Цианид по-турецки (сборник) - Мишель Александр

— А почему вы думаете, что вам не поверят, — спросила я, тем самым обратив на себя внимание.

— А вы и есть Мэриэл Адамс? — он даже почти улыбнулся, если его гримасу можно было назвать улыбкой, — мама мне рассказала о вашем визите.

— Это она посоветовала вам прийти сюда? — мягко спросила я, игнорируя его вопрос, на который он, впрочем, скорее всего, и не ждал ответа.

— И мама тоже, но убедил меня Терри.

— Вы правильно поступили, — опять вступил в разговор комиссар, — расскажите нам все, что произошло между вами и покойным Питером Боулдом.

— Хорошо. Я расскажу все, чтобы вы могли хотя бы мне поверить, за эти пару дней я, кажется, и сам в себе начал сомневаться.

— Мы вас слушаем, — я постаралась, чтобы мои слова прозвучали мягко и сочувственно, — расскажите, для начала, как вы познакомились с Боулдом.

— Вы правы, — Алекс Гирш заговорил более спокойно, — это действительно очень важно. Мне позвонил коллега из другого издательства и попросил посмотреть одну рукопись, он сказал, что вещь великолепна, но не в их формате. Честно говоря, я решил, было, что он просто хочет сбыть мне какого-то назойливого графомана. Ну, не часто бывает, чтобы издатель издателю передавал что-то стоящее. Формат форматом, но таланты в нашем деле встречаются не так часто. Тем не менее, я обещал, что почитаю, если он мне пришлет. Оказалось, что эта рукопись еще и не занесена в компьютер, то есть, ее не существует в электронном варианте. Это меня еще больше удивило. Я был заинтригован, поскольку в наше время нет графоманов без компьютера, ну не знаю я не одного такого. Даже если кто-то пишет ручкой, он не решится предложить свою писанину издателю, не переведя ее в соответствующий файл. Я поехал на встречу с этим коллегой и он передал мне ксерокопию рукописи романа Питера Боулда «Человек с планеты Икс» Хотя почерк у Боулда вполне приличный и, что называется, разборчивый, читать мне было вначале нелегко, но страниц через пять я уже не замечал неудобства и непривычность процесса чтения. Текст меня увлек так, как в детстве меня увлекали рассказы Джека Лондона, романы Купера, или романы Эла Планка. Первый и единственный, как потом выяснилось, роман Боулда затянул меня внутрь своей воображаемой реальности, и мне было очень трудно вернуться в привычный мир. Вы понимаете, о чем я говорю? Приходилось ли вам испытывать нечто подобное?

— Я вас отлично понимаю, — ответила я и вспомнила свои любимые книги, свое первое впечатление от прочитанного романа Гюго, в который я могла возвращаться и обязательно возвращалась в какие-то моменты жизни. Да, я понимала, что имел в виду Алекс Гирш.

— Так вот, в успехе подобного произведения не засомневался бы даже самый осторожный представитель нашего бизнеса. Я был полон идей, я поехал к этому парню и предложил ему договор, деньги, а, в будущем, и славу. Кто же мог подумать, что он заупрямится на пустяке. Дело в том, что его собственное имя ни о чем не скажет читателю, к тому же, оно достаточно серенькое, невыразительное, естественно было издать его первый роман под звучным псевдонимом. Именно это я ему и предложил. Но он слышать об этом не хотел. Я не терял все же надежды, что мне удастся его уговорить. И, надо сказать, был готов, в крайнем случае, пойти на его условия. Но пару дней назад я позвонил ему.

— На какой телефон? — уточнил комиссар.

— Его мобильный не отвечал, и я позвонил в пансион, ну туда, где он жил. Его позвали, без всяких вопросов. Так вот, он мне вдруг заявил, что другое издательство предложило ему более выгодные условия. Когда он сказал, что это издательство «Коррида» я удивился, и не только потому, что в «Корриде» никогда не издавали шедевры никому неизвестных, пусть даже гениальных, неудачников. Вы, несомненно, знаете, что это издательство специализируется на мемуарах и литературных пробах разных знаменитостей. Чтобы принести им свою рукопись, сначала нужно прославиться. Нет, конечно, пару имен и они создали в свое время, но это было очень давно. Я все это объяснил Питеру. Но он вдруг заявил, что его книгу, они, тем не менее, издадут, и под его собственным именем, между прочим. Хотите, верьте, хотите — нет, но в этот момент я почувствовал, что он собирается сделать какую-то глупость. В тот проклятый день я поехал к нему, чтобы поговорить, чтобы убедить, я должен был ему помочь понять… Но я опоздал. Вы представляете, что я чувствовал там у этого вонючего ручья, когда увидел его?! Он был уже мертв. Но я не идиот и прекрасно понимал, в какое положение себя поставил. Дело в том, что я решил оставить машину в поселке, там у нас живет один сотрудник. От поселка, если идти напрямик через рощу до «Сиреневого уголка» всего-то минут семь быстрой ходьбы! Откуда я мог знать?

— Вы боялись, что вас обвинят в убийстве? — спросил комиссар, хотя это было и так понятно.

— Конечно! Сразу я действовал спонтанно, не думая, просто подчиняясь каким-то инстинктам. Я хотел улететь в Европу, в Париж, чтобы там дождаться, когда это дело будет расследовано, и Бог даст, найдут настоящего убийцу, но когда у регистрационной стойки я увидел вашего, — он посмотрел на комиссара, — человека, я убежал. Я не скажу вам сейчас, у кого я прятался, но я надеялся, что все вот-вот выяснится. Сегодня я решился позвонить Терри, чтобы он хотя бы успокоил маму, она ведь ждет моего звонка. Вот он и убедил меня прийти и все рассказать. А теперь решайте сами, верить мне, или не верить.

— Почему вы решили, что вам не поверят? — спросил Эрик Катлер, и я с удивлением услышала в его голосе чуть ли не отеческие нотки.

— Я бы сам не очень верил, — вздохнув, признался Гирш.

— А ваш сотрудник, между прочим, не сказал нашему инспектору, что вы у него ставили машину, — усмехнулся комиссар.

— Это меня мало порадовало, значит, он тоже предполагал, что это может мне навредить, то есть, тоже подозревал, что я…

— Не обязательно, — заметила я, — простая осторожность. Его о вас конкретно не спрашивали, и он не стал лезть со своей информацией. Во всяком случае, сейчас у нас есть данные, которые частично и косвенно, но подтверждают ваш рассказ.

— Спасибо вам за показания, — опять вступил в разговор Эрик Катлер, — сейчас отправляйтесь домой, успокойте маму, отдохните, но на всякий случай будьте на связи.

— Еще один маленький вопрос, — остановила я Гирша, когда он был уже у двери, — коллега, который передал вам копию романа Боулда, это ведь редактор издательства «Коррида»?

— Да, — несколько смущенно ответил Алекс Гирш, — это был Дэйв Селдон.

Тайна жестяной коробки

— Давайте думать, комиссар, куда наш бедный Питер девал свою коробку с нашими уликами, — заявила я, едва закрылась дверь за Алексом Гиршем.

— Ну, совсем не обязательно, что именно с уликами, — высказал свое сомнение Эрик Катлер, — например, если там просто его рукописи, что это нам дает?

— Не знаю, — честно призналась я.

— Вот именно, и я не очень-то знаю. Но найти эту чертову коробку все равно надо, хотя бы для того, чтобы о ней не думать!

— Давайте исходить из предположения, что он сам ее спрятал, — продолжила я свои размышления вслух.

— Я тоже об этом подумал. Например, он мог ее заложить в ячейку камеры хранения, на каком-нибудь из вокзалов.

— Нет, это мало вероятно, он был человеком рассеянным, но вполне разумным. В этом случае ему пришлось бы помнить и расположение ячейки, и секретный код, или это нужно было записывать, мне почему-то кажется, что это бы ему не подошло, не захотел бы он так рисковать.

— Все зависит от того, с какой целью он решил что-то спрятать вне дома.

— И все же я считаю, что в этой коробке не только рукописи. Зачем ему их так прятать? Текст уже был в издательствах. А издать его без договора с автором все равно никто бы не рискнул. С другой стороны, почему он был так уверен, что в «Корриде» его роман издадут, да еще и на его условиях? Разве он похож на самонадеянного дурака?

— Да и поведение этого Селдона мне кажется довольно странным, — с сомнением в голосе заметил комиссар.

— Действительно, такая забота о романе, на котором издательство не собиралось зарабатывать. Попробуйте еще заставить их прочитать текст никому неизвестного автора. Нет, в этой истории все неправильно и неестественно, — заключила я.

— Даже нечего возразить, — согласился Эрик Катлер, — и что же вам подсказывает ваша знаменитая интуиция?

— Пока ничего, тут уже не до интуиции, — усмехнулась я, — нужны факты. Впрочем, неплохо бы как следует поразмыслить и над тем, что мы знаем.

— И что же нам мешает, если не считать неблагоприятных погодных условий?

— Мой секретарь считает, что я слишком ленива для своего ремесла, — вдруг вспомнила я последние наши перебранки с Ари.

— Он к вам всегда несправедлив, и как вы его терпите? — комиссар явно шутил, поэтому я не стала отвечать и только вздохнула.