, то стоит дважды подумать, прежде чем презрительно рассмеяться при упоминании о суевериях бравых мореплавателей.

Звездная карьера германского военного крейсера «Шарнхорст», спущенного на воду в октябре 1936-го, без сомнения, самый замечательный из современных нам примеров плавучего проклятия.

Список морских происшествий нацистских времен включает в себя описание темных моментов биографии крейсера еще до того, как он отправился в первое плавание, а именно с того дня, когда по причинам, которые нам, видимо, так никогда и не понять, корабль перевернулся в сухом доке, будучи достроенным только до половины, задавив при этом шестьдесят докеров насмерть и поранив еще сто десять.

При спуске на воду снова — смерть. Это случилось, когда крейсер под пристальным оком самого Адольфа Гитлера внезапно сорвался с семидюймового троса и рухнул на две пришвартованные баржи, серьезно их повредив. Один из самых быстроходных и тяжеловооруженных в немецкой кригсмарин, «Шарнхорст» должен был стать козырной картой в планах диктатора на владычество над всем миром. Но действительность оказалась иной.

Три года спустя, при первом столкновении крейсера с противником — при обстреле Данцига, — турель носового орудия взорвалась, убив девятерых и ранив еще двенадцать человек, на следующий день система подачи воздуха в башне другого носового орудия на борту «Шарнхорста» сломалась, и от удушья погибло еще двенадцать человек. Хотя крейсер пока не получил ни единого повреждения от выстрелов противника, он уже оборвал жизни ста немцев, которые его построили или пребывали у него на борту.

За свою короткую карьеру «Шарнхорст» участвовал в нескольких стычках с британским флотом, однако, к удивлению всех, несмотря на свою огневую мощь, не потопил ни одно вражеское судно. Год спустя после первого боя корабль участвовал в обстреле Осло. В самом начале битвы «Шарнхорст» был поврежден удачным попаданием норвежской торпеды, двигатель вышел из строя, и крейсер был отправлен в ремонт. Отстранившись на время от военной жизни, корабль обосновался в обычно безопасном устье Эльбы — лишь для того, чтобы столкнуться с пассажирским лайнером «Бремен», который в результате застрял на мели и был добит довольно скоро британскими бомбардировщиками.

Карьера корабля становилась столь зловещей, если не сказать больше, что когда при последнем инциденте на «Шарнхорсте» совершенно неожиданно вышел из строя радар, то команда начала поговаривать о нависшем над судном проклятии. Но худшее было еще впереди. Через несколько месяцев, когда военный крейсер вернулся к боевой службе, его локаторы каким-то образом «проглядели» беспомощный британский сторожевой катер, который проскользнул мимо под прикрытием темноты. Английский капитан быстро понял, какую опасность представляет собой немецкий корабль для торговых конвоев в Северной Атлантике, и поднял тревогу. Вскоре целая эскадра окружила свою ничего не подозревающую жертву.

Нацистский броненосец с только что отремонтированными турбинами и необычайной огневой мощью должен был, казалось бы, первым же выстрелом нагнать страху на всех своих преследователей. Но вместо этого его капитан решил бежать. На исходе ночи невезучий «Шарнхорст» догнала торпеда, он получил пробоину ниже ватерлинии и начал терять скорость. Затем осел, и его настигла целая группа торпед, поразив центральную часть. Загорелся цейхгауз, и огромный корабль взорвался. В 7.45 утра гордость флота «третьего рейха» исчезла в волнах к северо-востоку от Северного мыса, у побережья Норвегии. Из 1460 человек, бывших на борту немецкого судна, лишь 36 выжило, и все они, кроме двоих, попали в плен, как это ни печально для тех двоих моряков, но и после гибели судна проклятие «Шарнхорста» не потеряло силы, ибо, когда они достигли норвежского берега на плоту и решили, что теперь-то оказались в безопасности, их настигла жуткая смерть. Едва они вознамерились приготовить пищу на горелке с аварийным запасом бензина, которую они спасли с тонущего корабля, то устройство взорвалось у них в руках, убив обоих наповал. И только после этого история самого известного в этом столетии проклятого корабля наконец завершилась.

СССР, в Черном море у Крымского побережья. В январе в рыбачью сеть попало чудище с конской головой, которое тут же было выпущено на свободу рыбаками, разорвавшими сеть и вернувшимися в страхе на берег. В том же году женщина из Павлоградской области заявила, что видела летающий женский силуэт с крыльями, одетый в черное.

США, Кливленд, штат Огайо. В течение нескольких недель в ноябре от могилы одной девушки звучала небесная музыка на все кладбище Кэлвери.

1937

12 августа 1937 года с московского аэродрома поднялся самолет с экипажем из пяти человек на борту, который пилотировал пионер российской авиации Сигизмунд Леваневский. Самолет должен был пролететь над Северным полюсом и приземлиться в Фэрбанксе на Аляске. Но этот полет, затеянный для проверки возможности международного воздушного сообщения через полюс, провалился.

Через несколько часов после вылета из Москвы Леваневский передал по рации о каких-то проблемах с мотором правого борта и быстрой потере скорости. Когда его слова внезапно потонули в треске радиопомех, стало ясно, что самолет совершил вынужденную посадку где-то на полярных равнинах. Вскоре в северном направлении была послана летающая лодка, которая принялась планомерно кружить над замерзшим океаном в поисках исчезнувшей экспедиции. Однако после долгих бесплодных полетов она вернулась, так и не обнаружив следов авиаторов или их самолета.

Однако в Москве не потеряли надежды и даже наняли знаменитого австралийского путешественника по имени Хьюберт Уилкинс, дабы он продолжил поиски Леваневского и его экипажа. В Нью-Йорке был заказан специальный самолет с дополнительными баками для горючего и специальным навигационным устройством, помогающим ориентации в ночных полетах — «Локхид-ЮЕ». За день до того, как сэр Хьюберт был готов отправиться на поиски, к нему подошел пожилой писатель по имени Гарольд Шерман, пользующийся репутацией эксцентричного человека, и обратился со странной просьбой. Если потерявшиеся летчики все еще живы, поинтересовался Шерман, то могли бы они передать какую-либо информацию, например, свои координаты, используя телепатическую связь, — ведь тогда спасательный самолет смог бы немедленно их забрать в указанном месте?

Уилкинс, хотя и не испытывал неприязни к идее телепатии, как таковой, тем не менее не видел никакой возможности для подобного ее использования в нынешней ситуации. А как насчет будущего — лет этак через пятьдесят или сто? — предположил Шерман.

Разве не может так статься, что к тому времени человеческий разум разовьется настолько, что спасение на подобной основе станет вполне осуществимым? Уилкинс согласился, что когда-нибудь и такое может случиться. И тем самым попался в ловушку Шермана, позволив себя уговорить поработать на будущее — участвовать в серии экспериментов во время своей спасательной миссии в Арктике.